Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

– Да, вы правы, – поддержал беседу банкир. – Это необычная вещь. Ее написал один сумасшедший художник, покончивший с собой в Бедламе. Он зарабатывал на жизнь, рисуя портреты, но сейчас, благодаря успехам фотографии, спрос на них падает… Ну а для себя – вот такие вот полотна. Мне говорили, будто он рисовал то, что видел в своих снах. Бедняга… У него было много таких картин… Эту я купил на благотворительном аукционе в пользу вышеупомянутого учреждения для скорбных умом. Обошлось всего в десять фунтов. Вам понравилось?

– Ну, вообще то, – гость Митчелла как-то странно посмотрел на банкира, – если он видел во сне такое, то неудивительно, что наложил на себя руки. Хотя… – он сделал многозначительную паузу, – как знать, возможно, после смерти он попал именно туда, где обитают подобные создания. Ведь что мы, в сущности, знаем о смерти?.. К слову, похожие я видел в Лхасе в одном довольно-таки необычном монастыре. Ложу тогда заинтересовало… – Блэк оборвал незаконченную фразу на полуслове, словно сказал больше, чем можно.

– Но к делу… – Блэк мгновенно забыл о картине. – Итак, что от вас потребуется? Во-первых, некоторая сумма денег. Настоящих английских денег, а не тех фальшивок, которыми вы временами приторговываете через своих итальянских приятелей, – добавил он с насмешкой.

Во-вторых, билет третьего класса на рейс этого хваленого «Титаника». На тот, разумеется, которым отправится известное нам с вами лицо. В-третьих, документы подобного свойства на вот эти имена, – на листе бумаги появились два мужских и одно женское имя – все иностранные…

– Это будет не очень просто… – протянул Митчелл.

– Бросьте, я ведь знаю, что у вас есть знакомый гравер, творящий в этом смысле настоящие чудеса.

Гость подмигнул банкиру.

– Вот и все. У вас для этого впереди целый месяц, я думаю, справитесь.

– Я… признаться… не вполне понимаю замысел… – пробормотал Митчелл растерянно.

– Потом поймете, – заверил его гость.

– Но пассажирам третьего класса запрещен вход в помещения первого и второго классов, а обслуживающий персонал подобран очень старательно. Кроме того, жизнь и имущество пассажиров будет охранять некоторое количество тайных агентов, включая и Скотленд-Ярд. Или у вас есть план?

– Планом будет заниматься Пантера. Так решил Экселенс. И именно с этим «зверем» вам предстоит быть на связи, ибо срочные дела требуют от меня отбыть в Дурбан, и в Южной Африке я пробуду не менее двух месяцев. Впрочем, мы отвлеклись. Итак, все перечисленное мною вы вышлите по этому адресу, – сложенная вчетверо бумажка легла на стол перед Митчеллом. – Вместе вот с этим кулоном. Именно по нему вы и узнаете Пантеру, когда наш человек, сделав дело, с вами свяжется. Вручите гонорар оговоренной суммы и заберете…товар. На сем позвольте откланяться.

Надвинув шляпу, Блэк исчез из комнаты, оставив Митчелла в изрядной прострации…

На столе между бумагами поблескивал оставленный пришельцем кулон – сложивший лапки паук на тонкой цепочке… Знак Ложи, при рождении именовавшейся Ложа Паука, но давно уже ставшей для своих адептов просто Ложей.

– …Джордж!! Господи, Джордж, вы в порядке?!

– Какого х…!! – выдавил Юрий из себя, поднимая веки.

К счастью, Лиз не поняла его.

Он находился в узком тамбуре, в котором горела единственная в десяток свечей лампочка в решетчатом наморднике.

Над ним склонилась американка. Ее обычно румяное лицо сейчас было бледно-зеленоватым, а в расширившихся глазах отражался неподдельный страх. Неужто за него?

Ростовцев поднес руку к саднящему темени – там набухала внушительная шишка, но крови, кажется, не было.

– Джордж, ради бога, что случилось?

– Я… извините, Элизабет, кажется, я споткнулся… Чертова темнота! – буркнул он, вставая.

Голова отозвалась долгим звоном, окружающее покачнулось.

Похоже, он уже и сам почти готов был поверить во всю эту чертовщину. Погоня за призраком, багровый отблеск в чьих-то глазах, движение, его рывок… Может, он просто поскользнулся и крепко приложился лбом о корабельное железо?

– Надо было включить свет.

Девушка ткнула пальчиком в черный эбонитовый выключатель у входа.

– Ой, да что я тут стою да болтаю, вам же нужна помощь! – воскликнула она и выскочила в плохо освещенный коридор за неплотно прикрытой дверью.

