Романолуние - Анна Кимова

– Я зайду?

Она отмерла и отошла в сторону, Роман прошел в прихожую, тогда Даша закрыла дверь и двинулась внутрь квартиры. Осмотревшись, гость прошел следом. Дойдя до центра гостиной, она остановилась, повернулась к нему лицом и посмотрела в глаза. Безэмоционально, как всё последнее время их общения. У Романа внутри всё скрутилось. Боже, как он по ней соскучился! И какая же она все-таки красивая женщина! Настолько с ног сбивает, что он не удержался даже, и назвал ее так, когда дверь открыла, хоть и не планировал фамильярностей. Смущать лишний раз не хотел. Но так вышло, не устоял… Никогда никого красивей не видел. А он-то уже стал об этом забывать…

– Возвращайся!

Безэмоциональность медленно сменилась изумлением.

– Что?

– Мне без тебя совсем плохо. Выходи завтра на работу.

Даша обалдела. Такой наглости она точно не ожидала. Ему мало было приехать за одноразовым сексом? Он намерен вернуть его в постоянный режим? На нее стала накатывать злость.

– Так вот зачем вы приехали? Снова захотелось регулярного секса прямо на рабочем месте? Что, других кандидаток на примете не появилось? Больше на такое никто не соглашается?

Теперь обалдел Роман. Он совершенно не ожидал такого поворота.

– Даша, да ты что?

– Что что́? Не ожидали, что меня это может возмутить? Раньше ведь на всё была согласна, да?

Он подошел, протянул к ней руки.

– Не трогайте меня! Больше никогда, вам понятно, никогда до меня не дотрагивайтесь!

Роман потерялся. Он не мог оставлять всё так. Не мог сейчас уйти, потому что просто не представлял себе, что будет дальше делать без нее. Но совершенно не понимал, что ему сделать, чтобы остаться.

– Прости меня, Даша. Прости за всё. Я всё время всё делал не так. Понимаю, почему ты злишься на меня, я это заслужил. Но я не хотел, чтобы всё так вышло, оно само собой как-то каждый раз получалось… не так. Дело во мне…

Даша усмехнулась и перебила его:

– Да причем здесь вы? Дело всегда было во мне!!!

Ее голос прозвучал так надрывно, что это было душераздирающе. Даша резко перешла на плач.

– Я никогда никому не буду нужна!!! Разве чтобы пару раз трахнуть! Я – сосуд для семяизвержения, очень удобный сосуд! Хоть беспрерывно кончай, никогда никаких последствий! Алиментов, нервов, пеленок, адвокатов по бракоразводным процессам… Зато удовольствия – море, даже презерватив не требуется! Идеальная подстилка! Правда, один изъян всё же имеется: недолговечная. С высокой степенью износа. Распадаюсь на части прямо на глазах!

Роман остолбенел. Он стоял с открытым ртом не в силах что-либо произнести. Из ее горла раздался длинный стон, и Даша разрыдалась.

– Кто я для всех вас? Никто! И никогда кем-то значимым не стану. Ни женой, ни матерью, ни даже любовницей постоянной. Кому нужна больная женщина? Любовница должна ва́ми любоваться, а не по врачам бегать и таблетки горстями глотать.

Роман подошел и попытался ее обнять.

– Даша, Дашенька, да ты что?

Но она резко дернулась в сторону. И вдруг успокоилась. Отошла и встала лицом к окну.

– Для чего я хожу по этой земле? Для кого? Для таких, как он, который сделал меня бесплодной? Таких, как вы, который забрал последнее, что у меня оставалось – самоуважение?

Она резко повернулась к Роману и впервые с начала истерики посмотрела в лицо. Он перемещался взглядом от радужки к радужке, пытаясь понять, что ему делать и как ее утешить, но в глазах Даши не прочел ничего хорошего. Она была во власти нервного срыва.

– Что вы чувствуете, когда кончаете в меня? Радость победы? Собственную значимость? Нет, объясните, я, правда, не понимаю вас до конца. Что, наконец, заставили маленькую дрянь ответить за все те дерзости, которые она вам наговорила? А еще? Что-нибудь еще, Роман Сергеевич? Кроме похоти и злорадства? – каждое слово Даши хлестало Романа по лицу, словно плетка. Он вмерз в пол, тело будто окостенело. – Возможно, жалость? Вы случайно не из жалости меня трахали? Чтобы хоть немного утешить стерилизованную потаскуху, доставив ей хотя бы… радость близости с таким мужчиной, как вы. О котором такая, как я, может только грезить. Так вот радуйтесь! Вы достигли цели. Я, правда, грезила. И сейчас продолжаю. Нет, не думайте, это не ирония, я совершенно серьезно. Как только увидела вас в тот день, сразу грезить начала. Даже забыла о том, кто я есть. Правда, ненадолго, вы быстро напомнили. И я вспомнила и очень вам за это благодарна. Потому что теперь уже больше никогда не забуду.

Язык Романа словно зацементировали, он не мог выдавить из себя ни слова. Так во́т как Даша думает он к ней относи́тся? Ее глаза снова налились слезами, припухшие губы задрожали, и слова стали слышны сквозь рыдания.

– Вы заставили меня осознать, для чего меня создал Бог. Я до вас заблуждениями страдала, что и у таких, как я, может быть достоинство, что и такие, как я, заслуживают хотя бы уважение. – По ее щекам текли реки слез. – Но теперь я поняла: судьба моя такая, просто ноги раздвигать. Всегда была, со всеми. Но вы хотя бы были честны – предупредили сразу, что спрашивать не станете, дали шанс уйти. Сама ведь осталась. Вы и не стали спрашивать, сразу поняли, что влюблена. А раз я грежу о вас, значит, можно просто подойти и трахнуть. Без предупреждения, в любом месте, в любой час. А влюбленная дурочка-недоделка, она ведь всё стерпит, всё равно никуда ведь не денется. Потому что для нее даже вашей временной подстилкой побыть – это высшее счастье!

Она скатилась в рыдание.

– Звездный час! Который она будет пытаться продлить как можно дольше. Хоть и знает точно, что вам всё это скоро надоест…

Роман прижал ее к себе и стал целовать. В щеки, виски, голову. Он даже Да́шу до сих пор так не целовал, что уж говорить о других. А она сорвалась на крик, стала вырываться и бить его кулаками, куда придется:

– Потому что вы ее не полюбите! Никогда не полюбите, просто не за что ее любить! Вы вообще никого полюбить не можете, но, если и сделаете исключение, так уж точно не для нее! И никто ее не полюбит такую… Грязную, жалкую, больную потаскуху!

Роман уперся лицом ей в макушку и стал гладить по голове,