Воспоминания о будущем - Элена Гарро

– Тело у них, хотят, чтоб мы дали им похоронить Роке! – И Франсиско Росас торжествующе улыбнулся.

Генерал и полковник подняли воротники кителей, поправили галстуки, вынули расчески и тщательно пригладили волосы. И рассмеялись. Они выиграли!

Сеньоры медленно прошли через двор с апельсиновыми деревьями. Один из солдат проводил их в кабинет Росаса.

Генерал принял их без промедления. Женщины вошли, не осмеливаясь поднять глаза. Росас галантно предложил им сесть. Они с Короной обменялись понимающими взглядами.

– Чем могу вам помочь, дамы?

Женщины заулыбались. Они явно нервничали. Корона вытащил сигару и любезно осведомился, можно ли ему покурить.

– Пожалуйста! – воскликнули все три в один голос.

Генерал тоже закурил и сел напротив дам. Настроение у него было приподнятое. Женщины смущенно переглянулись. «Надо же, такой молодой», – подумала донья Эльвира.

– Так чем могу помочь? – вновь спросил Росас как можно любезнее.

– Генерал, мы пришли предложить вам ветвь мира! – с важным видом произнесла донья Кармен, наслаждаясь молодостью и привлекательностью Росаса.

Желтые глаза генерала непонимающе смотрели на нее.

– Мы больше не можем жить в таком насилии. Мы хотели бы предложить вам дружбу и мир и покончить с этой ужасной для всех нас гражданской войной.

Супруга доктора замерла и под изумленным взглядом собеседника забыла оставшуюся часть своей речи. Донья Эльвира пришла ей на помощь:

– Когда смотришь в лицо врагу, он перестает быть врагом! Мы были с вами так эгоистичны … – вздохнула донья Эльвира и в этот момент была абсолютно искренна: Франсиско Росас ей очень нравился, и она тут же забыла о зле, которое он всем причинил.

Полковник Корона не упускал ни слова: он курил и наблюдал за женщинами, не понимая, что они затеяли. Росас улыбнулся, прищурил глаза и ждал, когда посетительницы закончат свою речь. Он следил за каждым их словом и старался понять, что скрывается за их невинными, на первый взгляд, фразами. Росас не собирался ничего говорить. Молчание его ничуть не смущало. Напротив, он чувствовал себя как рыба в воде. Он ждал, когда его болтливые гостьи произнесут слово или фразу и выдадут себя с потрохами.

Донья Кармен почувствовала, что почва под ними стала зыбкой, и неожиданно пошла в наступление.

– Мы хотим устроить в вашу честь праздник, – храбро заявила она.

– Праздник? – воскликнул Росас удивленно.

– Да, генерал, праздник, – повторила спокойно донья Кармен и с невинным видом пояснила, что праздник стал бы лучшим способом заявить об окончании вражды между военными и жителями города. – Смех стирает слезы, – заключила она с улыбкой.

Франсиско Росас принял приглашение. Что еще он мог сделать? Дамы назвали дату и, дружелюбно улыбаясь, покинули кабинет.

Генерал повернулся к Короне.

– Как вам это, полковник? – спросил он, все еще не приходя в себя от удивления.

– Не знаю, не доверяю я женщинам, а тем более женщинам из Икстепека. Может, они нас всех задумали отравить.

– Да, это может оказаться ловушкой.

И генерал Росас вновь погрузился в скользкие отражения Икстепека.

VI

Я тоже был удивлен тем энтузиазмом, с каким мои жители восприняли идею праздника в честь генерала Франсиско Росаса. Как непостоянен человек! Казалось, в один миг все забыли о запрете церкви и о сгоревшей в огне Деве Марии. На дверях больше не появлялись плакаты с Платом Вероники и изображением Иисуса Христа, и ночные крики с лозунгом «Да здравствует Христос, Царь наш!» тоже прекратились. Мои ночи снова стали спокойными. Страх, магически развеянный словом «праздник», превратился в безумие, которое можно сравнить разве что с тем сумасшествием, которое овладело мной во время празднования Дня независимости. Я помню те бурные дни, и в моей памяти они сливаются с днями, предшествовавшими празднику у доньи Кармен Б. де Арриеты. В то время богачи уехали в Мехико, а те, кто остался, с печальным энтузиазмом ждали радостных вестей из столицы. Мы были изгнанниками счастья! И хотя мы тоже отмечали первый век Независимости, мои свечи и вечерние наряды поглотила пыль, поднятая каретами, переполненными иностранными послами, блестящими всадниками и китайскими фейерверками, которые пылали в столице.

Теперь праздник в честь генерала Франсиско Росаса следовал по той же иллюзорной дороге, что и праздники прошлого. Все хотели забыть о повешенных в Транкас-де-Кокула. Никто не упоминал о мертвых, найденных на дорогах реальности. Мои люди предпочитали кратчайший путь, освещенный яркими огнями, и слово «праздник» вылетало из их уст, точно фейерверк.

Хуан Кариньо радовался больше всех. Сумасшедший без устали поднимал свой цилиндр, приветствуя соседей, и довольно улыбался: он чувствовал себя как на каникулах. Слова, которые в эти дни витали в воздухе, были его любимыми, и он мог наконец раскланиваться вежливо и без страха. В его цилиндре не было злых слов. В доме Лучи он с блеском вещал об искусстве устраивать праздники.

– Это одно из изящных искусств! – с гордостью объяснял он девушкам, которые с грустью слушали о подготовке к празднику, на который они не приглашены. – Привезли бенгальские огни! – объявил он однажды вечером, положив ненужный цилиндр на грязный столик в гостиной.

Девушки тоскливо улыбнулись.

– Бенгальские огни! – повторил Хуан Кариньо, стараясь осветить своими словами убожество дома, где жили проститутки.

– Ну, здорово… – проговорила одна из них, видя его жалкие потуги создать для них атмосферу чуда.

– Знаете, что такое «бенгальские огни»?

Девушки удивленно переглянулись. Им и в голову не приходило задаваться подобными вопросами.

– Нет, сеньор президент…

– Подождите немного: сейчас словарь вам все объяснит.

Хуан Кариньо ушел в свою комнату и через несколько минут вернулся, весь сияя.

– Бенгальские огни! Бенгалия! Необыкновенная страна, простирающаяся на далекой территории, населенной желтыми тиграми. Вот что такое Бенгалия, и ее огни прибыли осветить перемирие! Перемирие!

Долгожданный день настал, круглый и сочный, как апельсин. Этот красивый золотой плод остался в моей памяти, освещая тьму, которая настала после. Часы текли прозрачными потоками на поверхности этого дня, образуя круг и устремляясь в дом Кармен Б. де Арриеты. Окутанный волнами света, Икстепек нетерпеливо ждал начала праздника. Зачарованный дом ждал вместе с нами. В кадках сверкали украшенные розами пальмы. Плитка блестела, как полированная. Со стен свисали гирлянды из тюльпанов и ветвей жасмина. Папоротники в цветочных горшках, обернутых оранжевой бумагой, казались солнцами, испускающими зеленые лучи. В конце коридора от прикосновений слуг звенели бутылки и бокалы, теснившиеся на столе. Сад раскрылся, точно прекрасный веер. Очищенный фонтан с прозрачной водой отражал ветви акаций, украшенных японскими фонариками. Дон Пепе Окампо расставил столы под деревьями и подвесил над ними оранжевый тюль, чтобы предотвратить нашествие насекомых. Маэстро Баталья рассадил своих музыкантов