Под знаком незаконнорожденных - Владимир Владимирович Набоков
«Хорошо, хорошо, карамельные глазки, – сказал застенчивый молодой великан, высвобождая руку. – Не забывай, что я при исполнении».
И Круг вновь ощутил его мятное дыхание.
17
Автомобиль остановился у северных ворот тюрьмы. Д-р Александер, мягко манипулируя пухлой резиной гудка (белая рука, белокожий любовник, грушевидная грудь наложницы-негритянки), посигналил.
Последовал долгий железный зевок, и машина вползла во двор № 1. Там стая охранников, частью в противогазах (в профиль имеющих разительное сходство с сильно увеличенными головами муравьев), облепила подножки и другие доступные части автомобиля, а двое или трое, покряхтывая, даже забрались на крышу. Множество рук, некоторые в защитных перчатках, схватили оцепенело откинувшегося назад Круга (все еще находившегося в стадии личинки) и выволокли его наружу. Им занялись охранники А и Б; прочие зигзагами шустро разбежались в разные стороны в поисках новых жертв. Улыбаясь и небрежно отдавая честь, д-р Александер бросил охраннику А: «Еще увидимся», после чего сдал назад и принялся энергично выкручивать рулевое колесо. Утративший притягательность автомобиль развернулся и сорвался с места: д-р Александер повторил небрежное полуприветствие, а Мак, погрозив Кругу невиданных размеров указательным пальцем, втиснул свои ляжки на то место, которое Мариетта приготовила ему рядом с собой. И вот уже скрывшийся из виду автомобиль, празднично гудя, умчался на благоухающую мускусом частную квартиру. О ликующая, пылкая, нетерпеливая молодость!
Круга через несколько дворов провели к главному зданию. Во дворах № 3 и № 4 на кирпичной стене были мелом нарисованы силуэты приговоренных к казни людей – для учебной стрельбы. По старинной русской легенде, первое, что видит rastreliany [расстрелянный], попадая в «мир иной» (пожалуйста, не перебивайте, это преждевременно, уберите руки), – это не сонм обычных «теней» или «духов», или отталкивающе близких, невыразимо близких и невыразимо отталкивающих близких в старомодных одеждах, как вы могли бы подумать, а своего рода медленный и безмолвный балет, приветственную группу таких вот меловых силуэтов, волнообразно покачивающихся при движении, вроде прозрачных инфузорий; впрочем, долой эти мрачные суеверия.
Вошли в здание, и Круг оказался в необыкновенно пустой комнате. Совершенно круглая, с хорошо выскобленным цементным полом комната. Его конвоиры исчезли так внезапно, что, будь он героем романа, он вполне мог бы подумать, что все эти странные события и прочее – какое-то зловещее видение или что-то вроде того. У него пульсирующей болью болела голова: тот вид мигрени, при которой кажется, что боль выходит за пределы одной части головы, как краски в дешевых комиксах, и не полностью заполняет пространство другой ее части; и эта тупая пульсация повторяла: один, один, один, все никак не достигая двух, никогда. Из четырех дверей, расположенных в этой круглой комнате по сторонам света, только одна, одна, одна не была заперта. Круг толкнул ее.
«Да?» – сказал бледноликий человек, не отрывая глаз от пресс-промакивателя, которым он прокатывал то, что только что написал.
«Я требую немедленных действий», – сказал Круг.
Чиновник посмотрел на него усталыми слезящимися глазами.
«Мое имя – Конкордий Филадельфович Колокололитейщиков, – сказал он, – но все зовут меня Кол. Прошу садиться».
«Я…» – начал Круг заново.
Покачав головой, Кол торопливо выбрал необходимые бланки:
«Погодите, сперва нужно ответить на все вопросы. Ваше имя?»