– Эй, кто-нибудь! Помогите! Пассажиру плохо!

Скривившись, Юрий приложился головой к металлу переборки. Холод немного успокоил пульсирующую боль. Хорош он будет завтра с разбитой башкой на докладе у милорда…

В коридоре послышалась торопливая скороговорка Лиз, чьи-то быстрые шаги, а затем в дверном проеме появилась девушка в сопровождении стюарда.

– Вас проводить к врачу, сэр? – прозвучал вежливый вопрос с непонятным акцентом.

Чем-то знакомый голос.

– Наверное, надо бы, – произнес Юрий, поворачиваясь. – Будьте любез…

Да так и замер с полуоткрытым ртом, уставившись на корабельного лакея.

Некоторое время они смотрели друг на друга.

«Нет, этого не может быть!» – прочел стряпчий на лице своего визави.

«Черт побери! Этого и в самом деле не может быть!» – вертелось у него в голове.

Вот так-так!

Кажется, он нашел убийцу. Да только чем это для него обернется?!

«Господи, кой черт меня понес на это трансатлантическое корыто?!» – тоскливо подумал Ростовцев…

– Видите? – испуганно сказала девушка. – Помогите мистеру Йурийю, мистер…

Стюард торопливо отпер неприметную дверь, за которой оказалась маленькая каютка без иллюминаторов. Может, кладовая или место для отдыха уборщиков каких-нибудь.

Юрий опустился на жесткий диванчик, его слегка мутило.

– Я сейчас… я вызову врача… – торопливо бросила Лиз, убегая.

Они остались вдвоем.

Перед ним, вытаращив глаза, стоял коренастый человек лет около сорока с породистым лицом и темными волосами. Он был в знакомой форме стюарда «Уайт стар лайн» – галстуке-бабочке и белых перчатках.

И как непривычно было видеть в лакейской одежде этого человека. Человека, которого Ростовцев считал когда-то старшим товарищем и наставником. Юрий видел в его глазах испуг – это тоже было непривычно. Ошибки быть не может – высокий лоб, тонкий изящный нос, блекло-зеленые глаза, небольшая родинка над бровью.

Ну конечно же…

– Вацек! – произнес он конспиративную кличку старого знакомого.

Имя вырвалось так неожиданно, что стюард невольно подался к двери, снова метнув на Ростовцева испуганный взгляд.

– Да, Туз, это я, – отвтил, справившись с собой, давний его товарищ по тайному кружку казанских «борцов за освобождение России», Витольд Витольдович Гомбовский.

– Я не знал, что ты в эмиграции…

Лицо Витольда дрогнуло, но он тотчас же справился с собой.

– Да я тоже удивлен. Увидеть тебя тут, на корабле миллионеров.

И добавил, ухмыльнувшись:

– Говорят, гора с горой не сойдется, а человек с человеком… Двое наших на одном пароходе!

– Ваших? – прищурившись, отозвался Юрий. – Нет, я не ваш, пан Витольд. Я – свой собственный.

– Вижу, ты меня так и не простил? – сказал тот уже без улыбки и очень серьезно.

– И в самом деле, какие могут быть обиды? – чувствуя, как внутри закипает гнев, процедил стряпчий. – Ты всего только выдал меня тогда, Вацек, – и презрительно ухмыльнулся.

Меня и всех нас.

– Дружище… – Поляк даже посерел. – Я… я не…

– Ты не хотел. Тебя заставили, да? Пытали? Дыба, кнут, каленое железо?

– Юрий, пойми. – Гомбовский и в самом деле был растерян. – Ты же помнишь, что было тогда – после того, как по приговору партии казнили Сипягина. Жандармы свирепствовали, как… как звери! Мне грозила смерть. Эта скотина, полковник Грессер… Мне было сказано: или я даю искренние показания и тогда получаю восемь лет, или иду по первому разряду на виселицу, как Каляев и Боголепов.

– Помню ли я? – сцепил зубы Ростовцев. – А ты… ты помнишь? Ты помнишь Капу? Капитолину Горелину? Она умерла в пересыльной тюрьме от воспаления легких! А ее матушка умерла год спустя, не сумев пережить потери единственной дочери. Ей было всего семнадцать лет, гимназистка последнего класса, мечтала поступить на Бестужевские курсы и лечить детей… Еще Марк Соболев. Поклон тебе от Марка, я видел его год назад. Он жив, хотя что за жизнь у безногого калеки? Бежал, обморозился – ноги ампутировали в тюремной больнице, выше колен. И теперь даже сам ходить не может…