Цветы в зеркале - Ли Жу-чжэнь

что просто жалко было на них смотреть. Других же рвало от каждого проглоченного куска. Они снова пробовали есть, но их снова рвало, и так без конца.

– Как же это вы заболели такой болезнью?. Как вам не повезло! – сочувственно сказал одному из них Линь Ле.

– При чем тут «не повезло»? – ответил тот. – Сам виноват. Да и все мы тут такие, – сказал он, тяжело вздохнув. – И вот, вот все из-за чего, – добавил он, немного помолчав, указывая на пароварку. – С каждым днем все хуже и хуже, и наконец дошли до того, что даже и пища нейдет… Вот смотрите на нас и советуйте людям не забывать о терпеливости и сдержанности, тогда не будут страшны никакие несчастья.

«Да что это такое! – подумал Линь Ле. – Там из-за пароварки людей заковали в канги, здесь из-за нее же люди мучаются и есть не могут! Ладно, – решил он, – поем сначала, а потом разделаюсь с этими проклятыми пароварками!»

– А ну, подавай скорее! – закричал он.

– Слушаюсь, – ответил ему человек, но отнес сладкие лепешки на другие столы.

– Ах, ты скотина! – заорал на него Линь Ле. – Что я хуже тех оборванцев, что мне нельзя подать раньше! Неси немедленно, а то отведаешь кулака!

Видя такое, человек стал быстро собирать с пустых столов холодные лепешки, оставшиеся от других посетителей, и подал их Линь Ле. Линь Ле вскипел и, взяв блюдо с холодными лепешками, со всего размаха кинул его прямо в лицо человеку. Тот неистово закричал и, обливаясь кровью, тут же свалился. В это время пароварка запыхтела, крышка над ней стала подниматься, и оттуда повалил густой пар.

– Ты еще пыхтеть тут будешь на меня! – рассвирепел Линь Ле. – Сейчас я рассчитаюсь с тобой!. И, выхватив меч, он бросился на пароварку, ударил по ней раз-другой и стал крошить ее на мелкие кусочки. Но в это время из котла так ударило горячим удушающим паром, что Линь Ле потерял сознание и повалился наземь…

На следующий день Тань Тай и Е Ян отправились вдвоем в расположение врага, но, так же как и Линь Ле, оттуда не вернулись. Не на шутку встревоженный этим, Вэнь Юнь приказал тогда схватить кого-нибудь из воинов У Ци-сы. И у этого, так же как у пленника из войска У Сы-сы, нашли на груди желтую бумагу. Только надпись на ней была другая: «Да хранит тебя божественный Лоу Ши-дэ» [500]. Тогда Вэнь Юнь приказал заготовить талисманы, велел своим воинам проделать все то, что они уже делали в прошлый раз, и послал тысячное войско во главе с Вэй У, Инь Юем и Бянь Бинем в лагерь «Несдержанность». Но все его люди словно канули в воду. Тогда Вэнь Юнь велел пытать пленного воина, и тот признался, что помимо всего того, что они уже проделывали, нужно еще на желтой бумаге красной тушью написать слово «терпение», сжечь эту бумагу и проглотить пепел, тогда мол без всякого вреда для себя можно входить в лагерь «Несдержанность». При этом воин У Ци-сы предупредил, что, находясь в их лагере, ни в коем случае нельзя терять самообладание и поддаваться чувству гнева, иначе талисман утратит свою силу…

На этот раз лагерь противника был разгромлен и захвачена застава. У Ци-сы бежал. На домашнем жертвеннике у него были найдены и сожжены изображения Гун-гуна [501], Ба-вана [502], Линь Сян-жу [503] и Чжу Хая [504]. В лагере нашли Тань Тая, Е Яна и Линь Ле. В сознание их так и не удалось привести, и они вскоре же скончались…

Дав войску передохнуть один день, Вэнь Юнь готовился уже выступать в поход на следующую заставу, как ему доложили, что Шао Хун-ин, Линь Шу-сян, Тань Хуэй-фан и Е Цюн-фан – жены погибших Вэнь Ши, Линь Ле, Тань Тая и Е Яна – ночью покончили с собой. Поход был отложен на день для свершения обряда уложения тела в гроб.

Тем временем прибыли братья Чжан Фэнь и Чжан Ай, вызванные с заставы «Пьянство», и Вэнь Юнь, поручив им охрану заставы «Несдержанность», двинулся с войском на заставу «Сладострастие».

* * *

Застава «Сладострастие» охранялась войском У У-сы. Ян Янь вызвал У У-сы на бой и, преследуя убегавшего противника, сразу же попал в колдовской лагерь. Здесь с порывами легкого ветерка отовсюду доносился тонкий аромат цветов. В стороне от тропинки в лесу раздавались удивительные трели и щебетание птиц. Время от времени попадались небольшие озера, в прозрачной воде которых носились и играли рыбки. Тут и там были разбросаны дома с изящными резными украшениями, жемчужными занавесями и расцвеченными дверями.

Ян Яню казалось, что он попал в чудесный сказочный мир, и, спешившись, он тихим шагом прошел вдоль тропинки, и вдруг до его слуха донесся звон яшмовых подвесок, и он увидел невдалеке двух прелестных девиц [505] бесподобной красоты и изящества. Девицы шли ему навстречу, и, глядя на них, Ян Янь даже удивлялся, что при их приближении птицы улетают и рыбы глубоко уходят под воду [506]. Но тут он заметил еще одну красавицу, которая почему-то держала одну руку на груди [507] возле сердца и вызывала к себе бесконечное чувство жалости и нежности своим грустным милым личиком, своими печально сдвинутыми бровями. И чем дальше он шел, тем больше встречал красивых девиц. Одна с пушистой ивовой веткой, другая с цветком перца, третья с платком, на котором были вытканы стихи, четвертая с круглым шелковым веером [508], пятая с красной мухогонкой [509], шестая с великолепным цветком в руках, седьмая еще с чем-то… все они, полные изящества и прелести, гуляли неторопливым шагом и любовались природой. Ян Яню так и хотелось подойти и заговорить с какой-нибудь из них, но каждая держалась невозмутимо строго и так недоступно, что позволить себе вольность и затеять с ними разговор он просто не решался. Он лишь издали с восхищением глядел на них и наконец, полный сожаления, вздохнул и пошел прочь.

Но не прошел он и нескольких шагов, как за поворотом тропинки заметил небольшое селение с переулочками и закоулочками, которые были сплошь в ивах и цветах. Здесь Ян Янь увидел столько молодых очаровательных девиц, пленительно игривых и веселых, что у него просто стали разбегаться глаза. Только было он собрался подойти к одной из них и заговорить с ней, как вдруг зашевелились кусты пеонии и обдали Ян Яня тонким ароматом. Ян Янь остановился. Из кустов вышла красивая молодая женщина