Завтра будет лучше - Бетти Смит

цветки снова попадали в канаву. Он поставил ногу на колпак ступицы заднего колеса, подался вперед и облокотился о колено, другой рукой сдвинув помятую фуражку с помятого лица.

– А знаете, – произнес он спокойно и мягко, – я ведь и сам такой. По мне, лучше одна простая вещь, но чтобы первый класс, а всякой второсортной дребедени и даром не надо. Я всегда жене говорю: «Ты дай мне кусочек хрустящего ржаного хлебца со свежим сладким маслом, а не кусок филейного мяса, который как подошва». Всегда ей так говорю.

Эта краткая речь преобразила цветочника. Жалкий торговец с бегающими глазками как будто куда-то исчез. Раскованная поза облагородила его, придала ему более уверенный вид. Оказалось, он личность, имеющая собственные взгляды. Марджи заметила все это, но ответить смогла только одним словом:

– Правильно!

Больше им нечего было сказать друг другу. Маленькая сделка, подарившая двум незнакомым людям несколько моментов взаимопонимания, была завершена. Торговец взобрался на тележку, хлопнул вожжами по спине уставшей лошади и поехал прочь, расхваливая свой товар на всю немноголюдную улицу.

Этот эпизод воодушевил Марджи, подхлестнул ее воображение. Кроме Фрэнки и родителей, она почти ни с кем не разговаривала, и теперь ей стало интересно представить себе, как живет ее случайный собеседник. «Наверное, – подумала она, – он был неплохим парнем в молодости, когда еще только ухаживал за своей женой. Являлся к ней франтом, с кучей всяких мыслей о своем будущем и о мире вокруг. А она приходила от всего этого в восторг. Может, он и не говорил ей, что торгует вразнос, а строил из себя важную птицу – владельца настоящей цветочной лавки. Девушка думала о том, как это было бы хорошо – жить в задних комнатах магазина, заботиться о ребенке или о паре детишек и время от времени отлучаться от них, чтобы помогать мужу собирать свадебные или выпускные букеты. Возможно, он надеялся, что однажды действительно откроет собственную лавку: поторгует вразнос для начала и быстро скопит нужную сумму, – но ничего у него не вышло. А может, в юности он стоял на углу с цветами в ведерке и потому вполне доволен нынешним своим положением: у него есть повозка и лошадь – о большем он и не мечтает. Интересно было бы узнать. Пожалуй, я могла бы у него спросить, но мне не хватило бы смелости».

Марджи зашла в булочную и купила две шарлотки со взбитыми сливками. На лестнице родительского дома остановилась, надеясь услышать знакомые звуки: быстрые шаги матери за закрытой дверью, глухой шлепок сала о сковородку, потрескиванье лука в пузырящемся жире, тихий чистый треск скорлупы, разбиваемой о бортик. На секунду Марджи захотелось, чтобы все стало по-прежнему. Жизнь дома не была счастливой, но была полна надежды. Казалось, все блага ждут тебя за углом – только протяни руку и возьми. Выйдя замуж, Марджи повернула за угол. Не то чтобы она жалела об этом. Просто немножко грустила оттого, что поворот, ожидавший ее впереди, теперь позади. Одной мечтой стало меньше.

– Здравствуйте, незнакомая молодая особа, – сказала Фло.

– Ну мама! – автоматически запротестовала Марджи.

– Наконец-то вы нашли время для родной матери!

– Я же была у тебя меньше недели назад!

– За неделю я могла бы помереть и лечь в могилу!

Марджи косвенно попыталась ее усовестить:

– Сегодня такой хороший день, мама, почти весна.

Ненадолго задумавшись над этим аргументом, Фло сказала:

– Сядь и посиди немного.

Она поставила чайник.

– Я купила тебе цветочков… то есть один цветочек.

Фло взяла лукошко и понюхала растеньице с тремя распустившимися бутонами. Ее лицо почти что выразило нежность и удовольствие. Как будто бы застыдившись этого, она сказала:

– Не сорила бы ты деньгами!

– Всего десять центов.

– Центы вырастают в доллары.

– Нет, – улыбнулась Марджи, – это доллары тают и превращаются в центы.

Фло поставила лукошко на подоконник. Рядом с бостонским папоротником, фикусом и пеларгонией оно выглядело очень скромно.

– Как папа?

– Твой отец, – сказала Фло так, будто сама она не имела к этому мужчине никакого отношения, – ничем похвастаться не может. На прошлой неделе его на два дня отстранили от работы.

– Почему?

– Не объяснили. Времена, мол, трудные – вот и весь разговор.

– Я бы не стала волноваться, – сказала Марджи успокаивающе.

– Ты бы не стала, а мне приходится.

– Зачем?

– Затем, что, если я не буду волноваться, кто будет? Мне думается, они хотят уволить твоего отца, но, потому как он проработал на них столько лет, им не хватает духу вышвырнуть его сразу. Будут отстранять его и отстранять, покуда не отстранят совсем.

– Он найдет другую работу.

– Где? В его-то возрасте!

– Папа еще молодой, ему всего сорок три.

– Когда рабочему человеку переваливает за сорок, он становится старым. Боссам всегда подавай молодежь. Вот если б он выучился и поступил бы в гражданскую службу, то в старости получал бы пенсию. Сколько ты отдала за эти штуковины с кремом?

– Десять центов.

– Десять центов за воздух! Да на эти деньги большую круглую плетенку можно было купить.

– Ладно, в следующий раз куплю плетенку. Ты не переживай, мама. Если папа потеряет работу, мы с Фрэнки, может, поможем.

– Помощи нам ни от кого не нужно, – заявила Фло. – Только вот квартиру, пожалуй, придется сменить на подешевше. Ты пей чай-то, пока не остыл.

– До этого не дойдет, – возразила Марджи, а сама подумала: «Неужели бывают квартиры еще дешевле этой?»

– Теперь, без твоего жалованья, нам трудно стало платить за аренду. Я тут подумала, что если бы вы с Фрэнки поселились бы у нас, мы отдали бы вам гостиную и спальню рядом с нашей. Арендную плату и расходы на еду делили бы. Вам вышла бы большая экономия, – сказала Фло и честно прибавила: – Нам тоже.

– Из этого ничего хорошего не получится, мама, и ты это знаешь.

– Я в ваши дела вмешиваться не буду, – смиренно пообещала Фло.

– Фрэнки хочет, чтобы мы жили собственным домом.

– А вот если бы свекровь вас к себе позвала, ты бы как миленькая побежала.

– Ничего подобного! – возразила Марджи слишком поспешно, и Фло поймала ее на этом:

– Ага! Значит, вы с нею плохо ладите!

– Мы ладим хорошо, – соврала Марджи. – Просто каждая пара хочет иметь свое гнездышко. Может, когда-нибудь мы с Фрэнки купим маленький домик, – произнесла она мечтательно. – Тогда мы могли бы жить на первом этаже, а вы с папой на втором.

– Нет уж, спасибо, – гордо отказалась Фло. – Я всегда жила у себя дома, хоть это и были всего лишь несколько дешевых комнатушек. Не хватало еще, чтобы я столько лет