Колычевская весна - Екатерина Васильевна Михеева
Колычевская весна читать книгу онлайн
Екатерина Васильевна Михеева — молодая писательница, живущая и работающая в г. Челябинске. Она родилась в 1922 гаду в г. Москве, в семье служащего. Там же закончила среднюю школу и поступила в Московский государственный университет. Но закончить его не пришлось. Началась война. В 1941 году эвакуировалась с семьей в г. Соликамск Пермской области, где поступила работать в ФЗО преподавателем физики и черчения. В 1946 году переехала на постоянное место жительства в г. Челябинск. До 1953 года работала в школах города Челябинска учительницей.
Первый рассказ Екатерины Михеевой был напечатан в 1955 году в областной газете «Челябинский строитель». Рассказы и очерки печатались затем в областных газетах и журналах, передавались по радио.
В 1959 году Челябинское книжное издательство выпустило небольшой сборник рассказов Екатерины Михеевой под названием «Трудная любовь». Первая книга ее была читателем встречена с большим интересом.
Настоящий сборник посвящен, как и первый, жизни простых советских людей и открывается небольшой повестью «Колычевская весна».
ДальшеГлавная героиня повести Наталья Ласькова до сорока лет жила по пословице «Всякая птичка свой зобок набивает, всякая рука к себе загребает» и имела заветную мечту выучить единственного сына Димитрия на инженера. Но сын сам распорядился своей судьбой: окончив семилетку, он поступил работать на завод, а после армии уехал вместе с любимой девушкой в тайгу на строительство железной дороги.
Наталья не может ему того простить и никак не может понять, какая сила толкнула Димитрия с обжитого, согретого материнской заботой места туда, «в проклятущую глухомань». Вопрос этот не дает ей покоя; она чувствует, что если не поймет Димитрия, станет ему чужой. И в отпуск Наталья едет туда, на стройку, посмотреть, «какая такая там новая жизнь». И эта самая новая жизнь, люди, которых она встретила там, и зародившаяся неожиданно сердечная привязанность к ним помогают ей понять сына, отказаться от прежних взглядов на жизнь и пойти с Димитрием одной дорогой.
В рассказе «Солдатская каска» автор возвращает читателя к страшным дням войны, о которых люди не должны забывать. Раскрывает бескорыстную дружбу двух советских металлургов Антона Озерова и Егора Рыбакова, ушедших на фронт. Не каждому человеку дается такая дружба. И способны на нее лишь люди сильные духом, воспитанные нашей советской действительностью.
Идейный и эмоциональный облик советских людей тонко и поэтично воплощен в рассказах «Песнь о мире» и «Лесничиха».
Советский гуманизм, увлекательность повествования, красота и ясность языка — то основное, что увидит читатель в опубликованных рассказах и повести Екатерины Михеевой.
— Хоть раз поспишь спокойно. Все равно до утра не кормишь. — Это был только предлог побыть наедине с внучкой, из-за которой забыла обиду и приехала сюда.
Она положила девочку на большую пуховую подушку, что привезла с собой, и прикорнула рядом. Сон не брал Наталью. Прислушиваясь к спокойному дыханию ребенка, она не переставала думать о своем.
«Кажись, вот и не жила совсем, а бабушка уж… Без радости прошла жизнь — без любви, без мужа. Одни заботы о сыне и достатке. А Димитрий вон как все оценил! Дочь, наверное, бы не сделала такого. Зря тогда плод вытравила, девочка была бы. На год младше Митрия. Обоих бы как-нибудь вырастила. Теперь уж поздно… А Марья вон на сорок пятом году родила. Да какую девку, — Наталья ощутила в себе молодую неистраченную силу и тяжело вздохнула: — Зря все-таки тогда Савельеву отказала, дельный мужчина, а теперь вот бобылкой возле чужих людей придется коротать долгий вдовий век».
В расписанные ледяными узорами окна глядел серебряный месяц и бередил Натальину душу. В его призрачном свете на пол от вещей падали тени. Слышно было, как в ограде поскрипывает старый раскидистый кедр.
Стало страшно, что надо уезжать отсюда, от Димитрия, от внучки… и опять одна. Но вспомнился дом с привычными заботами и делами, и Наталья вздохнула. «Про штепсель так и не написала. Как бы и впрямь чего не приключилось. Квартиранты, они и есть квартиранты. У них за чужое добро голова не болит… — Потом Наталья подумала, что и на работе ее, верно, ждут. Немного повеселела. — Клуб заводской к маю надо отделывать». И в уме стала прикидывать, где какой колер: «В фойе, пожалуй, лучше всего голубой…»
По дороге мимо дома проехала машина. Яркий свет фар ударил в окна, скользнул по полу, разгоняя ночные тени, и вернул Наталью к действительности. «Митрию-то после выходного на участок надо. Так и не повидаешься толком. Может, с ним поехать?»
Наталья так до утра и не заснула, а в понедельник, когда Димитрий чуть свет стал собираться на просеку, засобиралась с ним.
— Хочу посмотреть, какая такая там у вас настоящая жизнь идет.
