Юродство о Христе и Христа ради юродивые восточной русской церкви: исторический очерк и жития сих подвижников благочестия - Иоанн Ковалевский

когда ему угодно, носится на колеснице со всею быстротою, а если не угодно, сдерживает колесницу, – и опять куда хочет, поворотит ее: потому вся колесница, находясь в одних руках, находится и в полном распоряжении одного возничего. Так и душа наша имеет много естественных возбуждений сердца и пожеланий воли[72], влекущих ее на пути часто неверные, а ум сдерживает их и дает другое, истинное направление сердцу и воле. Отсюда, естественно, что и вся душа «под управлением здравого ума бывает цела, невредима, чиста, светла и прекрасна». Но для того, чтобы развить «и возвысить свой разум до степени чистых, духовных созерцаний, чтобы он мог приобресть живую восприимчивость к внушениям небесной истины, для этого прежде всего нужно очистить его от страстных помыслов, или, по слову апостола, отложити по первому житию ветхого человека, тлеющего в похотех прелестных (Еф. IV:22), потому что страсти и пороки – первое начало омрачения ума; потом – необходимо «хорошо изучить истины небесного учения, углубить их и свое сознание и утвердиться в них духом», а это не только не дается человеку даром, без труда, напротив, приобретается продолжительною и усиленною деятельностию. Затем, при самом просвещении нашего разума светом божественным, нужно употребить великий подвиг на то, чтобы охранять его от притока помыслов суетных, нечистых, от пристрастия к земному, что немало занимает ум и, при самом чистом его познании, нередко отвлекает его внимание от предметов духовных – небесных[73]. Пристрастие к земному, как большая тяжесть, невольно влечет ум к земле, так что он не может свободно возноситься на небо. Только по отвержении мира и всего земного, освободившись от житейских забот и происходящего от них развлечения, удобнее можно собирать, сосредоточивать все силы души, а чем собраннее силы, тем более они имеют крепости и живости в деятельности; отрешившись от пристрастия к земному, тем легче могут стремиться на небо к Богу. «Как запертая в трубах вода от сжимающей ее силы, не имея возможности разливаться в стороны, стремится прямо вверх, так и ум человеческий, – говорит Василий Великий, – когда воздержание, подобно узкой трубе, отовсюду сжимает его, не имея случаев к рассеянию, по свойству своей движимости, возвышается до желания предметов возвышенных. Будучи удерживаем от занятия суетным, он непременно принужден будет стремиться к истине»[74]. «Качество ума хорошо сравнивают с легким пером или пухом, – говорит преподобный Иоанн Кассиан, – не будучи омочен никакою влагою, при самом слабом дыхании ветерка пух, обыкновенно, по своей легкости возносится на высоту; а если бывает отягчен какою-либо влажностию, то, вместо того чтобы подниматься на воздух, от тяжести принятой им влаги прилегает к недрам земли. Так и ум наш, если будет свободен от бремени приражающшся к нему пороков и мирских забот и чужд растления, вредных похотений, то облегчаемый силою природной чистоты своей, при самом тихом веянии духовного размышления, возвышается к превыспреннему и, оставляя все дольное и земное, переносится к небесному и невидимому. Посему-то и заповедует нам Господь: Внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством и заботами житейскими (Лк. XXI:34). Итак, – заключал преподобный Кассиан, – если хотим, чтобы молитвы наши восходили не только до небес, но и превыше небес, то постараемся поставить ум наш в естественное состояние его духовности, очистив его от всех земных пороков и скверны страстей, чтобы таким образом молитва его, не отягчаясь более никаким бременем пороков, могла вознестись к Богу»[75].

Пока помыслы о земном свободно будут проникать в душу и пока ум привязан к земным вещам, до тех пор нельзя назвать его умом чистым, свободным от привязанностей к земному, а такой ум, естественно, как бы овеществляется и делается земным, потому что в нем отпечатлеваются образы тех вещей, о которых он мыслит. «Для чистоты и совершенства ума требуется хранение его от помыслов земных, чувственных». Но такое хранение много требует борьбы и «тайного, невидимого труда; должно всегда производить испытание помыслов, и изнемогшие чувства души непрестанно упражнять в различении доброго и худого, и ослабевшие душевные члены возгревать стремлением ума к Богу и тщанием к Нему, всегда прилепляясь умом своим, чтобы, при помощи Божией благодати, по апостольскому изречению (1 Кор. VI:17), быть в единый дух с Господом»[76]. Что эта «тайная борьба» составляет подвиг и притом подвиг столь великий и важный, что разве только тот может не понимать всей его трудности, кто не брался за него и совсем не наблюдал за собою. Возьмем для примера те моменты из своей жизни, которые мы посвящаем на молитву. Кратки эти часы в нашей жизни; однако же можем ли мы похвалиться, чтобы они всецело принадлежали Богу, без всякого с нашей стороны развлечения? – Нет, – мы и в эти непродолжительные минуты не можем воздержаться своим умом, чтобы не мыслить о чем-нибудь мирском, земном, чем омрачается наша молитва и отнимается ее заслуга и ценность пред Богом. Что же значит такое непостоянство нашего ума и развлечение его во время самой молитвы? То, что он еще слаб и не утвержден в нас, что в душе нашей еще много есть пристрастия к вещам земным, следовательно ум наш еще не воздействовал на все части и составы души, не проник в глубину ее и не возымел власти над нею. Собраться уму со своими мыслями, прийти ему в полную свою силу и привести ею в порядок все, происходящее внутри нас, одним словом, подчинить все действия и отправления души власти разума, значит победить порчу своего естества, возвыситься над грехом и выйти из состояния падения. Ибо наше нравственное падение в том и состоит, что мы, отторгшись душою от любви Божией, прилепились к чувственному и рассеялись своими помышлениями по предметам земным, вещественным. Возвыситься над чувственностию, отрешиться умом от всего земного, собрать в себе все помыслы и переселить их на небо – это так трудно падшему человеку, что он сам собою, без высшей, благодатной помощи, никогда не в силах этого достигнуть[77]. Чрез грехопадение закрылось око ума и человек блуждал во тьме. Благодать Святого Духа, чрез возрождение приводя человека в живое общение с Богом, вводит его в духовный мир и показывает опытно, истинно, полно. Так об этом говорит святой Макарий Египетский. «Когда человек преступил заповедь Божию и лишился райской жизни, тогда он связан стал как бы двумя цепями: во-первых, цепью житейских забот... во-вторых, цепью невидимою; ибо душа от духов злобы связана некими