Цветы в зеркале - Ли Жу-чжэнь

скромничала Тин-тин. – Просто я своим маленьким умишком запомнила кое-какие года правления, вот и все. Что же в этом особенного?

– А как ты думаешь, – обратилась Хун-хун к хозяйке, – зачем это Гуй-чэнь, Жо-хуа и Вань-жу пришли сюда?

– Откуда мне это знать, – ответила та.

Тогда Хун-хун рассказала Тин-тин о том, как в пути все девушки сдружились и стали назваными сестрами, и сообщила ей, что они пришли к ней, для того чтобы предложить ей вместе поехать на экзамены. Только теперь Тин-тин поняла, в чем дело, и, призадумавшись, сказала:

– Очень признательна вам за ваши добрые намерения. Но уезжать далеко из дому я никак не могу: у меня шестидесятилетняя мать, и мне не на кого ее оставить. Правда, я когда-то уже думала о том, что если в какой-нибудь соседней стране будут проводить экзамены для женщин, то я, может быть, и поступлю как охотник Фэн Фу. Но ехать теперь чуть ли не на край света, в Поднебесное государство, чтобы сдавать там экзамены, это значит оставить мать одну, значит поступиться наставлением великого мудреца о дальних странствиях… [401]

– У вас ведь здесь больше нет близких родных, – перебила ее Гуй-чэнь, – почему бы вам не взять с собой вашу уважаемую матушку? Ведь тогда вы могли бы быть совершенно спокойны.

– Да, – вздохнула Тин-тин. – Я и раньше подумывала о том, что лучше всего поехать вместе с матерью. Но и в Поднебесной стране у нас нет ни близких, ни родных. Да и денег у нас мало. Правда, у нас есть несколько му [402] пахотной земли, которую мы приобрели еще тогда, когда дед был на государственной службе, но если мы эту землю продадим, то выручим за нее меньше тысячи, а этого, конечно, не хватит на такое далекое путешествие и на жизнь в Поднебесной стране. Кроме того, если мы продадим землю, то нам не на что будет жить потом, когда мы вернемся обратно. Нет, уж придется оставить эти мечты.

– Только бы ваша матушка согласилась поехать, а все остальное уладится, – возразила ей на это Гуй-чэнь. – О расходах в пути нечего беспокоиться: мы поедем на джонке моего дяди, и на дорогу вам не придется тратиться. О жизни же там, на месте, тоже нечего беспокоиться – семья наша хоть и не из богатых, но у нас есть несколько цинов хорошей земли, которая обеспечивает нас всем, а места в доме достаточно, чтобы вы могли удобно устроиться. К тому же вас только двое, а много ли двоим нужно. Все заботы о вас я возьму на себя, так что пусть вас ничто не тревожит. А землю вашу и имущество продавать, конечно, не следует. Пусть лучше кто-нибудь из ваших родственников присмотрит здесь за вашим хозяйством. По крайней мере, когда вернетесь домой, вам не нужно будет покупать землю и снова всем обзаводиться. Сделайте так, как я вам советую, тогда ни вам, ни матушке не придется тревожиться друг о друге.

– Мне просто как-то неудобно, – отвечала Тин-тин. – Ведь мы с вами встретились впервые, а вы проявляете ко мне, незнакомому вам человеку, столько великодушия и заботы. Но раз вы так добры, я пойду доложу обо всем матушке и потом приду к вам на джонку сообщить, сможем мы поехать или нет.

– Вот ты говоришь, что встретилась с Гуй-чэнь совершенно случайно, – вмешалась в разговор Хун-хун. – А я сама разве не случайно с ней встретилась? Но, видя сердечную теплоту и искренность ее чувств, я не смогла отвергнуть ее любезное предложение и поехала вместе с ней. И поступила я так не потому, что я осталась одна-одинешенька. Ведь у меня есть родственники, которые живут совсем недалеко отсюда. Ты сама видишь, как любезна Гуй-чэнь, и, по-моему, незачем откладывать с решением. Мы здесь подождем тебя, а ты пойди доложи своей матушке; если она согласна ехать, то ведь тебя здесь ничто больше не удерживает, и мы можем сразу же все вместе отправиться на джонку и немедленно тронуться в путь.

Никаких возражений Хун-хун больше слушать не хотела и тут же повела Тин-тин к ее матери, госпоже Цзы.

Госпожа Цзы была женщиной начитанной и умной; еще будучи девочкой, она разбиралась в стихах и канонических книгах. Когда-то она тоже держала экзамены, однако попасть в число выдержавших ей так и не удалось, несмотря на всю обширность ее познаний. Потом она родила Тин-тин. Вместе с мужем она с большим рвением учила дочь грамоте, лелея мечту, что Тин-тин получит почетное звание цайнюй и отстоит честь семьи. Но все мечты ее оказались напрасными: Тин-тин на экзаменах постигла та же участь, что и ее саму. Эта неудача так подействовала на отца Тин-тин, что он заболел и умер. И каждый раз, когда госпожа Цзы вспоминала обо всем этом, сердце ее сжималось от тоски. И вот теперь, когда ей рассказали о предложении Тин-тин, она так и загорелась желанием вновь попытать счастье и с радостной улыбкой вышла к гостьям. Те приветствовали ее низкими поклонами.

– Вы так добры и милостивы к моей дочери, – обратилась она к Гуй-чэнь, – что если ей удастся добиться хоть какого-нибудь успеха, этим мы целиком и полностью будем обязаны только вам. Что же до меня самой, то хоть мне, старой, уже за шестьдесят, но я еще полна желания принять участие в экзаменах. Боюсь только, что по возрасту меня могут не допустить к испытаниям. Но мне очень хотелось бы, – продолжала госпожа Цзы, – чтобы мои стремления нашли в вас благосклонное сочувствие. И если бы вы согласились попытаться как-нибудь устроить так, чтобы я смогла держать экзамены, то тогда сбылась бы мечта всей моей жизни, и я во веки веков не забыла бы вашего благодеяния.

– Раз вам так этого хочется, – ответила ей Гуй-чэнь, – то посмею ли я не уважить вашего желания. Возраст ваш в списках экзаменующихся можно будет, конечно, скрыть. Беда только в том, что у вас немало седых волос на висках и много морщин на лице. А как это скрыть, я просто не знаю.

– А разве не случалось, что бородатые старики сплошь да рядом скрывали свой возраст и сдавали экзамены, – возразила госпожа Цзы. – Мне-то легче, чем им, у меня нет ни усов, ни бороды, так что не придется уничтожать следы после выщипывания волос. А седина – это не беда, против нее у меня есть особая краска. Что касается морщин на лице, то надо лишь достать побольше придворного мыла [403] да несколько коробочек лучшей пудры. Все