Дом разделенный - Перл С. Бак

брат перевел дух и начал тихим тонким голоском, поминутно с опаской оглядываясь на дверь – не откроется ли:

– Девять дней и одну ночь тому назад в наш город пришла разбойничья шайка. В том был виноват твой отец. Он приехал погостить к моему отцу, чтобы дождаться, когда минует старая луна, и не желал вести себя тихо, как положено старику. Снова и снова мы просили его помалкивать, но нет, он повсюду бахвалился, как весной соберет людей, нападает на логово той шайки и разобьет их, как разбивал прежде. А у нас и без того врагов в округе немало, ведь арендаторы всегда ненавидят помещиков – уж конечно, те все доложили бандитам, чтобы их разозлить. В конце концов главарь шайки не выдержал и послал людей, чтоб те ходили по деревням и всюду кричали, что он не боится старого беззубого Тигра и не станет ждать весны, а прямо сейчас пойдет войной на Тигра и весь его дом… Но даже тогда мы еще могли бы его задобрить. Услыхав такие речи, мы поспешили послать ему и его людям много серебра, двадцать быков и пятьдесят овец, чтобы они их забили и съели, и передали ему наши глубочайшие извинения за болтовню твоего отца, сославшись на его старость и слабоумие. Думается мне, главарь шайки мог бы на этом успокоиться, если б не беспорядки в нашем собственном городе.

Тут двоюродный брат Юаня умолк, и его забила дрожь. Юань поспешил успокоить его и сказал:

– Не спеши. Выпей горячего чаю. Здесь тебе нечего бояться. Я сделаю все, что могу. Рассказывай дальше, когда сможешь.

Наконец тот сумел немного одолеть дрожь и прежним надсадным полушепотом продолжал:

– Я никак не возьму в толк, что это такое творится нынче в стране! У нас в городе открылась какая-то новая революционная школа, и все молодые люди ходят туда распевать песни и кланяться новому богу, портрет которого у них висит на стене, а старых богов они ненавидят. Да и это было бы еще полбеды, если б они не заманили к себе нашего двоюродного брата, горбуна, который ушел в монахи. Ты, верно, никогда его не видел.

Тут он помедлил, и Юань сурово ответил:

– Один раз видел, очень давно.

Он вспомнил горбатого мальчишку, про которого отец однажды сказал, что у него сердце солдата, потому что однажды, когда Тигр наведался в глинобитный дом, горбун взял в руки его заграничное ружье и так им любовался, словно оно было его собственное, и Тигр потом не раз вспоминал о нем: «Если б не горб, я попросил бы брата отдать парня мне». Да, Юань хорошо запомнил горбуна и сейчас сказал:

– Продолжай, продолжай!

Тогда человечек воскликнул:

– Этого нашего брата священника тоже взяло безумие, и до нас дошел слух, что в последние два года он сам не свой – с тех пор, как умерла от затяжного кашля его приемная мать, которая жила в монастыре неподалеку. Покуда она была жива, она шила ему одежду и приносила сладости без животного жира, и он вел тихую жизнь. Но стоило ей умереть, как он принялся буянить, а потом и вовсе сбежал из храма и прибился к какой-то новой шайке, о которой я не знаю ничего кроме того, что они заманивают крестьян и подговаривают их отбирать земли у помещиков. Так вот, эта шайка примкнула к прежним разбойникам, и такие по всей округе начались беспорядки и смятение, каких мы прежде никогда не видели. Эти люди вели ужасные злые речи, и повторять я их не смею, но скажу, что они ненавидят своих родителей и братьев и первым делом убивают свою родню. И тут как назло зарядили дожди, каких не бывало, и все поняли, что грядут наводнения и голод. Новое время сделало народ еще бесстрашнее и безрассуднее, они отбросили всякие приличия…

Двоюродный брат так тянул с рассказом и так дрожал, что Юаню опять стало невмоготу, и он опять стал его подгонять:

– Да, да, я знаю… У нас такие же дожди… Но что случилось?

И наконец брат понуро ответил:

– Этот… эти разбойники, старые и новые, сговорились с крестьянами и напали на город, вынесли все дочиста, а мой отец, братья и наши жены с детьми бежали, в чем были, в дом моего старшего брата, который теперь вроде правителя в городе твоего отца. Но твой отец не сбежал, нет! Он продолжал хвастаться и согласился только уйти в глинобитный дом на земле нашего деда… – Тут он умолк, содрогнулся всем телом и, задыхаясь, продолжил: – Но они его быстро настигли… главарь и его люди… Они схватили Тигра, привязали его за большие пальцы рук к потолочной балке в том большом зале, где он сидел, ограбили дом и, главное, забрали его любимый меч. Ни одного солдата не оставили в живых, только верный слуга с заячьей губой чудом спасся, схоронившись в колодце. Услышав это, я тайно поспешил им на помощь, а они вернулись и поймали меня, отрубили мне палец, но я не сказал, кто я такой, иначе они точно убили бы меня, а так они приняли меня за слугу и сказали: «Езжай и передай его сыну, что он тут висит». И я поехал.

Двоюродный брат горько зарыдал, а потом спешно стянул окровавленную тряпку с пальца и показал Юаню обрубок с раздробленной костью, из которого на глазах Юаня опять полилась кровь.

Тут Юань в смятении сел, обхватил голову руками и стал лихорадочно думать, что же теперь делать. Конечно, первым делом нужно поехать к отцу. Но если отец уже умер… Нет, все-таки надежда есть, раз верный слуга остался при нем.

– Разбойники ушли? – резко вскинув голову, спросил Юань.

– Да, ушли, как только обчистили весь дом, – ответил ему двоюродный брат, а потом снова ударился в слезы и воскликнул: – А дом-то! Большой дом стоит теперь пустой и обгорелый! Жильцы это сделали, они помогали разбойникам, эти жильцы, хотя должны были помогать нам… Они все вынесли… Бедный славный дедов дом… Они грозятся и землю отобрать, отобрать и поделить, я сам слышал эти слова, но разве поймешь, правда это или нет?

Последнее известие стало для Юаня почти таким же ударом, как весть о случившемся с отцом. Если у его семьи отберут землю, тогда они в самом деле останутся ни с чем. Юань тяжело поднялся с места, ошарашенный и раздавленный всем происходящим.

– Я сейчас же поеду к отцу, – наконец произнес он и, подумав, добавил: – А ты поезжай в большой приморский