Дикие питомцы - Медланд Амбер

Я как раз хочу уточнить, которую из соседок зовут Джиджи, когда на меня лавиной обрушивается список вещей, которые мне пришлось бы выбросить. Ухожу в ванную проверить, нормальный ли у меня вид. В голове муторно. Последние несколько дней я не вылезала из Тиндера – вычисляла, сколько мне потребуется парней, чтобы покончить с Эзрой. И в какой-то момент зацепилась взглядом за профиль Джеймса. С таким торсом ему бы лосьон после бриться рекламировать. Оказалось, что Джеймс ищет себе Сластену, в смысле, содержанку. Я свайпнула его вправо только потому, что Нэнси его бы точно не одобрила. В ванной я открываю шкафчик за зеркалом, но в нем целых три полки, где чьи вещи – не поймешь. У всех девушек косметика одной марки и пудра одинакового оттенка. Я оставляю отпечатки пальцев по всему зеркалу.

Мы с Лекси выбираемся на крышу, сидим там и пьем бриньевец, который она получила в подарок от бабушки. Та ненавидит родителей Лекси за то, что они уехали из Словении раньше, чем коммунисты дали «добро» на существование других политических партий. Бриньевец – первый подарок, который они ей подарили, но я все равно его открываю. В горле жжет. Я притворяюсь, будто заворожена раскинувшимся перед нами видом, но Лекси на мои восторги плевать. Она просто передает мне миску с едой, и меня окутывает запахом можжевельника и еще чего-то темного и дымного, с нотками кожи. А мне всегда казалось, что от Лекси должно пахнуть цветами.

Хорошие духи, замечаю я.

Спасибо. Она машинально протягивает мне руку – понюхать запястье. Это «Русская кожа». Шанель выпустила их в 1920 году для первых курящих женщин. Из-за него я перестала ими пользоваться.

А что, они ему не нравились?

Нет, это часть кодекса хорошей любовницы. Никакой помады, никаких телефонных звонков, не сметь ничего бронировать на его имя, равнодушно перечисляет она. Не пользоваться духами, чтобы он не возвращался домой, благоухая тобой.

В моем списке первой строчкой шло бы «не влюбляйся». Не пытайся превзойти жену, знай свое место, практикуй различные способы самоунижения.

Он обожал отель «Гражданин М» – за то, что там есть специальная стойка для электронной регистрации, продолжает Лекси.

Потом сует в рот ложку и ставит тарелку на пол. Меня так и подмывает начать выпытывать подробности, поэтому я решаю рассказать о Нэнси. Мне хочется, чтобы Лекси ее осудила, но всю историю я ей озвучить не смогу, ведь тогда мне и самой придется ее признать.

В то утро, когда я вернулась домой, Нэнси, уже полностью одетая, чтобы идти в библиотеку, сидела у двери. Хотела убедиться, что ты в порядке, сухо бросила она и вышла. Из-за всего случившегося она считает себя обязанной притворяться, будто ее не волнует, что я сплю с кем попало. Как только дверь за ней захлопнулась, я написала Джеймсу. Не знаю, как в жизни, а в Тиндере он точно многим даст сто очков вперед. У него хотя бы хватает нахальства не скрывать, что его интересуют чисто деловые отношения. Ну и я в убытке не останусь, что тоже плюс. Парень, с которым я встречалась накануне, явился на свидание в бесформенной куртке и с мрачной физиономией. Сначала купил мне выпить, а потом начал сетовать, как это несправедливо, что Берни Сандерса так прокатили. Чуть раньше он толкнул ту же речь перед одной своей коллегой, но та отчего-то не прониклась. Целых два часа я слушала его и повторяла – и что ты чувствуешь? Идти к нему мне как-то не особо хотелось, но он начал дуться. В итоге я все же пошла, а ему пришлось плевать себе на пальцы, потому что моей естественной влаги оказалось недостаточно.

Лекси хмурится, видно, ждет, что я выскажу очевидное. Я округляю глаза, давая понять, что не стану этого делать.

Она открывает рот, потом закрывает его и качает головой. Потом вздыхает. Ясно одно: Нэнси обожает драмы. За это ты ее и любишь.

Я взвиваюсь, но ссориться еще и с Лекси мне не хочется. Поэтому я начинаю следить глазами за цепочкой муравьев, которым каким-то образом удалось забраться на девятый этаж.

Знаешь, говорит Лекси, через несколько лет в мире вообще не останется снега.

Она встает, чтобы принести стоящий на краю крыши цветочный горшок, набитый окурками, и больно бьется пальцем ноги. Я тянусь пожалеть ее, но она отмахивается, и я замираю. Никогда раньше не видела ее плачущей. Не знаю, куда девать глаза, и на всякий случай принимаюсь таращиться на муравьев – их разделяют равные промежутки, отчего муравьиный строй похож на пунктирную линию.