— Куда ты, мороз такой! И места подходящего у нас для гостей нет, — пробовал отговорить ее Димитрий, но она стояла на своем:
— Где-нибудь пристроюсь, мне немного надо.
Наталью поддержала и Катерина.
— У Варвары в кухне тепло и место есть. Пусть с тобой на участке побудет. Год ведь не видались…
— Голова у тебя, Катюха, прямо министерская, — пошутил Димитрий.
* * *
Участок находился в тридцати километрах от Колычевки, на полпути к Журбинску.
Лесорубы зимовали в длинных приземистых бараках, за которыми примостились столовая и баня. У дороги чернел большой деревянный сарай где ночь и день визжала шпалорезка.
Просека шла ровной узкой полосой по правому пологому берегу Тасуни, начинаясь от самого распадка, где разместились постройки. Гостью приютили в столовой, одновременно служившей и клубом. Закутавшись в пуховый оренбургский платок, Наталья подолгу стояла у сарая, откуда видна была трасса, как на ладони, пытаясь распознать Митриев трактор с флажком.
Мороз до боли щипал тугие щеки, но она не уходила. Выручила повариха Варвара.
— Чего на морозе без толку стоять? — сказала она Наталье. — Половина первого. Езжай ребят кормить. Митрия увидишь.
Наталья согласилась.
— Ты им добавки не жалей, — напутствовала ее словоохотливая стряпуха. — Тулуп мой надень, не то ознобишься.
Лесорубы обедали прямо в лесу. Машина остановилась возле небольшого, наскоро срубленного навеса, под которым стояли грубо сколоченные столы и скамьи. Шофер вылез из кабины, помог перенести под навес термосы и заколотил заводной рукояткой по железному брусу, прицепленному к сосновой ветке.
За столом мест не хватало, проголодавшаяся, наработавшаяся молодежь с горячими мисками в руках рассаживалась у костров на пни и поваленные деревья. То и дело слышалось:
— Нельзя ли еще черпачок, мамаша?
Наталья не успевала подливать в опустевшие миски.
По просеке полз сизый смолистый дым. На кострах жгли хвою и сучья.
— Сколь дров зря пропадает! — покачала головой Наталья, присев на опустевший термос против Димитрия. — Чем машину гонять, здесь бы на месте кухню организовали. Тоже мне — хозяева!
— Что правда, то правда. Не используем отходы, — согласился Димитрий. Он свернул толстую цигарку и прищурился на работающего вблизи парня: — Дает Тоська! По две нормы в день выколачивает. Передовик.
— Словно очумелый. Хоть бы передохнул после обеда… — Наталья против воли залюбовалась скупыми, точно рассчитанными движениями парня. — Пила так ходуном и ходит…
Подпиленное дерево чуть накренилось, а парнишка все еще не отнимал пилы. Он лишь в последний миг отскочил в сторону. Дерево ухнуло в снег и обдало Наталью колючими сухими брызгами. Она испуганно вскочила, погрозив лесорубу кулаком:
— Придавит кого-нибудь, окаянный!
— Не придавит, — упрямо тряхнул головой паренек, смахивая рукавицей снег. Из-под треуха выпал толстый жгут рыжеватой косы.
— Тьфу, девка! — в сердцах сплюнула Наталья и, собирая со стола грязные миски, огрызнулась на шофера.
— Нечего зубы скалить, заводи свою тарахтелку…
Обыденное незначительное происшествие испортило Наталье настроение. Она, кажется, начала понимать, почему эти люди стали Митрию ближе матери. И это ее злило.
Возвратившись на участок, она раздраженно бросила тулуп Варвары на сундук, сказала:
— Ну! У молодых еще мозги в голове на место не встали, а тебя сюда каким ветром занесло?
— Как каким? — Варвара перестала раскатывать тесто и удивленно округлила маленькие бутылочного цвета глазки. — Людей кормить надо! При такой работе пища высококалорийная требуется. Кулинарные курсы кончала, знаю.
— Курсы?! — Наталья с нескрываемым недоверием поджала губы. — С курсами в любом ресторане устроилась бы.
— Я и работала. Десять лет работала, — Варвара шумно вздохнула и снова взялась за тесто.
«Врет все, — решила Наталья. — Либо проворовалась, либо мужа здесь ищет. Вчера вон как глазки механику строила. Что ж, дело ее молодое, — и она, уступая женскому самолюбию, не без удовольствия стала сравнивать себя с поварихой: — Фигура — три шара друг на друга поставили. Нос — морковкой, глаза — щелочки. До сих пор в девках. А что ни говори, плохо без мужа». И почему-то вспомнила Василия Васильевича и уж до позднего вечера думала о нем.
А погода заметно портилась. Густо-синяя полоска неба над распадком затянулась белесыми тучами, повалил снег, и к ночи разыгрался буран.
— Теперь на неделю заладит, работу остановит, — жаловалась Варвара Наталье. — Прошлую зиму до крыши снегом нас завалило. Два дня откапывались. Вот в этакую же пургу брательник мой застыл…
Наталья насторожилась.
— Витька. Станцию-то нашу в память Колычевой и назвали. Колычевы мы… Перед войной он техникум кончил, направили
