Дневник смерти. Фортуна - Нокс Ойлин

Яна

Первым шоком были цветы. Одуванчики.

Яна с сомнением смотрела на букет, который лежал теперь на столе рядом с подносом. Девочки засыпали ее вопросами, но Новикова молчала. Она понятия не имела, что ответить. Откуда новенький знал про ее день рождения? Какие такие общие знакомые могли рассказать ему? И в лагере-то не все знали об этом, разве что девочки. Но они тоже впервые видели этого Никиту.

И Яна тоже. Но ее не покидало чувство, что что-то не так. С самого утра она ощущала себя не в своей тарелке. Словно она и не спала вовсе. Еще и появление незнакомого мальчика в их домике, в ее постели…

Новикова смущенно опустила глаза, неохотно ковыряя вилкой гречку. Странный завтрак в этот совершенно странный день. Обычно утром они ели какие-то каши, больше похожие на липкие смеси. Но сегодня повара словно догадались накормить детей чем-то более вкусным. Яна бросила взгляд в сторону, втайне мечтая, чтобы это было подарком ей на день рождения. Но вряд ли местные работники вообще догадывались о ее существовании. Слишком много детей, каждый год новые, каждый раз все обычные и ничем не примечательные. Разве что какие-нибудь красавицы вроде Нины были способны привлечь внимание.

– Новикова, ты что, поклонника притащила в лагерь? – шепотом спросила Маша, с любопытством поглядывая в сторону стола мальчиков. Яна поспешно замотала головой, испугавшись новой порции насмешек.

Котлета прилетела ей в голову неожиданно. Крик опередил удар, но она настолько привыкла к унижениям, что даже не соизволила увернуться. Не думала, что Серый и вправду кинет. Надеялась, что это лишь пустая угроза или что он не рискнет при новеньком. Но, как оказалось, Серый был способен на все.

Яна стиснула зубы, изо всех сил сдерживая слезы. Сжав кулаки, девочка задрожала всем телом от немой злости и бессилия. Мальчишки только и могли, что издеваться, обижать, унижать. Никто не думал, что можно пошутить словами или пообщаться с Яной, ведь она была неглупой. Но нет, все они, как один, выбирали путь «героев», которые видели перед собой «толстого злодея». И смешно, и нет. Только Нина заступалась за нее, и то не всегда. Вот и сейчас подруга вроде и привстала, но сказать ничего не решилась.

Или не успела?

– Ублюдок! – прогремел голос новенького. Оборачиваться было страшно. Яна услышала звук удара, потом еще и еще. Девочки, что сидели напротив, смотрели ей за спину огромными глазами. В них Яна отчетливо видела смесь ужаса, восторга, сомнения и недоверия.

Кто-то заступился за Новикову.

Девочка сглотнула, видя, как ее собственная рука дрожала. Пальцы разжались, вилка шумно упала и коснулась тарелки. Внутри все вспыхнуло огнем смущения, непонимания и… радости? Никогда прежде никто не заступался за нее, не мстил ее обидчикам, не защищал от нападок. И такого поворота Яна точно не ожидала. И уж точно не предполагала, что увидит разбитое лицо Серого.

Новикова все же обернулась: мальчишка истошно орал, исторгая грубые слова, но никто не ругал его за это. Хотелось подбежать и добавить еще пару ударов, чтобы Серый прочувствовал все от и до, но девочка уже перевела взгляд на удаляющегося Никиту.

Почему он заступился за нее? Откуда узнал про день рождения? И одуванчики? Кто он такой?..

Яна облизала пересохшие от волнения губы и посмотрела на подруг. Все разом забыли про котлету в волосах, которую Новикова все же успела извлечь и теперь сжимала двумя пальцами. Отложив ее, девочка встала из-за стола и сделала несколько шагов в сторону Серого. Тот вскинул на нее глаза: большие, перепуганные. Словно увидел перед собой привидение. Несколько мгновений Яна не сводила с него глаз, позволяя себе насладиться видом крови на обиженных, разбитых губах. Глаз уже слегка заплыл. Друзья Серого так и остались сидеть, явно потрясенные неожиданным поворотом. Мало кто решался даже что-то сказать их главарю, не то что прикоснуться к нему.

– Новикова! – окликнула от двери Василиса Сергеевна. – Иди сюда!

