Сорванец - Джордж Менвилл Фенн

девушку за руку. – Разумеется, не стал бы лгать. Я хотел, чтобы все было хорошо… Посмотрите, кровь у меня еще течет?

И, сняв кепи, он нагнул голову. На темени действительно оказалась длинная царапина.

– Он запустил свои ногти, как кошка, – объяснил Декстер. – Было очень больно, но я скоро забыл об этом.

– Идемте домой, – сказал доктор. – Неприятно, конечно, но Декстер не должен был унижаться перед каким-то мальчишкой.

– Значит, вы мне верите? – Декстер нерешительно посмотрел на доктора.

– Да, мой мальчик, я тебе верю на слово.

– Мое слово честное!

– И хватит об этом, – сказал доктор. – Идемте домой завтракать.

– И вы… Вы не отошлете меня назад в… Ну, вы знаете!

– Разумеется, нет.

– А можно мне приходить сюда ловить рыбу?

– Можно, – ответил доктор, – если ты будешь хорошим мальчиком.

– Ну, я думаю, что нельзя, – возразила Элен, вызвав на лице мальчика грусть. – Декстеру не следует ходить сюда одному. Пожалуй, я буду сопровождать его.

Мальчик взглянул на нее, тотчас догадавшись, что она этим хотела сказать, а затем весело пошел с доктором и его дочерью домой, где его ожидал завтрак – куда более приятный, чем в доме баронета.

Глава XXI

Новые проказы Декстера

– Вообрази себе, какая дерзость! – говорил доктор. – Как ты думаешь, что сказал мне сэр Джеймс? Что я взял к себе в дом настоящее чудовище, которое в конце концов растерзает меня. Этакая дерзость!.. А Декстер становится очень милым мальчиком. Однако я думаю отдать его на время в хорошую школу. Ты сама видишь, что он подает надежды.

– Правда, папа, – сказала Элен, стараясь подавить улыбку.

– А, ты смеешься надо мной! Я хочу сказать, что он «подает надежды для оправдания моей теории». Да, нужно отдать его в хорошее учебное заведение.

Вскоре Декстер был отправлен в школу Кордли Виллоуз. Он грустил, расставаясь с Элен, но мужался.

Через шесть недель доктора Грейсона известили, чтобы он забрал Декстера из школы, иначе его исключат.

– Мальчик оказался дерзким? – спрашивал доктор у директора заведения.

– Что вы, сэр, конечно, нет! – ответил тот.

– Он, быть может, нарушал правила приличия?

– Нет, нет, сэр!

– Так что же с ним? Он плохо учится?

– О нет, помилуйте! У него прекрасные задатки!

– Гм! Ничего не понимаю, – пробормотал доктор, задумавшись.

– Мне очень неприятно, доктор Грейсон, – продолжал директор, – но мальчик слишком живой. Он неисправим… Возьмите его из заведения!

И Декстер опять поселился в доме доктора.

Прошло два месяца.

– Ну, Элен, что ты теперь скажешь про него? – спросил доктор как-то утром. – Как он поправился за это время! На щеках здоровый румянец, красивые вьющиеся волосы. Это уж не прежний сиротка!

– Да, он очень изменился, – сказала Элен, глядя на Декстера, наблюдавшего за старым Дэниелом, который, в свою очередь, украдкой внимательно следил за ним.

– Очень изменился! – продолжал задумчиво доктор. – Сэр Джеймс, кажется, все еще не забыл той маленькой истории. Вчера он снова сказал, что мне следовало бы наказать Декстера за грубое обращение с Эдгаром.

– И что ты ответил на это, папа?

– По правде говоря, не все, что хотел бы. Но не мог же я перечислить Денби все обидные названия для Эдгара, пришедшие мне на ум! Знаешь, Элен, нам нельзя никуда показаться с Декстером…

Элен печально кивнула головой.

– У него в голове словно недостает чего-то. Обещает исправиться – и сейчас же повторяет тот же проступок!

– Да, досадно, – сказала Элен, – но я убеждена в одном: намерения у него всегда самые добрые.

– Так, моя милая, без сомнения, – согласился доктор, – но это все-таки большая помеха для нашей цели. Ну что же делать? Тем упорнее мы должны добиваться ее. Мне кажется, что прежде всего нам следует искоренить в нем пагубную страсть к товарищам из простого народа.

– Вернее сказать, к товарищу, – улыбнулась девушка.

– Ну, если хочешь, к товарищу. Следовало бы как-нибудь удалить этого рыболова. Кстати, чем кончилось дело с Мэри? Она от нас уходит?

– Нет, – ответила Элен. – Я поговорила с ней насчет ее безосновательной вражды с Декстером, и она согласилась остаться.

– Очень благородно с ее стороны, – заметил с раздражением доктор. – Чего доброго, и миссис Миллет скоро откажется от места.

– О нет! – возразила Элен. – Она хоть и находит в бедном мальчике много недостатков, но очень к нему расположена.

– Не смей называть его бедным мальчиком! – воскликнул доктор и так сильно ударил рукой по письменному столу, что на сукно брызнули чернила из чернильницы. – Смотри, что я наделал из-за тебя, – продолжал он, подбирая пятна промокательной бумагой. – Я не хочу, чтобы Декстера называли «бедным мальчиком»! Он просто безродный паренек, выброшенный на житейский берег… Нет, не называй его и «безродным»! Я дам ему хорошее воспитание и поставлю на дорогу, по которой он пойдет настоящим джентльменом, и докажу всем, что я прав!

– А я постараюсь помочь тебе, насколько смогу, – сказала радостно Элен.

– Знаю, голубчик, что ты не только постараешься, но и действительно поможешь, – сказал с чувством доктор. – Как бы нам приучить его думать прежде, чем делать? Его дурные наклонности просто ужасны! Теперь насчет его образования. Мы должны что-нибудь предпринять в этом отношении. Ты многое делаешь, но этого недостаточно. Я думал было читать с ним классиков, но у меня нет времени, а опять отсылать бедного мальчика…

– «Бедного мальчика», папа? – весело перебила отца Элен.

– Разве я сказал «бедный мальчик»? – смутился доктор. – Ну, я не так выразился. Я хотел сказать, что во всякой школе он будет поставлен в слишком неблагоприятные условия, поэтому намерен пригласить частного учителя.

– Прекрасно, папа.

– Думаю, так будет лучше, и… Что вам нужно, Мэри?

– Дэниел, сэр, – сказала служанка голосом, в котором звучало негодование. – Он говорит, что ему нужно видеть вас.

– Пусть войдет, – сказал доктор. – Неужели опять какая-нибудь история с Декстером! – поморщился он, когда Мэри вышла.

Он встал и подошел к открытому окну. Элен встревожилась.

– Смотри, ведь мальчуган только что был тут, а теперь его нет, – вздохнул с досадой доктор. – В самом деле, Элен, если он опять проказничает, я пущу в ход свою палку.

– Что ты, папа!

– Непременно, хоть я и против телесных наказаний. Ну, Дэниел, в чем дело?

Старый садовник в сильном волнении мял в руках истрепанную соломенную шляпу.

– Извините, сэр, извините, мисс, – сказал он, – позвольте мне сказать несколько слов…

– Говори, говори, Дэниел, – ответил доктор.

– Благодарю, сэр, премного благодарен, мисс, – старик продолжал мять шляпу и, казалось, собирался поклониться, – не подумайте, что я пришел с доносом. Прослужив у вас двадцать с лишком лет и прекрасно помня вас, мисс, совсем