Грехи записала, а раскаяния нет... Книга об исповеди и покаянии - Коллектив авторов -- Религия

А Евангелие все лежит на столе, ожидая какого-то «удобного» времени… А будет ли это время?

… Голова седая, силы уходят, смерть за мной ходит, а я все чего-то жду…

Господи! Избави меня от этого неразумия, нерадения, забвения и окамененного нечувствия!…

Ты, Господи, заповедал веру живую, являемую и в мыслях и в делах моих (см.: Мк. 11, 22–26). Нет у меня такой веры, Господи! Читаю, говорю о вере, а сам я так далек от такой веры… И как мне хочется иметь эту веру!… Господи! Дай мне ее. Нигде, кроме, как у Тебя, я получить ее не могу!… Верую, Господи! помоги моему неверию! (Мк. 9, 24).

Я не люблю Бога.

Это страшно, но это так и есть.

Пощади меня, Господи!

Если бы я любил Бога, то непрестанно размышлял бы о Нём с радостью, сердечным удовольствием, каждая мысль о Господе доставляла бы мне отрадное наслаждение (ведь с какой радостью мы думаем о любимом человеке).

Напротив, я гораздо чаще и гораздо охотнее размышляю о житейском, а помышление о Боге составляет для меня труд и сухость… И я скорее стараюсь оставить такие мысли и перехожу на другое…

Если бы я любил Господа, то с какой радостью я стремился бы беседовать с Ним. (Как я рад всегда увидеться и поговорить с любимым человеком!…)

Беседа с Господом — это молитва.

Причем Господь совершенно определенно и ясно заповедал нам усердную, все учащаемую молитву.

Просите, и дано будет вам… (Мф. 7, 7).

Молиться и не унывать (Лк. 18, 1).

А я должен заставлять себя молиться, насиловать себя, ибо душа и сердце с радостью молиться не умеют, не хотят молиться.

И дремота нападает, спать хочется. Все тело болеть начинает, везде ломит, и все болит. А лень подсказывает: «оставь сегодня, в другой раз, сегодня устал, отдохни, полежи». Только стоит на самом деле оставить молитву — тотчас и сон и болезни исчезают, и я могу и час, и два просидеть и проболтать о каких-либо пустяках, или пролежать с книгой пустой и ничтожной и час, и два, и больше.

Если так прервать разговор с человеком, это считается непристойностью, грубым неприличным оскорблением собеседника, а если этот человек выше меня в общественном положении или старше по возрасту, то считается дерзостью дикой. Если мы прерываем беседу с Господом — молитву, то какое страшное оскорбление Великому Отцу Небесному, Творцу, Промыслителю и Судии! Как горько тоскует Ангел Хранитель и как радуется лукавый враг наш, видя такую дерзость нашу!

И мы — все ещё живы, ещё Господь терпит и жалеет нас, хотя за дерзость такую сразу уничтожить бы надо!… Если я кого люблю, то беспрестанно думаю о нем. При всех занятиях любимый друг не выходит из головы моей, воображаю его, мечтаю о встрече с ним. А в продолжение дня едва ли час один выделяю для мысли о Боге, чтобы погрузиться в размышление о Нем, воспламенить себя любовью к Нему. Я двадцать три часа в сутки усердно служу своим идолам… О чем угодно размышляю, только не о Боге, не о душе, не о спасении своем.

Мало того, такое размышление, такую заботу, считаю чем-то несущественным, маловажным, побочным занятием моим, которым я должен заниматься разве только «на досуге», когда со священником встречусь, или на беседе в воскресенье.

А дни, недели, годы летят, листки с календаря жизни моей отрываются быстробыстро…

А там — суд и…

… Иди от Меня, проклятый…

… Кто любит Мя, тот соблюдет слово Мое… (Ин. 14, 23).

… Нелюбящий Меня не соблюдает слов Моих (Ин. 14, 24).... Кто не пребудет во Мне, извергнется вон (Ин. 15, 6).

… Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей (Ин. 15, 10).

Как страшно слышать все это мне, тяжкому грешнику! Выходит — я никогда не любил и сейчас не люблю своего Господа и Спасителя! Я не только не соблюдаю заповеди Господа, а даже мало и стараюсь о том, и не знаю заповедей Евангелия, и не стараюсь узнать…

По истине и честно я должен сказать, что не люблю Тебя, Господи! Что может быть ужаснее и горестнее моего положения!

Господи, пощади меня! Пожалей меня!

Не уничтожь меня сейчас!

Дай мне время покаяться и принести плоды покаяния!

А так величественна и беспримерна Любовь Твоя, Господи, ко мне, несчастному грешнику!…

Для меня Ты на землю сходил! Для меня Ты страдал на Кресте! Для меня Ты Кровь Свою проливал!…

И сейчас Ты, Господи, питаешь меня Своей Пречистой Кровью и Пресвятым Телом Твоим — этой Страшной Дивной Пищей Ты очищаешь меня, освящаешь, радуешь…

Я часто отвергаю Тебя, горько оскорбляю Тебя, часто бегу от Тебя, а Ты ищешь меня, зовешь, обещаешь радость и прощение!

Я часто отвергаю любовь Твою, — а Ты не перестаешь любить…

Я склоняюсь к сатанинским внушениям, с усердием бегу к делам злобы, — а Ты все ждешь и зовешь!

Зовешь меня всегда, везде и всюду -

И в предрассветном сиянии зари, и в тихом мерцаньи звезд полунощных,

Зовет к Тебе и яркий румянец утра, и тихий отблеск заката.

И в грохоте бури, и в тихом шелесте листьев, и в нежном шёпоте предутреннего ветерка.

И в ясной улыбке младенца, и в дивной красоте человека — везде слышен чуткому уху христианина призывный голос Божества!…

Господи мой! Великий и Дивный в Любви Твоей!

Поистине дивна любовь Твоя, которая все ещё не устает звать и ждать!…

И велика радость бывает на небесах, когда один только услышит, поймет и… заплачет с горькой тоской о грехах своих.

Господи!… Пусть это буду я!…

Нет надежды на Тебя, Господи!

Придет горе-испытание, я ищу среди людей и думаю: вот тот мне поможет, этот мне устроит, а к Тебе, Господи, обратиться в голову не приходит…

Между тем, Ты хранишь меня с детства лучше матери родной. Сколько благодеяний Твоих надо мной было!… А я и не благодарил Тебя и даже не думал об этом.

В деле спасения надеюсь на себя, на свои силы, когда каюсь, говорю: «больше не буду», и снова то же делаю…

И все потому, что я неразумен и просто глуп, не трудился над выполнением заповедей Евангелия и потому не имею опытного познания своего бессилия, не имею смирения…

Нет у меня страха Божия (начала премудрости).

Сколько раз в разговорах пустых и ничтожных я Имя Твое,