Иди туда, не знаю куда... Запутанные состояния Хаоса - Юрий Земун

Я услышал впереди, где-то там, за сосной, крик ворона. Шаман обернулся ко мне и махнул рукой, будто отсекая все возможные вопросы.

— Это был знак, — сказал он.

— Хороший или плохой знак?

— Конечно, хороший, ветер-то попутный. Это было согласие, несомненное согласие.

Каждый день мне открывались новые загадочные стороны реальности. Причем мы ведь пока только прикоснулись к тому, что всегда было перед глазами, но почему-то оставалось загадкой.

— Почувствуй это место. Здесь — темный след. Если не можешь этого почувствовать, просто запомни: убитое молнией дерево — плохой знак. Ты сможешь ощутить, ты сможешь воспринимать энергии любых пространств, но для этого сними шоры с глаз, и увидишь себя частью большого мира. Мира, где нет главного и неглавного, большого и малого.

Мы оставили черную сосну позади и спускались вниз, к подножию сопки.

— Ты говорил о том, что маленький муравей — пустая букашка, а я покажу тебе, что можно говорить не только с муравьем, но и с маленьким цветком. Вот смотри сюда…

Он опустился на колени перед каким-то растением. Молча сорвал листок и дал его мне:

— Просто держи листок. Подожди, и я дам тебе второй. Чуть позже, когда я поговорю с духом этого растения.

Он наклонился еще ниже и стал говорить с растением. Почему-то теперь это совсем не казалось мне смешной глупостью темного туземца. Я сел на землю рядом, чтобы лучше слышать то, что шаман шепчет. Но понять его я почему-то не мог. Похоже, он говорил на каком-то неведомом мне языке.

— Ты можешь говорить на обычном языке или придумать какой-нибудь свой. Здесь не слова важны, а интонация. Важно, чтобы ты был искренним. Это и просто, и сложно — быть искренним. Важно обращение с растением как с равным. Не смотри на него сверху вниз: и ты, и это растение — части единого мира. Не важничай.

Он поднялся с колен и дал мне второй листок.

— Этот я сорвал, после того как он согласился мне его отдать. Пожуй и тот и другой. Мне кажется, даже ты заметишь разницу в своих ощущениях.

Я заметил эту разницу. Сорванные с одной веточки листочки были разного вкуса. Второй не был вкуснее, он тоже имел вяжущий, горьковатый вкус. Но это был ярко выраженный другой вкус. Даже такой тупица, как я, не мог этого не заметить.

Потом Даккар-ата предложил мне самому попробовать пообщаться с растением.

Я выбрал кустик посимпатичнее и склонился над ним. Беседа как-то не ладилась, я все время осознавал, как смешно и глупо выгляжу со стороны, и оттого не мог искренне говорить с растением.

Даккар-ата стоял позади меня, я видел его тень на земле. Вдруг эта тень как-то странно изогнулась… и я исчез, растворился, переместился в какую-то другую реальность. Я потерял ориентацию в пространстве. Похоже на то, как если бы я исчез там, где был, и появился из ниоткуда в каком-то другом мире.

Не знаю, как все это выглядело со стороны, не знаю, был ли то сон или что-то другое…

Я шел куда-то в сторону гор по какой-то каменистой пустыне. Сами горы оставались все так же далеко, но я знал, что смогу добраться до них. Причем это не было каким-то интуитивным знанием. Это было что-то звучащее во мне, я бы назвал это внутренним голосом. Сам по себе он нисколько меня не беспокоил, я шагал легко, не чувствуя никакой усталости.

Неожиданно я обнаружил какую-то особенную тишину в окружающем мире. Скажу больше, она была не только вне меня. Странное безмолвие наполняло меня изнутри. Мне казалось, я уже не чувствую границ своего тела, я сам становился частицей этого мира. Меня нисколько не волновало, скоро ли я дойду к своей цели. Да это и не имело значения, я просто шагал, легко и пружинисто.

Мне никто ничего не объяснял, но я понимал, что там, на вершине горы, меня ожидает что-то очень важное. Только дойти туда нужно до наступления темноты. И не потому, что ночью в горах легко голову свернуть. Меня манили сумерки: именно в это недолгое время между светом и тьмой должно было произойти что-то важное для меня, то, зачем я стремился в это место. Иногда я останавливался и смотрел вниз, на путь, который я уже прошел. Солнце уже коснулось горизонта. Вот-вот мир должен был окунуться в холодный сумеречный свет.

Я ступил на вершину как раз с наступлением сумерек. И сразу понял, зачем я так стремился сюда. Я видел сверху то, что никак не мог увидеть при свете дня. Я — странный океан текучего света, больших и маленьких искр, перетекающих из одного в другое. Из этого живого света все-все в этом мире лепилось. Этого я не мог бы увидеть днем, при избытке света.

У меня было несколько мгновений, чтобы впустить этот свет в свое сердце. С этой минуты я уже не буду в него верить или не верить, я видел его, я запомнил его. Там, на горизонте, продолжался зубчатый кряж Алтая, а чуть ниже отражалось в воде озера зеленовато-серое пятно вечернего неба. Я чувствовал себя на вершине Мира, а может быть, и двух миров сразу — видимого и невидимого.

Солнце уже скрылось за горизонтом. Я вдруг ощутил ток энергии снизу вверх, через подошвы ног, по позвоночнику к Макушке. Отчасти это было похоже на течение слабого электрического тока: подобное щекотке, оно заставляло меня переминаться с ноги на ногу. Я смотрел на землю сверху вниз и понимал, что Мир дарует мне настоящее откровение единства всего со всем. Слезы струились по лицу. Я принял это знание с радостью…

Когда я очнулся, обнаружил себя лежащим на земле. Даккар-ата сидел рядом со мной, его правая рука лежала на моей ступне.

— Ничего не рассказывай и не расспрашивай меня о том, что сейчас с тобой было. Ты сам поймешь это через некоторое время. И это будет уже не просто информация, а твое личное знание. Ты еще не стал частью этого мира. Ты все еще случайный гость в этом мире. Разговаривай с цветами, разговаривай с деревьями и камнями, пока ты не забудешь о собственной исключительности. Разговаривай с ними до тех пор, пока ты не сможешь без смущения делать это в присутствии других людей.

Когда мы ушли