Сыновья профессора - Бруно Саулит

тоскливое танго. Ноги двигались сами собой, а душевный подъем исчез.

— Вам здесь нравится? — после долгого молчания спросила Айна. Она тоже стала серьезной.

— Ничего, — вздохнул Петер. — Хорошие люди.

— Да?

— Мне так кажется.

— Возможно. — Девушка откинула непослушную прядь. — Я-то ведь ежедневно сталкиваюсь с ним на работе. Только Делвер мне почти незнаком. Не кажется ли вам, что он чересчур самоуверен и заносчив?

— Трудно сказать, — промямлил Петер. — Я не настолько хорошо разбираюсь и людях.

Музыка смолкла, хозяин опять пригласил к столу, — Знаете что? — Айна схватила Петера за локоть — Давайте удерем отсюда!

— Вы хотите уйти?

Опа кивнула.

— В таком случае надо попрощаться с Делвером, — заметил Петер.

— Правильно. А вы не побоитесь уйти вместе со мной?

— Разве я кажусь таким боязливым?

— Трудно сказать, — Айна передразнила его интонацию. — Я не настолько хорошо разбираюсь в людях. Пойдут разговоры…

— Ну а что же?

— Значит, не боитесь? Пошли?

— Пошли.

Тайны возобновились. Айна направилась к Делверу. Петер последовал за ней.

— Доктор, я должна извиниться. — сказала Айна. — Мне пора домой. Товарищ Вецапинь обещал проводить меня до автобуса.

— Вы торопитесь? — Делвер поставил рюмку и поглядел на девушку.

— К сожалению, да. Спасибо за гостеприимство и за чудесно проведенный день.

— Значит, ваше решение не подлежит отмене? — Делвер быстро закурил.

— На сей раз нет. — Айна была неумолима.

— Жаль. — Хозяин глубоко затянулся и швырнул сигарету в кусты. — В таком случае остается лишь распрощаться. Вы, Петер, тоже, наверно, уж не вернетесь…

— Пожалуй, не вернусь, дружище.

— Ну, всего наилучшего! Проводим отступников до калитки? — предложил Делвер остающимся гостям.

Все согласились. Метузал отыскал в эфире марш, и бодрые звуки преследовали уходящих, когда они уже скрылись за углом.

7

— Вы поедете на автобусе? — спросил Петер Вецапинь, идя рядом с Айной.

— Может быть. — тихо ответила она. — Хотя, по правде сказать, спешить некуда.

— Значит, просто хотели уйти.

— Конечно. Гораздо приятнее погулять в парке или по набережной.

— Можно я мне присоединиться к вам?

Петер слегка прикоснулся к руке Айны. Девушка не отняла ее.

— Зачем вы спрашиваете? Я ведь сама позвала вас.

— Это я помню, но и сейчас нс понимаю почему.

— Почему? Разве так трудно понять! — засмеялась Айна. — Рассудите логически, товарищ инженер! Девушка влюбилась с первого взгляда: блестящая партия, отец — знаменитый на весь Союз профессор, да и о сыне уже пишут в газетах… Помните, я вам еще днем сказала: «Идемте с нами!» Вот вы и пошли.

Петер молчал Он умел работать, умел думать и решать задачи, но эта ситуация казалась ему слишком сложной Во всяком случае, высшая математика и логарифмическая линейка тут не помогут. К счастью, его выручила сама девушка.

— Да нечего тут раздумывать! — Она дернула Петера за локоть. — Не бойтесь, я не влюбилась и делать блестящую карьеру пока не собираюсь! Разве нельзя проста погулять? Не знаю, как вам. а мне это доставляет удовольствие.

— Мне тоже, — кивнул Петер. Больше ничего не приходило на ум. Виктор в таком положении наверняка оказался бы находчиво?

Солнце уже скатилось за высокие здания, когда они вышли на улицу Мира.

— Расскажите о ваших изобретениях, — попросила Айна.

— Да тут, собственно, нечего и рассказывать, — Петер даже нахмурился от напряжения. — Вовсе не так интересно. Взгляните лучше, как много светите, окон, какая масса людей на улице! Все они куда-то идут, у всех праздничное настроение. А послезавтра — опять из работу. Случалось вам видеть Ригу утром рабочего дня, скажем, около половины девятого?

— Нет, не случалось. — созналась девушка. — Утренние дежурства у нас начинаются гораздо раньше.

— Выйдите как-нибудь. — продолжал Петер. — поглядите на это бесконечное, стремительное движение. Трамваи, автобусы, троллейбусы переполнены. асфальт гудит под тысячами ног. Это и есть наша подлинная Рига. Такой ее надо рисовать из картинах и описывать в книгах.

— Товарищ инженер’ — Айна взглянула на спутника, — Вы. кажется, зарыли в землю талант! Вам нужно не чертить и не изобретать, а писать стихи.

— Что вы. — улыбнулся Петер. — Может быть, я плохой инженер, но поэт уж совсем никакой. Вот брат мой когда-то писал стихи…

— Виктор?

— Да. Виктор. У меня только один брат. Хороший. замечательный брат.

— Вы, наверное, ладите с ним?

— Конечно, — подумав, ответил Петер. — Только мне кажется, что иногда я ему завидую.

— Ударились в самокритику?

— Вроде того…

Вместе с людским потоком Петер и Айна вышли на улицу Ленина. С наступлением сумерек движение автомашин сократилось, зато народу собиралось больше, и почти все направлялись к центру. Противиться этому течению было и ненужно и невозможно.

А потом в вечерней тишине прогремел артиллерийский залп. раскаты его многократно повторились в проемах зданий, и в то же мгновение по темному майскому небу разлетелись огни красных, желтых, зеленых ракет.

— Странно, — сказал Петер, как бы обращаясь к самому себе. — Столько раз видел, и все равно каждый год хочется поглядеть опять.

Айна молча пожала ему руку. Раскат следовал за раскатом, яркий свет сменял темноту, потом снова смеркалось, чтобы через мгновение небо опять озарилось разноцветными искрами.

Рядом с Петером каким-то малыш в упоении считал залпы, но, дойдя до десяти, сбился и уже не зная, сколько осталось. В промежутках между раскатами грохота из репродуктора на улице Кирова и доносились звуки гимна.

— Ой, ракета упала на нашу крышу, — воскликнул долговязый подросток, толкнув в бок приятеля. — Пожар будет!

— Да какой там пожар, — буркнул тот. — Разве, когда звезды падают, пожар бывает?

— Папочка, еще долго будут палить? — спросила маленькая девочка, сидевшая на плечах у отца.

Каждый переживал эту минуту по-своему, у каждого были свои слова и мысли. Люди стояли и смотрели в небо, а время шло, и салют кончался.

— Выйдем и набережную? — спросил Петер, но так и не дождался ответа.

Он обернулся, поискал глазами в толпе. Айны не было. Она исчезла.

8

Виктор обещал быть в городе сразу после праздников, а вернулся из Пьебалги лишь десятого мая. Отперев дверь, он повесил плащ, тут же в передней стянул замызганные хромовые сапоги и в носках отправился дальше.

— Добрый день! — поздоровался он с Мартой, убиравшей посуду в столовой.

— Здравствуй, здравствуй! Значит, приехал? А мы уж боялись, не случилось ли чего.

— Да что там могло случиться? Просто загостился.

Виктор открыл дверцу буфета в поисках съестного. Обедали у Вецапиней в семь часов.

— Я тебе картошки пожарю, если хочешь. — Марта оставила посуду и вытерла руки о передних. — Наверное, проголодался с дороги.

— Ничего, пообедаю вместе со