За горами, за лесами - Леонид Семёнович Комаров

в нашем классе, ее выбрали председателем совета отряда, а потом и председателем пионерской дружины школы.

Был однажды такой случай: Петруся хотели избить. В соседнем классе учился один пацан, отчаянный задира и ворюга по прозвищу Утконос. Каждый день после уроков он подкарауливал кого-нибудь за углом школы, чтобы «отметелить» и, если удастся, отобрать деньги. Утконоса все боялись, потому что он носил в кармане бритвочку.

А Петрусь был тихоня, его всегда обижали. Он Плохо рос, его все за третьеклассника принимали. Мы с Витькой вставали на его защиту, а в тот раз Петрусь ушел домой без нас. Утконос с Митяем встретили его за школой и начали колотить сумками. Пацаны глазели издали. И только Яна отбросила в сторону свой портфель, рванулась к Утконосу и стала яростно на него нападать.

Как-то мы сидели у Яны дома и выпускали дружинную стенгазету. Передовую статью писала Яна. А когда она читала или думала, то всегда либо грызла ногти, либо закручивала на макушке волосы.

— Яна! — прикрикнула на нее бабушка. — Перестань грызть ногти! — И нам с Витькой: — Ну, вы подумайте! Никак не могу отучить девчонку от дурной привычки… Я тебе горчицей пальцы намажу.

А Янка за словом в карман не полезет:

— Буля, — говорит, — только не забудь к горчице дать еще куриную ножку или кусочек ветчины.

Свою статью о подвигах юных героев Яна назвала «С кого брать пример?» Сильная статья!

В других колонках мы поместили заметку о лучшем отряде и одно из писем Яниного отца с фронта. Поместить письмо — Витькина идея. Яна сначала не соглашалась, говорила, что неудобно, будто она хвастается своим отцом, но мы начали настаивать:

— Ничего особенного. Любой может гордиться отцом-гвардейцем.

Яна согласилась, но только без фамилии. Решили назвать: «Письмо гвардейца».

В заключение мы обычно рисовали ребусы, головоломки и шарады, но ничего подходящего в этот раз не нашлось. И тут мне в голову пришла мысль:

— А что, если поместить шифровку?

— Какую? — спросил Витька.

— Зашифровать нашим кодом какой-нибудь текст.

Мы взяли из хрестоматии первый попавшийся текст, кажется из Тургенева, а внизу добавили: «Кто разгадает шифровку, получит приз». Написали просто так, для азарта, потому что были уверены, что никто не расшифрует, да и приза-то у нас никакого не было.

На другой день вывесили газету в школьном коридоре. Собралась толпа. Читали не только ребята, но и учителя, Подошли директор школы и завуч, похвалили, а директор, указывая на шифровку, спросил:

— Что вы там понаписали, фантазеры?

— Разгадайте, — сказала Яна. — Получите приз.

— Ну и ну! — улыбнулся директор.

На перемене к газете подошел Евгений Митрофанович, прочел все заметки, а шифровку долго изучал.

В тот день последним уроком у нас была история. Евгений Митрофанович загадочно посмотрел в нашу сторону и начал урок.

Когда прозвенел звонок и все ринулись из класса, Евгений Митрофанович попросил нас остаться.

— Молодцы! Газета получилась интересная. Ну, а шифровку вашу… — он таинственно улыбнулся, — я разгадал!

— Как?! Не может быть! — воскликнул Витька.

— А вот так. Гоните приз.

— Вы нас разыгрываете, — сказала Яна.

— Нисколько. Вот ваш текст, — и он протянул нам исписанный листок, где слово в слово повторялся отрывок из хрестоматии.

— Ну, а если б мы закодировали другой текст, — сказал я, — не из книжки, не из учебника, а из головы — вы бы тоже разгадали?

— Думаю, что да. Более того, при переписывании вы допустили две ошибки: слово «сердце» написали без «д» и «равнина» через «о».

Яна с Витькой укоризненно посмотрели на меня.

— Ученые научились читать древнейшие письмена. На это уходили годы, а иногда и целые жизни. Ну, а у вас совсем все просто.

— Как же — просто? — недоумевал я, задетый за живое.

— Да так, давайте разберемся: слова состоят из слогов? В каждом слоге обязательно одна гласная буква? Кроме того, тут предлоги, частицы, отдельные односложные слова, и в них тоже гласные буквы. Вот я и начал искать сначала гласные буквы, а потом уж по смыслу все остальное.

Мы внимательно слушали объяснение.

— Вы, наверное, были разведчиком? — спросил я.

— Приходилось, — сказал Евгений Митрофанович, — но дело не в этом. Нужно хорошо знать законы развития языка. Историю. Археологию. И вообще — нужно очень много знать, друзья мои! И нужно учиться мыслить.

«ШВАЙ»

За окном раздался свист. Я выглянул — там стоял Митяй и призывно свистел.

С некоторых пор он стал подлизываться ко мне и зачастил к нам в барак. Я догадывался, что Митяй приходит не к своему дядьке Барышнику, не к своей двоюродной сестре, великовозрастной Зойке, а ко мне. Я совсем не старался поддерживать с ним приятельские отношения, даже наоборот, но Митяй навязывался в дружки.

В школе мы теперь учились в разных классах. Он и там все время бегал ко мне на переменах.

Я высунулся в окно:

— Чего тебе?

— Айда на улку. В «швай» играть.

Из-за пояса Митяй вытащил трехгранный напильник, это и был швай. Игру эту мы любили: бросая швай, острым концом напильника нужно было попасть внутрь металлического кольца (сто очков) или отбить кольцо, тогда каждая длина швая от места, где он воткнулся в землю, до кольца равнялась пяти очкам, или, что самое трудное, так воткнуть швай в землю, в середку кольца, чтобы оно, звеня и вращаясь, вылетело через верх — тогда тысяча очков и ты победитель!

Я играл плохо, почти всегда проигрывал. Может, поэтому Митяй и приходил к нам в барак, что ему нравилось у меня выигрывать.

— Ну, выйдешь? — спросил Митяй.

Я захлопнул учебник, закрыл дверь комнаты изнутри на задвижку (чтобы не брать с собой ключ), вылез в окно и притворил за собой створку.

К нам присоединился и Витька.

А Митяй уже вращал на швае кольцо, оно позванивало, манило и вселяло в меня надежду: «Ну, сейчас-то выиграю!»

Мы выбрали площадку рядом с огородами, где земля помягче, без камней и золы, и начали играть.

Мне, конечно, сразу не повезло. Митяй обогнал меня на триста пятьдесят очков, Витька — на сто двадцать пять. И чем больше мне хотелось отыграться, тем хуже у меня получалось. Я давно это заметил. И потому стал себя уговаривать, что вовсе не хочу выиграть, что мне совершенно безразлично, но на самом деле очень — ну просто даже очень! — хотел выиграть. И всегда проигрывал.

Первый вышел Митяй, у него даже двадцать пять очков оказалось лишних. Потом тысячу пять очков набрал Витька, в то время как у меня было всего четыреста тридцать.

Но главная беда заключалась в том, что мне