Девочка ощутила легкое покалывание в ноге, скользящее вверх по телу, охватывающее позвоночник. Словно мелкие и острые зубки вонзились в кожу и кости, а затем добрались до загривка. На губах Яны мелькнула улыбка. Одно мгновение – и она исчезла, но Серый точно должен был рассмотреть ее. Девочка развернулась и поспешила к выходу, где ждала вожатая.

– Что это было?! – громким шепотом поинтересовалась девушка, отводя Яну в сторону. – Что еще за кровавый спектакль?

– Я не знаю, – пробормотала Новикова, сжавшись под строгим взглядом вожатой. – Я с ним едва знакома… Понятия не имела, что так выйдет.

Значит, вожатая все же видела, что Серый попал котлетой в нее, и прекрасно знала, из-за чего вскочил Никита, иначе не задавала бы подобные вопросы. И это в очередной раз доказывало, что о Яне никто не думал. Она лишь существовала в этом лагере, обитала призраком, которого нравилось всем шугать.

Василиса Сергеевна, уперев руки в боки, хмурилась. Краем глаза Яна заметила, что из столовой выглядывают девочки, пытаясь высмотреть, что происходит. Но, видимо, тщетно. Недовольные шепотки отдаленно доносились до слуха девочки, которая старалась не обращать на это внимания.

– Веди себя прилично. Нечего тут разводить шекспировские страсти. – Вожатая фыркнула и ушла, даже не оглянувшись. Через минуту она вывела Серого, ведя его в сторону медпункта. Яна искренне понадеялась, что ему было очень больно и что его друзья не рискнут сейчас ей мстить за все.

Оставшись одна, Новикова судорожно вздохнула, кусая губы. Надо было возвращаться, но она не хотела снова видеть все эти лица. Отвратительные, насмешливые, глумливые.

– Мне надо… привести себя в порядок, – крикнула она Нине, которая возникла на пороге столовой. Подруга, помедлив, кивнула и скрылась за дверью. Подруга ли? Яна хмыкнула и помотала головой, словно пытаясь избавиться от невидимой котлеты в волосах. Нужно было вернуться к себе, принять душ, переодеться, но Новикова прекрасно понимала: если сейчас она не пойдет к Никите, то потом уже не сможет. Пока все завтракали и были заняты обсуждением новых событий, девочка легко могла исчезнуть. Никто и так не обращал на нее внимания.

Проверив, не застряло ли чего еще в волосах, она торопливо направилась в сторону «карцеров», как ребята называли домики для наказаний. То и дело оглядываясь, она старалась создавать как можно меньше шума. Не хотелось, чтобы кто-то услышал и побежал следом. Обойдя здание побольше, внутри которого дети собирались в дождь пообщаться или провести какое-нибудь занятие, Яна уже более уверенно пошла по дорожке. Только миновав этот отрезок, она вновь пригнула голову и побежала. В любой момент кто-то мог покинуть столовую и пойти искать ее. Возможно, девочка все придумала и никому нет дела до Новиковой с ее проблемами и приключениями, но разве могли ребята упустить шанс добавить мерзких шуток? Как только Серый придет в себя, то обязательно придумает что-нибудь отвратительное и пошлое.

Яна, стараясь не думать ни о чем, с опаской подобралась ближе к домику. Одинокий, ветхий, он стоял в стороне, не привлекая внимания. Сюда мало кто ходил: никому не нравились запахи затхлости и сырости. Но Яна хорошо знала это место: частенько сбегала в этом направлении, чтобы скрыться от противных мальчишек. Но надолго и она не задерживалась. Только успела пару раз осмотреть дом издалека. В этот же раз она приблизилась к окну, надеясь, что оно было не запертым.

Выдохнув, девочка подтянулась, упираясь ногами в выступ, и ухватилась ладонями за подоконник. Необработанное дерево неприятно царапнуло ладони, но Яна решила не сдаваться. Поставив ногу на выемку повыше, она приподнялась, заглядывая в окно.

– А… – едва не закричала она, резко отскочив. Неудачно приземлившись, Новикова охнула, ухватившись за ногу. Едва не сломав ее, но все же подвернув, она затравленно посмотрела в сторону дома. На одно мгновение ей померещилось, что в самом углу комнаты кто-то сидит. И этот кто-то – не Никита. Там точно была девушка, вся в крови, в каких-то лохмотьях, словно сбежавшая из фильма ужасов через леса и болота. Отругав себя, Яна снова приблизилась к дому и повторила путь: в углу никого не было.