Ледяные объятия - Мэри Элизабет Брэддон

в изнеженных пальцах, нацелив его кончик в страницу гроссбуха. – Способны вы читать вслух два-три часа кряду? Вы энергичны и расторопны, просыпаетесь на заре, любите пешие прогулки, имеете кроткий нрав, рады угодить?

– Мой ответ – «да» по всем пунктам, кроме кроткого нрава. Мне кажется, что я довольно покладиста, конечно, буду рада угодить даме, которая станет оплачивать мои услуги, и не вызову сомнений в том, что зря получаю жалованье.

– Дамы, которые обращаются в мое агентство, не жалуют болтливых девиц, – процедила Превозвышенная Особа, кончив запись в гроссбухе. – Я имею дело главным образом с представительницами аристократии, а они ждут особой почтительности от своих компаньонок.

– Да, конечно, – не смутилась Белла. – Но я ведь сейчас с вами разговариваю, а не с ними. Я хочу рассказать вам о себе все и сразу.

– Меня радует, что не придется выслушивать вас вторично, – уронила Превозвышенная Особа, чуть приподняв уголки губ.

Возраст Особы не поддавался определению; Особа была туго затянута в черный шелк с кружевами, имела на лице слой пудры, а на макушке – увесистый узел из накладных (впрочем, натуральных) волос. Вероятно, девическая свежесть бойкой Беллы раздражала нервы, истрепанные восьмичасовым рабочим днем, проводимым в духоте третьего этажа. Самой Белле контора показалась настоящим дворцом – ведь здесь были брюссельские ковры, бархатные портьеры и стулья с такой же обивкой, а еще французские часы на мраморном камине! Что за контраст с уолвортской съемной квартирой (тоже, к слову, на третьем этаже), где миссис Роллстон и ее дочь умудрялись выживать последние шесть лет!

– Не могли бы вы справиться в этой вашей книге – вдруг вакансия для меня уже есть? – решилась спросить Белла, выдержав паузу.

– Что? Боже, нет, в настоящий момент я ничего для вас не имею, – ответила Превозвышенная Особа, как бы между делом, одними кончиками пальцев, отправляя две Беллины полукроны в ящик письменного стола. – Видите ли, вы не вполне годитесь в компаньонки знатной даме – слишком молоды и слишком неразвиты. Жаль, что вашего образования недостаточно для должности бонны, – это бы вам больше подошло.

– Как вы думаете, долго мне придется ждать места? – спросила Белла, чуть поколебавшись.

– Не могу сказать. У вас есть особые причины для нетерпения? Надеюсь, это не любовная интрига?

– Любовная интрига! – вскричала Белла, и щечки ее вспыхнули. – Что за нелепое предположение! Мне нужно место, потому что маменька бедна, и я не хочу быть для нее обузой. Мне нужно жалованье, чтобы помогать ей.

– Не рассчитывайте, будто сможете выделять вашей матери часть денег. В ваши годы – и при ваших сомнительных манерах – вам едва ли предложат достаточное для этого жалованье, – остерегла Превозвышенная Особа, все сильнее досадуя на щечки оттенка пиона, сияющие глазки и неукротимое жизнелюбие Беллы.

– Если бы вы были так любезны, чтобы вернуть мне плату, я могла бы поискать агентство, которое обслуживает клиенток рангом пониже, – отчеканила Белла, которая (как она объяснила матери, рассказывая про собеседование) не хотела покорно стерпеть эту отповедь.

– Ни одно агентство не сделает для вас больше, чем мое, – ответила Превозвышенная Особа, чьи хищные пальцы, раз завладев монетой, уже не выпускали ее. – Вам придется ждать своего шанса. Ваш случай нетипичен, но я буду иметь вас в виду и напишу вам, если подвернется что-нибудь подходящее. Это все, что я могу обещать.

Полупрезрительный наклон головы, отяжеленной чужими волосами, дал понять Белле, что собеседование окончено. Белла пошла домой, в Уолворт. Тем ранним сентябрьским вечером ее шаги были легки и упруги, весь путь до последнего дюйма она преодолела, даже не запыхавшись, а по возвращении сразу взялась «представлять» Превозвышенную Особу на забаву матери и квартирной хозяйке, которая принесла чай в их жалкую гостиную да задержалась спектакля ради.

– Ай, да ведь она у вас артистка, миссис Роллстон, как бог свят, артистка! – выдала хозяйка. – Пустили бы вы ее на театр, голубушка, вот бы где она капиталец-то сколотила.

Глава 2

Белла ждала и надеялась, вздрагивая всякий раз, когда слышался стук почтальона в парадную дверь. Стук этот означал целую уйму писем для жильцов первого и второго этажей и буквально считаные конверты – для смиренных обитателей этажа третьего, где мать и дочь почти целыми днями шили – когда вручную, а когда на швейной машинке.

Миссис Роллстон по рождению и образованию была настоящая леди, но ей не повезло: вышла замуж за проходимца, и последние шесть лет несла бремя худшей из разновидностей вдовства – иными словами, считалась брошенной женой. К счастью, природа наделила ее мужеством и трудолюбием, а также особым талантом – миссис Роллстон прекрасно шила. Этих качеств и умений, впрочем, едва хватало, чтобы поддерживать свое существование и растить единственное дитя, девочку; мать и дочь шили накидки и плащи для одного театра в Уэст-Энде. Они далеко не роскошествовали; дешевые меблированные комнаты на неряшливой улице поодаль от Уолворт-роуд, скудные обеды из самых простых продуктов, заношенная одежда – вот что было уделом миссис и мисс Роллстон, – но зато как нежно они любили друг друга! Обе имели незлобивый, чуждый зависти нрав, так что им даже удавалось чувствовать себя счастливыми. Но вот идея насчет вступления в широкий мир пустила корни в разуме Беллы, и хотя девушка боготворила свою мать, и хотя разлука неминуемо изорвала бы в клочья оба любящих сердца, страстно желала и места при знатной даме, и перемен, и новых впечатлений. Так в старину юные пажи мечтали о посвящении в рыцари, чтобы отправиться в Святую землю, дабы сталью защищать истинную веру.

Белле уже надоело бегать вниз по лестнице всякий раз, когда стучался почтальон, и выслушивать: «А вам, мисс, ничего нету», – от чумазого работника, который подбирал письма и газеты с полу, куда они падали, просунутые в специальную щель.

– А вам, мисс, ничего нету, – осклабился чумазый в очередной раз, и тогда-то Белла набралась храбрости и отправилась на Харбек-стрит, чтобы в глаза спросить Превозвышенную Особу, по какой-такой причине для нее до сих пор не нашлось места.

– Вы слишком молоды, – объяснила Особа, – и вдобавок претендуете на жалованье.

– Конечно, претендую, – парировала Белла. – А другие соискательницы разве не хотят получать деньги?

– Девицы ваших лет, как правило, бывают рады иметь стол и кров в приличном доме.

– Мне этого мало, – фыркнула Белла. – Я хочу помогать маменьке.

– Зайдите ровно через неделю. Или я вызову вас письмом, если что-то сыщется.

Поскольку письмо не пришло, ровно через неделю Белла надела свою самую опрятную шляпку (ту, в которой реже, чем в прочих, бывала застигнута дождем) и