Романолуние - Анна Кимова

одновременно с тем пытаясь успокоить разбушевавшееся в его руках тело.

– Давай, Дашенька, говори… Всё говори, не держи в себе больше…

– Мерзкую, отвратительную дрянь, которая с мужиками потными по туалетам обжимается!

– Еще, Дашенька, еще! Давай, девочка моя, всё доставай из себя…

– Чтобы только забыть, как вы при ней трахались! Вам только надо было сделать это прямо на ее столе! Какая же вы всё-таки сволочь!

Роман нервно рассмеялся.

– Да, хорошая моя, говори! Всё мне скажи, что обо мне думаешь! Тебе надо выговориться.

Она рыдала. Просто задыхалась от рыданий.

– Сколько их у вас было, ответьте честно? И сколько будет после меня? Хотя почему после? Кто вам мешает и сейчас спать с другими? А потом просто взять и прийти сюда, потому что сегодня вам опять меня́ захотелось. И привести с собой еще кого-то, я же и на такое буду согласна! Мерзкая, безвольная дура, съехавшая идиотка!

– Говори, что еще тебя мучает? Говори, а мы потом разбираться с этим будем. Вместе.

– Потому что вы никого не любите! И никогда полюбить не сможете! И я не полюблю! Никого, никогда. Мне нельзя!

Роман, наконец, заставил ее замолчать. Он поцеловал настойчиво, по-хозяйски, и сжал ее в объятьях так сильно, что Даша даже трепыхаться перестала. Она будто выдохлась. Истерика стала отступать. Тогда Роман обеими руками взял ее за лицо и отстранился. Она еще всхлипывала.

– А теперь послушай, дура ты заблудившаяся! Не любит она никого… Ты меня любишь! И сама мне только что об этом рассказала. И притом очень убедительно. Я – поверил. Скажу честно, сомневался. Чувствовал, что вроде бы да, но ты меня здорово за нос водила. Так что хорошо, что хоть с этим разобрали́сь. А теперь давай по мне пройдемся…

Она смотрела вниз. Сказала тихо:

– Зачем? Всё и так ясно. Вы хоть что-то обо мне знаете? Кроме цвета нижнего белья и глубины промежности? А хоть пытались узнать? Нет. И никто не пытался.

На нее снова начинали накатывать слезы.

– Потому что нормальному мужчине не нужна такая, как я! Расползающаяся на куски инвалидка, проститутка и бесплодная дрянь!

Роман крепко обнял ее и погладил по спине.

– Ну что ты такое говоришь…

– Ведь и проституток иногда кто-то любит. А меня… совсем не за что…

Даша снова расплакалась, но больше не сказала ни слова. Просто стояла, вцепившись руками в его плечи и содрогаясь от рыданий. Роман думал, что сейчас у него остановится сердце. Господи, что же он натворил… И как ему теперь всё исправить…

41. Полнолуние Даши

Когда любимая успокоилась, Роман сказал:

– Нам в любом случае надо нормально поговорить. Согласись, Даша. Если после этого ты захочешь вернуться сюда – привезу. Если же наш разговор сложится по-другому, тогда будем что-то думать. Это самое взвешенное решение. Я тебя в таком состоянии одну не оставлю. Поэтому я сейчас принесу тебе шубу и сапоги. Помогу одеться. И мы поедем в… Можешь место предложить сама. Я считаю, что подойдет «Потемкин». Всё… отпускаю…

Роман разомкнул объятия, прошел к вешалам, которые приметил, когда вошел в квартиру, сдёрнул шубу, поднес к Даше. Он долго стоял с распахнутым пальто в руках и ждал Дашиных действий. Она не двигалась. Тогда Роман медленно подошел, накинул шубу ей на плечи, а затем продел руки любимой в рукава. После – подвел Дашу к дивану, усадил. Принес из коридора сапоги. Поочередно надел их на нее, взял за талию, помог подняться, застегнул шубу.

– Я привезу тебя сразу, как поговорим. Но здесь у тебя для этого пока неподходящие условия. Ты не ешь ничего, как всегда. Я хочу тебя покормить. Пойдем. Давай, Дашенька, потихоньку. Пойдем…

Роман вывел ее на лестничную клетку, вытащил ключи – они так кстати торчали из внутреннего замка́ – закрыл квартиру. Положил связку в карман Дашиной шубы и, взяв ее за плечи, повел к лифтам.

Уселись на заднем сиденье, вместе. Роман обнял и взял ее руки в свои. Так они и ехали вплоть до «Потемкина».

В ресторане их проводили в самый дальний кабинет с большим окном. Роман усадил Дашу за стол, сам сел на соседний стул, взял любимую за руку, прижал к лицу, затем поцеловал ее. Даша всё время смотрела мимо него. Роман отпустил руку. Та медленно опустилась на стол.

– Будешь суп? Дашенька? Ты мало ешь, суп как раз подойдет. Ну что молчишь? Ладно, молчи если хочешь, я за тебя буду говорить. Суп берем. И салат тот, помнишь, тебе понравился? Ты его весь съела. И рыбу возьмем. Красную. В ней много витаминов и аминокислот. То, что нужно для твоего здоровья. А хочешь, я тебе водки возьму? Или «Мартини» какого-нибудь? Нет, не хочешь, по глазам вижу. Ты же шампанское тогда так и не выпила, помнишь? В честь праздника… Тогда его и возьмем. Чтобы на всякий случай было. Если захочешь.

Она молчала. Тогда Роман сделал заказ.

– Пока будут нести еду, я тебе немного расскажу, как дела, хорошо? В офисе по тебе все скучают. Нет ни одного человека, кто бы не заметил твоего отсутствия. Даже Элла, представляешь? Она мне тут в четверг выдала, что пора мне завязывать с этой фигней и брать тебя обратно, а то весь офис теперь страдает от перепадов моего настроения. У Моргунова вообще стресс, что он так и не смог с тобой пообедать. В буфете твой уход от меня – это самая обсуждаемая тема. Подмочила ты мне, конечно, репутацию. До тебя от меня по собственному желанию еще никто не уходил. Вот и судачат понемногу… Мне прислали новую секретаршу. Вполне сносная. Но попросила меня недавно, чтобы я не злился, что она не ты. Я и не злюсь. Понимаю. Работаем, срабатываемся понемногу… Электрику тебя очень не хватает. Мне кажется, он в тебя влюблен. Но больше всех скучает Летучий. Ты ему очень понравилась. Это по работе. Теперь по более трудному участку… Второго января я поехал к жене. Извиниться за то, что использовал ее, чтобы заставить тебя ревновать.

Даша впервые посмотрела ему в глаза. Роман продолжил:

– Купил ужасный торт, самый большой, и ужасного медведя, тоже самого большого. Сама понимаешь, каков размер вины, таким по размеру должен быть и подарок… Вместе пили чай. Потом дочь приехала. Сказала, что я странный и смешной, и пришла перед сном ко мне в кабинет. Сказку дурацкую какую-то читали. А утром я сжег сырники и у меня убежало какао.