Маленький человек, что же дальше? - Ганс Фаллада

ли объявлений о продаже подержанной коляски? Наверняка такие есть.

– Подержанной? Для Малыша? – Она вздыхает.

– Нам нужно сильно экономить, – предостерегает он.

– Но тогда я хочу посмотреть на ребенка, который лежал в этой коляске, – объясняет она. – Не за каждым ребенком может донашивать наш Малыш.

– Думаю, это можно устроить.

Он уже сидит и пишет письмо в свою больничную кассу: номер членского билета такой-то, прилагается выписка из больницы и справка о кормлении, – он вежливо просит выслать ему пособие по уходу и кормлению за вычетом больничных расходов как можно скорее. Немного подумав, он подчеркивает «как можно скорее» один раз. Потом еще раз. «С уважением, Иоганнес Пиннеберг».

В воскресенье они покупают газету и находят несколько объявлений о детских колясках. Пиннеберг отправляется на поиски и находит одну хорошую детскую коляску совсем недалеко от дома. Он докладывает Ягненку:

– Знаешь, хозяин, кажется, кондуктор трамвая. Но они выглядят вполне прилично. Мальчик уже ходит.

Ягненок спрашивает:

– А что за коляска?

– Очень хорошая. Практически как новая.

– Я имею в виду, она высокая или низкая?

– Ну… – Он колеблется. – Знаешь, это обычная детская коляска.

Она пытается снова:

– А колеса у нее высокие или низкие?

Он осторожничает:

– Да я думаю, что-то среднее.

– Какого она цвета? – допрашивает Ягненочек.

– Это я не разглядел, – признается он. И когда Ягненок начинает смеяться, защищается: – На кухне было не очень светло. Вдруг его осеняет: – Вокруг капора были белые кружева.

– О боже! – вздыхает она. – Интересно, что ты вообще разглядел в этой коляске.

– Позволь, это очень хорошая коляска. За двадцать пять марок.

– Да уж, мне придется посмотреть на нее самой. Сейчас в моде только низкие коляски, с совсем маленькими колесами.

На всякий случай Пиннеберг перестраховывается:

– Думаю, Малышу все равно, на каких колесах его возить.

– Но Малыш должен быть в комфортных условиях, – объясняет она.

Когда малыш поел и мирно спит в своей кроватке, они собираются на прогулку. Уже на пороге Ягненок останавливается, возвращается в комнату, смотрит на спящего ребенка и снова возвращается к двери.

– Приходится оставлять его одного, – грустно вздыхает она. – Некоторые люди даже не понимают, как им повезло.

– Через полтора часа мы вернемся, – утешает он. – Наверняка он крепко спит и за это время даже не проснется.

– Все равно! – настаивает она. – Это непросто.

И конечно, коляска оказывается устаревшей, высокой – очень чистой, но совершенно немодной. Рядом стоит маленький светловолосый мальчик и тоже серьезно разглядывает коляску.

– Это его коляска, – объясняет мать.

– Двадцать пять марок – это дорого для такой немодной коляски, – считает Ягненок.

– Я могу отдать вам еще и подушки, – говорит женщина. – И матрас из конского волоса. Он один стоил восемь марок.

– Ну… – колеблется Ягненок.

– Двадцать четыре марки, – говорит кондуктор, бросая взгляд на жену.

– Она совсем как новая, – добавляет женщина. – А низкие коляски вовсе не такие удобные.

– Что думаешь? – неуверенно спрашивает Ягненок.

– Да, – говорит он. – Ты все равно не будешь далеко с ней ходить.

– Ну… ладно, – соглашается Ягненок. – Хорошо, двадцать четыре марки с подушками и матрасом.

Они покупают коляску и сразу забирают ее. Когда они уходят, маленький мальчик заливается горькими слезами, и это немного смягчает Ягненка: раз ребенок был так к ней привязан, значит, эта старая коляска не так уж плоха. Они идут по улице, и по виду коляски нельзя сказать, что в ней лежат только подушки. С таким же успехом там мог бы спать ребенок.

– Теперь мы настоящая семья, – говорит он.

– Да, – отвечает она. – Только коляску придется оставлять внизу, на мебельном складе Путбрезе. Не очень удобно.

– Да, – соглашается он.

Когда Пиннеберг возвращается домой в понедельник вечером, он спрашивает:

– Ну что, деньги от страховой компании пришли?

– Нет, еще нет, – отвечает Ягненок. – Наверное, придут завтра.

– Да, конечно, – говорит он. – Они вряд ли могли прийти раньше.

Но во вторник денег все еще нет, а до первого числа остается совсем немного. Зарплата уже потрачена, а из стома́рковой «неприкосновенной» суммы осталась лишь одна пятидесятимарковая купюра.

– Ее нельзя трогать, – говорит Ягненок. – Это наш последний резерв.

– Да, нельзя, – раздражается Пиннеберг. – Деньги уже должны были прийти. Завтра в обед я схожу туда и потороплю их.

– Подожди до завтрашнего вечера, – советует Ягненок.

– Нет, пойду завтра в обед.

И вот он идет. Времени в обрез, обед в столовой придется пропустить, на трамвай уходит сорок пфеннигов, но он понимает: тот, кто должен платить, обычно не так спешит, как тот, кто хочет получить деньги. Он не собирается скандалить, просто хочет поднажать.

Он приходит в административное здание больничной кассы. Такие здания с швейцаром, огромными холлами и художественно оформленными залами касс – нечто впечатляющее.

Сюда и приходит маленький человек Пиннеберг. Ему нужно сто, может быть, сто двадцать марок – он не знает, сколько останется после вычета больничных расходов. И он оказывается в этом прекрасном, светлом, огромном здании. Такой маленький и потрепанный, он стоит в этом гигантском холле. Пиннеберг, дружище, сто марок? Здесь ворочают миллионами. Для тебя эти сто марок важны? Для нас – сущая ерунда, для нас это вообще не имеет значения. То есть значение имеет – ну, ты скоро это увидишь. Конечно, это здание построено на твои взносы и взносы таких же, как ты, но об этом сейчас лучше не думать. Мы используем твои деньги строго в соответствии с законом.

Пиннеберга утешает лишь то, что за стойкой сидят такие же служащие, как и он, – в каком-то смысле коллеги. Иначе он бы совсем пал духом среди этих благородных пород дерева и камня. Он оглядывается: вот нужная стойка – буква «П». Там сидит молодой человек, обнадеживающе открытый, не за стеклом, просто по другую сторону стойки.

– Пиннеберг, – представляется он. – Иоганнес. Членский билет 606 867. Моя жена родила, и я писал вам насчет пособия по уходу и кормлению…

Молодой человек занят картотекой, ему некогда даже поднять глаза. Но он протягивает руку и говорит:

– Членский билет.

– Вот, – протягивает Пиннеберг. – Я вам писал…

– Свидетельство о рождении, – говорит молодой человек и снова протягивает руку.

Пиннеберг мягко отвечает:

– Я вам писал, коллега, приложил все документы, которые получил из больницы.

Молодой человек поднимает глаза. Смотрит на Пиннеберга:

– Ну а что вам тогда еще нужно?

– Я хочу узнать, решен ли вопрос. Отправили ли деньги. Мне нужны деньги.

– Деньги нужны всем.

Пиннеберг спрашивает еще мягче:

– Деньги уже отправлены?

– Не знаю, – говорит молодой человек. – Если вы подавали письменное заявление, значит, и ответ будет письменный.

– Не могли бы вы проверить, решен ли вопрос?

– У нас все решается быстро.