О пионеры! - Уилла Сиберт Кэсер

Пока Александра снимала шляпку и платок, миссис Ли устроилась в деревянной качалке у кухонной печи и заинтересованно посмотрела на застеленный белой скатертью стол, накрытый на троих. Посередине красовался горшок с розовой геранью, на подоконниках тоже стояли цветущие герани и фуксии.

– Славные у тебя цветочки, да так много! Как от холода спасаешь?

– Всю ночь поддерживаю огонь, миссис Ли. Когда очень холодно, ставлю их на стол посреди комнаты, когда потеплее, просто отгораживаю от окна газетами. Фрэнка смешит, что я так вожусь, но если они не цветут, спрашивает: «Какого черта им надо?»… А что слышно о Карле, Александра?

– Он добрался до Доусона, пока не встал лед, и теперь вестей от него не будет, наверное, до весны. Перед отъездом из Калифорнии отправил мне ящик оранжевых цветов, но те быстро завяли. Я принесла тебе гору писем от Эмиля! – Александра игриво ущипнула Мари за щеку. – Ты, вижу, совсем не мерзнешь. Наверное, и не простываешь никогда? Вот молодец!.. В детстве, миссис Ли, у нее были точно такие же румяные щечки, словно у чудной заморской куклы. Никогда не забуду, как увидела тебя в магазине Миклейона, Мари, когда заболел наш отец. Мы с Карлом перед его отъездом вспоминали тот день.

– Помню! У Эмиля еще был котенок. Когда ты собираешься отправлять ему рождественскую посылку?

– Следовало бы пораньше, а теперь придется выслать почтой, чтобы успеть вовремя.

Мари вынула из корзинки с рукоделием темно-фиолетовый шелковый галстук.

– Вот, я связала для него. Хороший цвет, правда? Будь добра, вложи в свою посылку и напиши, что это от меня: пусть надевает, когда идет петь серенады.

– Вряд ли он часто поет серенады, – рассмеялась Александра. – Конечно, в одном из писем он сообщает, что мексиканки считаются очень красивыми, но, по-моему, это прохладная похвала.

– Меня ему не обмануть! – тряхнула головой Мари. – Раз купил гитару, значит, ходит петь серенады. Да и кто устоит, когда девушки бросают цветы из окон? Я бы каждую ночь им пела, а вы, миссис Ли?

Та тихонько рассмеялась. Мари открыла печь, и аккуратная кухонька наполнилась восхитительным теплым ароматом.

– Ах как пахнет! – воскликнула миссис Ли и подмигнула Александре, улыбаясь во все свои три зуба. – Так и челюсть у меня пройдет.

Мари вынула противень с аппетитными рулетиками, начиненными томлеными абрикосами, и посыпала их сахарной пудрой.

– Надеюсь, вам понравится, миссис Ли! Александра их любит. Мы, чехи, всегда пьем кофе с такими рулетиками. А если не придется по вкусу, у меня есть кекс с маком и орехами. Александра, принеси, пожалуйста, кувшин со сметаной, я выставила его за окно.

– У чехов больше сортов выпечки, чем у всех прочих народов, – заметила Александра, когда они уселись за стол. – Как-то на церковном ужине старая миссис Хиллер похвастала, что умеет печь семь видов сдобы, но Мари знает целую дюжину!

Миссис Ли взяла двумя пальцами воздушный абрикосовый рулетик и удовлетворенно отметила:

– Как перышко!.. М-м, до чего вкусно! Возьму еще чуточку желе, – объявила она, помешивая кофе.

Посмеявшись над этим продуманным подходом к десерту, подруги заговорили о своем.

– Мари, по телефону твой голос звучал простуженно. Что случилось, ты плакала?

– Может быть, – ответила Мари с виноватой улыбкой. – Фрэнк вчера задержался допоздна. Тебе не бывает порой одиноко, когда дома никого нет?

– Так я и думала. Не будь у меня гостьи, пришла бы проверить. Послушай, если уж ты падаешь духом, что же остается всем нам? – спросила Александра.

– Со мной такое не часто бывает… Миссис Ли, еще кофе?

Через некоторое время миссис Ли объявила, что притомилась и готова ехать домой. Она хотела позаимствовать у Мари кое-какие схемы для вязания крючком, и подруги отправились наверх, чтобы их разыскать.

– Лучше надень пальто, Александра, там холодно, а я не представляю, где лежат эти схемы. Возможно, придется покопаться в старых сундуках. – Мари укуталась в шаль и открыла дверь на лестницу. – Я поищу в секретере, а ты посмотри в шляпных коробках на полке в чулане, где висят вещи Фрэнка. Чего в них только нет.

Она принялась рыться в ящиках, а Александра углубилась в чулан и вскоре вышла оттуда с тонкой гибкой тростью в руках.

– Мари, чье это? Неужели Фрэнка?

Мари удивленно моргнула и села на пол.

– Где ты ее нашла? Я и не знала, что она сохранилась, тысячу лет ее не видела.

– Так это в самом деле его трость?

– Да, он привез ее из Старого Света и повсюду носил с собой, когда мы впервые познакомились. Глупо, правда? Бедный Фрэнк!

Повертев трость в руках, Александра рассмеялась.

– Наверное, забавно это выглядело!

– Вовсе нет, – задумчиво возразила Мари. – В юности Фрэнк любил наряжаться… Видно, человеку всегда дается именно то, что ему не по силам. – Она плотнее укуталась в шаль, не отрывая взгляда от трости. – У Фрэнка все было бы хорошо, попади он на свое место. Начать с того, что ему нужна совершенно другая жена. Знаешь, Александра, теперь я могла бы выбрать для Фрэнка самую подходящую женщину! Беда в том, что лишь после замужества можно понять, какая мужчине нужна жена, и обычно ты сама – ее полная противоположность. Вот что с этим поделать? – серьезно спросила она.

– Не знаю, – ответила Александра. – По-моему, ты ладишь с Фрэнком ничуть не хуже, чем могла бы любая другая знакомая мне женщина.

Мари покачала головой и выпустила в морозный воздух облачко пара.

– Нет. Дома меня избаловали. Я люблю поступать по-своему и говорю, не задумываясь. Когда Фрэнк хвастается, могу его резко осадить, а он потом не забывает моих слов, крутит и вертит их в мыслях. К тому же я легкомысленна. Фрэнку нужна скромная жена, которая в целом свете будет видеть его одного. Поначалу и я не видела никого, кроме Фрэнка, но, наверное, была слишком молода, чтобы такой и остаться. – Она вздохнула.

Раньше Мари не говорила о своем муже так откровенно, и Александра чувствовала, что до добра такие разговоры не доведут, поэтому не стала поощрять подругу и молча продолжила копаться в шляпных коробках. Наконец она нашла связку листков.

– Мари, не те ли это схемы?

– Ах да, мы же ищем схемы! – встрепенулась Мари. – Задумалась о другой жене для Фрэнка и совсем забыла… Давай-ка я это уберу. – И она спрятала трость среди воскресных костюмов Фрэнка, стараясь за напускной бодростью скрыть набежавшие слезы.

Начался снегопад, и гостьи поспешили домой. Мари проводила их до калитки и укутала миссис Ли, пока Александра снимала попону с лошади. Помахав вслед отъезжающей повозке, она вернулась