«Адам Круг. Не могли бы вы, пожалуйста, распорядиться, чтобы сюда немедленно доставили моего ребенка, немедленно —»
«Немного терпения, – сказал Кол, обмакивая перо. – Согласен, процедура довольно утомительная, но чем скорее мы с ней покончим, тем лучше. Итак, К, р, у, г. Возраст?»
«А будет ли нужда во всем этом вздоре, если я сразу скажу, что изменил свое решение?»
«Нужда будет в любом случае. Пол – мужской. Брови – кустистые. Имя отца?»
«Такое же, как у меня, будьте вы прокляты».
«Спокойнее, спокойнее, не надо меня проклинать. Я устал не меньше вашего. Вероисповедание?»
«Прочерк».
«Прочерк – это не ответ. Закон требует, чтобы всякий мужчина декларировал свою религиозную принадлежность. Католик? Виталист? Протестант?»
«Мне нечего ответить».
«Милостивый государь, вас хотя бы крестили?»
«Я не понимаю, о чем вы говорите».
«Ну это уже ни в какие – Вот, смотрите, я обязан здесь что-нибудь написать».
«Сколько еще осталось вопросов? Вы что, – указывает лихорадочно дрожащим пальцем на страницу, – должны заполнить все это?»
«Боюсь, что так».
«В таком случае я отказываюсь продолжать. Я нахожусь здесь, чтобы сделать заявление чрезвычайной важности, а вы отнимаете у меня время на всякий вздор».
«Вздор – это грубое слово».
«Послушайте, я подпишу что угодно, если мой сын —»
«У вас один ребенок?»
«Да, мальчик восьми лет».
«Нежный возраст. Понимаю, как вам сейчас нелегко, сударь. Я хочу сказать, что я сам отец и все такое. Однако я могу вас заверить, что ваш мальчик в полной безопасности».
«Ничего подобного! – вскричал Круг. – Вы подрядили двух подонков —»
«Я никого не подряжал. Перед вами обычный чиновник, с трудом сводящий концы с концами. Если хотите знать, я глубоко сожалею обо всем, что произошло в русской литературе».
«Все равно, на ком бы ни лежала ответственность, он должен решить: либо я умолкаю навсегда, либо же я говорю, подписываю, присягаю – делаю все, что желает правительство. Но делать все это, и даже больше, я стану только при условии, что мой ребенок будет немедленно доставлен сюда, в эту комнату».
Кол задумался. Дело принимало неожиданный оборот.
«Дело приняло неожиданный оборот, – медленно проговорил он, – но, полагаю, вы правы. Видите ли, стандартная процедура приблизительно такова: сперва требуется заполнить бланки, потом вы идете в свою камеру. Там у вас происходит задушевный разговор с сокамерником – нашим агентом, само собой. Затем около двух часов ночи вас пробуждают от тягостного сна, и я снова начинаю допрос. Компетентные люди сошлись во мнении, что вы должны сломаться между шестью сорока и четвертью восьмого. Наш метеоролог предсказал особенно унылый рассвет. Д-р Александер, ваш коллега, согласился перевести на обыденный язык ваши загадочные высказывания, ведь никто не мог предвидеть такой прямоты, такого… Полагаю, я могу еще добавить, что вам дали бы послушать детский голос, издающий стоны притворной боли. Мы это отрепетировали с моими детишками, – они будут горько разочарованы. Вы действительно намерены подтвердить, что готовы присягнуть на верность государству и все такое прочее, если —»
«Вам лучше поторопиться. Кошмар может выйти из-под контроля».
«Хорошо-хорошо, разумеется, я немедленно распоряжусь. Такое отношение нас полностью удовлетворяет. Наша замечательная тюрьма сделала из вас человека. Весьма и весьма отрадно. А меня можно поздравить с тем, что я так быстро вас сломал. Прошу меня извинить».
Он встал (приземистый щуплый служащий с бледной головой и
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Под знаком незаконнорожденных - Владимир Владимирович Набоков, относящееся к жанру Зарубежная классика / Разное. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
