Приключения Джека Баллистера. Отто Серебряная Рука - Говард Пайл

Другое воскресенье, когда в Мальборо впервые было получено известие о схватке при Окракоке и смерти Черной Бороды, имело, возможно, больше оснований для того, чтобы удержаться в его сознании, чем этот малозначимый фрагмент.

Нелли Паркер ушла в свою комнату после обеда, и дом казался необычайно пустым без ее присутствия. Джек сидел в библиотеке и читал. Время от времени слова сами собой складывались в мысли, но в течение долгих промежутков времени он читал, не понимая, что читает, он думал о ней. Солнечный свет проникал через широко открытые окна и лежал большими квадратами на полу, и медь гвоздей в кресле, диване и подставке для дров, ловя свет, сияла, как звезды, и комната была полна чистого сияния. В огромном камине потрескивая, полыхал огонь, а на столе стояло блюдо с яблоками.

Вдруг он услышал, как внезапно открылась дверь и зашелестело платье. Он мгновенно понял, кто это вошел – он чувствовал это каждой клеточкой, но не поднимал глаз. Затем он услышал, как она ходит по комнате.

– Что ты читаешь? – сказала она, наконец.

Джек взглянул на верхнюю часть страницы.

– «Комус» Мильтона, – ответил он.

– А, «Комус»! – повторила она. – Я вот только вчера папе читала.

Говоря это, она подошла и встала за его стулом, склонившись над ним и глядя в книгу в его руке, читая ее вместе с ним. Он чувствовал ее близость, казалось, каждый его нерв трепетал. Ее дыхание овевало его щеку, и платье касалось его плеча. Его сердце забилось сильнее, а дыхание стало чаще, но он по-прежнему не поднимал глаз. Она долго стояла позади него, совсем близко. Он почти слышал биение ее юного сердца, и ему казалось, что она, должно быть, ощущает какое-то мягкое эхо его собственной страсти. Внезапно она толкнула его локтем, выбив книгу у него из рук, а затем рассмеялась. Когда Джек наклонился, чтобы поднять книгу, в коридоре снаружи послышался чей-то голос. Это был Гарри Оливер, и она вспорхнула с того места, где стояла, мгновенно подлетела к стоявшему в отдалении стулу и уселась на него, моментально став серьезной.

В комнату вошел Гарри Оливер, и вскоре они с ней разговаривали и смеялись вместе, и весь тот мучительный восторг, недавно охвативший Джека, растаял в его сердце, растворился и исчез.

Эта страстная, невинная радость ранней любви! Как она наполняет все эти мелкие, мимолетные, нелепые события до краев своим трепетным золотым счастьем, своими пылкими муками глубокого восторга!

Вскоре после этого полковник Паркер позвал Джека в свой кабинет и вложил ему в руку пачку бумаг, сказав, что их только что прислали из Джеймстауна, и что они от лейтенанта Мейнарда, и что в Окракоке произошла стычка с пиратами, и что Черная Борода был убит.

– Что? – воскликнул Джек. – Черная Борода мертв? – А потом снова, через мгновение: – Черная Борода мертв!

Ему казалось невероятным, что такое может быть, он не мог этого осознать.

К письму прилагался список убитых и раненых, и Джек перечитал его, имя за именем – он знал почти всех.

– Как! – воскликнул он. – И Мортон тоже мертв, и Миллер, квартирмейстер, и Робертс, и Гиббонс… Да ведь это все командиры Черной Бороды, кроме Хэндса, которому повредили ногу в Бате.

– Мейнард говорит, что в Бате был хромой человек, которого они арестовали и привезли с собой.

– Тогда это, должно быть, Хэндс, – сказал Джек. – Тот, в кого Черная Борода выстрелил ради забавы, когда я был у них.

А потом он внезапно подумал о Нелли Паркер, и его сердце снова мучительно забилось.

Глава XLVIII

Джек встречается со старыми друзьями

Был конец ноября, когда мистер Бертон отплывал в Англию. Джек сопровождал его до Джеймстауна, и мистер Симмс, у которого были дела на фабрике в Йорктауне, тоже поплыл с ними на шхуне.

День был ясный, с мягким, прохладным ветром, под которым шхуна быстро удалялась, оставляя позади огромный кирпичный фасад Мальборо. Широкий поток воздуха и воды казался полным жизни и энергии, и Джек лежал у леера на теплом солнечном свете, завернувшись в плащ и полностью отдавшись мечтам наяву.

Он только что расстался с Нелли Паркер, и мысли были полны ею. В то утро она дразнила его больше, чем обычно.

– Думаю, ты бы не возражала, если бы я уехал от тебя навсегда, – вырвалось у Джека, когда они стояли в лучах яркого солнца перед большим домом. – Иногда мне кажется, что у тебя вообще нет сердца.

Вдруг она посмотрела на него совершенно серьезно.

– Значит, ты действительно так думаешь обо мне? – спросила она. – Что ж, тогда я могу сказать тебе, что у меня есть сердце, и что если бы ты уехал навсегда, это огорчило бы меня до глубины души.

– В самом деле? – спросил Джек.

– Да. И смотри, если я слишком сильно дразнила тебя, вот моя рука.

Джек взял ее мягкую, белую руку в свою, она была очень теплой. Поддавшись внезапному порыву, он поднес ее к губам и запечатлел на ней долгий поцелуй. Нелли не убрала руку, и когда он поднял глаза, то увидел, что она все еще пристально смотрит на него. Его сердце билось с необычайной быстротой, и он так же пристально смотрел на нее в ответ, хотя и затуманенным взором. Затем она разразилась смехом, вырвала свою руку и убежала обратно в дом, оставив его стоять там, где он был. Он поспешил к пристани, едва сознавая, куда идет, и не ответил мистеру Симмсу, когда тот спросил его, что его так долго задерживало.

Еще долго после того как они оставили Мальборо позади, он все еще лежал на солнце под леером, плотно завернувшись в плащ, и сердце его было полно мыслей о ней. Он с наслаждением предавался тем глупым мечтаниям наяву, которым любит предаваться юноша и над забавной непоследовательностью которых зрелый человек, оглядываясь назад, смеется с твердой позиции более поздних лет. Ибо человек часто вспоминает такие милые глупые сны наяву в последующие времена.

Он представил себе, как ему придется уехать, чтобы жить в Англии. Он думал, что не вернется снова, пока не прославится, тогда он вернется к ней еще раз. Да, вдали от нее он стал бы очень знаменитым. Может быть, он поступил бы на флот. Разразится великая война, и его корабль будет в бою. Он представил