Ничего страшного, Лекси выдыхает через нос. Все в порядке.

Я с тринадцати лет завидовала ее фигуре. А сейчас смотрю на нее и понимаю: она такая хрупкая, что страшно делается.

Может, вернемся внутрь? – спрашиваю я.

Лекси глупо улыбается и качает головой. Несколько минут мы сидим молча, слушая доносящийся снизу рев машин. Лекси вытаскивает из кармана платок и шумно сморкается. Звук этот вливается в уличный гул, и на мгновение мне кажется, что там, внизу, на бешеной скорости столкнулись несколько автомобилей.

Schätze, говорит Лекси. А мне-то казалось, у нас все так поэтично.

Мне куда лучше. В пять утра я вылезаю из постели и откапываю в шкафу треники. Я снова бегаю, несусь вдоль реки, взрывая жаркую дымку. Асфальт уже липкий. Мужчины оборачиваются мне вслед. А я любуюсь сверкающей водой.

В «Барнис» все двигаются ужасно медленно. Я прохожу мимо длинных рядов вешалок со всякими платьями. Вот оно, то, что я ищу! Моя песнь сирены, обтягивающее одеяние винного цвета. Оставив на полу у примерочной набитую вещами корзинку, я выхожу сразу в нем. Никто меня не останавливает. И все светофоры горят зеленым. Я вхожу в «Дайв 75», и все посетители мужского пола разом замолкают. Заказываю две маргариты по шесть долларов. У меня просит ручку парень с коротким ежиком на голове – о котором я в тот момент как раз и пишу. Получив ее, он явно не знает, куда ее теперь девать. Зови меня Ра, Бог Солнца, говорит он.

Следующий, заключает Лекси. Следующий!

Запах – это вам не звук и не свет, на расстоянии он не работает. Если ты чем-то пахнешь, значит, атомы этого вещества проникли к тебе внутрь. Я как-то инстинктивно понимаю, что и куда следует носить. Хожу по барам и даю мужчинам возможность меня учуять. Это случается почти мгновенно. От меня исходит привлекающий их аромат.

Данте трахается, как заводная игрушка. И шепчет что-то о том, что я упала с небес. Кошусь на себя в зеркало – похоже, я летела так стремительно, что по дороге порвала все облака.

Гуглю «как заработать в Нью-Йорке со студенческой визой». Присмотр за детьми, репетиторство, выгул собак, уборка квартир, работа натурщицей или моделью, секс по телефону, торговля чужим барахлом на «и-Бэй», стояние в чужих очередях, разбор чужих шкафов, редактирование чужих профилей в соцсетях, проведение соцопросов, раздача листовок, работа тайным покупателем, развоз корреспонденции на велосипеде, продажа волос, донорство яйцеклеток, свидания за деньги. Поток адреналина хлещет мне в мозг. Динь-динь-динь!

Я варю кофе. Мою голову. Солнце лезет в квартиру сквозь жалюзи. В венах поет хлорофилл, тело, впитывая свет, наполняется энергией. Я составляю список «сахарниц» – сайтов, где люди ищут отношений за деньги, сразу вычеркиваю те, где слишком много рекламы. И в итоге выбираю портал «Договоримся!», сулящий Отношения на Твоих Условиях. Главная страница похожа на рекламу дорогого парфюма. На высоком барном стуле сидит Клуниподобный мужчина с модной небритостью на подбородке. Напротив – спиной к камере – Она, в вечернем платье и бриллиантовом колье. «Взаимовыгодные отношения для красивых и успешных людей». Двенадцать миллионов пользователей со всего света. Мужчины в своих профилях пишут, откуда они, кто по профессии, сколько зарабатывают, готовы ли платить содержание и делать подарки. Я читаю блоги Сластен и рассматриваю их приукрашенные фильтрами селфи из гостиничных ванных.

С Сахарком, своим Папиком, я попадаю в мир, где деньги все упрощают. Надеть пальто помогают швейцары. Еду подают на серебряных подносах. Обслуживание всегда безупречно, а роскошь не вульгарна.

Гордись собой, ведь ты наконец вышла из зоны комфорта и больше не готова соглашаться на меньшее, чем заслуживаешь. Точно знай, что тебе нужно, и требуй именно этого. Твоя сила в твоих потребностях. Обозначь их, чтобы получить желаемое, или не афишируй, чтобы оставаться загадкой. Делай все необходимое, чтобы стать лучшей версией себя, и помни: ты и так прекрасна и не нуждаешься в чужом одобрении.