Щит Давида. Толкование псалмов, используемых в православном богослужении - Александр Сатомский

автор псалма как жанра – еще до того, как стал царем, был известен своим музыкальным талантом. Он аккомпанировал себе на струнном инструменте, когда пел.

Так в Септуагинте (перевод Ветхого Завета на греческий) и появляется термин «псалом» (III в. до Р. Х.). Впоследствии его начинает использовать Филон Александрийский – известный иудейский экзегет I века до Рождества: он говорит еще только о единичных текстах, то есть о конкретных псалмах. А уже веке в IV по Рождестве Христовом мы видим библейские кодексы, где собрание псалмов получает заглавие «Псалтирь».

С Масоретским текстом – Писанием на иврите – эта логика будет пересекаться лишь частично. Псалом здесь будет называться «мизмор», что значит «песня под аккомпанемент», а вот книга в целом – «Тегилим», то есть «Хваления».

Внутренняя хронология книги

Внутри Псалтири мы не увидим системной хронологии: редакторы, собиравшие псалмы, не ставили перед собой цели двигаться от ранних к поздним. Это отмечено классиком христианской экзегезы блж. Феодоритом Кирским: он говорит, что внутри Псалтири нет исторической последовательности и мы можем увидеть более ранним по счету псалом, повествующий о Давиде, а более поздним – псалом о Сауле, его историческом предшественнике.

Ряд библеистов, однако, считают, что первые псалмы написаны в более раннюю эпоху. Действительно, первый и второй псалмы – это богословское введение в Псалтирь, а последние пять, стопятидесятый особенно, – однозначный финал Псалтири, по которому она и получила название «Книга Хвалений». Темы боли, страдания, надлома, кризиса находятся преимущественно в первой части Псалтири, а чем дальше – тем сильнее начинает возрастать тема хвалы. Хвала звучит и в ранних псалмах, но там она интересно перемешана с непривычной нам этикой. Так, в псалме 22 говорится: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня» (Пс. 22: 4). Это высокая патетика, но в качестве подтверждения своей мысли автор дает иллюстрацию, с нашей точки зрения, морально небезупречную. Он говорит далее: «Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена» (Пс. 22: 5) – то есть автор не может наслаждаться благостию Божией в одиночестве, ему нужны свидетели из числа врагов, чтобы они смотрели, стоя поодаль, и завидовали. Псалтирь – плоть от плоти и кровь от крови ветхозаветной этики, константой которой является принцип талиона (равного возмездия) – «око за око и зуб за зуб» (Исх. 21: 24). Понятно, что с позиции Нового Завета, как культурные наследники новозаветной этики, мы смотрим на это как на дикость.

В православной традиции для удобства чтения за богослужением Псалтирь делится на 20 кафизм (от греч. «кафисма» – «сидение»), но это вмененная сборнику структура. В нем самом наблюдается деление псалмов на пять групп (книг), что указывает на мысль редактора, соотносящего пять книг псалмов с Пятикнижием Моисея. Деление осуществлено с помощью четырех доксологических, то есть хвалебных, формул, которые помещены в псалмах 41 (41: 14), 72 (72: 18–19), 89 (89: 53) и 106 (106: 48). Псалмы 1–2 и 146–150 служат обрамлением всего сборника и не входят в эти пять книг.

О ремарках/надписаниях псалмов

Большинство псалмов имеет надписание, являющееся, скажем так, технической заметкой на полях, которая что-то должна сообщить тому, кто будет читать это, исполнять. Иногда ремарка бывает смысловой, укореняя псалом в историческом контексте, например, говорит, что он Давидов. Часто мы делаем отсюда ложный вывод, что псалом Давиду принадлежит, но речь не обязательно об этом. Надписание «мизмор ле Давид» с иврита может быть переведено и как «псалом Давидов», и как «псалом о Давиде». Оно означает, что псалом соотнесен с историей Давида: Давид может не являться его автором, но этот псалом – точно про него. Всю Псалтирь мы называем Давидовой достаточно условно: она содержит в себе ряд псалмов Давида и большой ряд псалмов совершенно других авторов. Ремарки же указывают как на возможное авторство, так и на основную тему того или иного псалма.

Псалмы сынов Кореевых – это тексты, авторство которых традиционно относят группе певчих Иерусалимского храма. Главная или как минимум проходящая как рефрен мысль в этих псалмах – о значимости Иерусалима, ценности Сиона и безусловной ценности Храма. О чем бы в них ни говорилось, авторы обязательно вернутся к Храму, никогда его из вида не упустят. Псалмы Асафовы, как предполагается созданные Асафом, придворным музыкантом из окружения Давида, посвящены совершенно другой тематике: здесь перед нами будет богословское и поэтическое осмысление истории Израиля – «священного прошлого».

Давидовы псалмы наиболее остры, эмоциональны. Среди них больше всего плачей, сетований, пожеланий всяческого «добра и блага» врагам после того, как вороны выклюют их печень, и тому подобного. Это не удивительно: в них рассказывается история Давида, которая была очень своеобразной как до воцарения, так и после. В ней были и преследования царем Саулом, и организация убийства своего же военачальника Урии ради брака с его вдовой Вирсавией в начале царствования, и вооруженный, системный политический конфликт с собственным сыном Авессаломом. Как это ни странно, конфликт этот не привел Давида к озлоблению против сына: когда Авессалом погиб, тот принял исключительной длительности траур, пока его окружение не начало ему пенять на такое оплакивание. Перед нами не только царь, пророк, но и яркая, неоднозначная личность с крайне болезненной историей. В псалмах Кореевых сынов и псалмах Асафовых такой напряженности и боли практически никогда не будет – в них будет поэзия, богословие, ретроспекция, история.

Еще целый ряд псалмов не принадлежит перечисленным авторам и обозначен другими именами. Достаточно большой объем текстов Псалтири кроме завязки авторской имеет и завязку техническую – то есть указание на то, как псалом исполнять. Здесь перед переводчиками открывается бездна возможностей, потому что всякая техническая терминология – вещь очень своеобразная. Прошли даже уже не столетия, а тысячи лет, и что конкретно, на практике значил какой-либо термин, сказать очень сложно. Такая же проблема с переводом ветхозаветных названий. Имена растений и животных, созвездий и драгоценных камней в рамках последующей истории, культурного взаимодействия с другими народами, взаимопроникновения языков менялись десятки раз. Также и технические рекомендации, как исполнять тот или иной псалом, оставляют перед нами достаточно большой простор – иногда откровенно для фантазии.

Например, «Начальнику хора» – это вполне логичная ремарка: «Регенту обратить внимание, что надо делать». На греческий она переводится термином τέλος, и под ним имеется в виду «Совершителю» – тому, кто руководит процессом (пения), его совершает. Но τέλος имеет еще и значение «завершение»,