Год Черной Обезьяны - Елизавета Ракова

– Ну сам бы поехал за своими сраными сигаретами, что я тебе, прислуга, что ли? Взрослый мужик, а ведешь себя как избалованный капризный пацан.

Игорь остановился посреди комнаты и с удивлением посмотрел на Марту, как будто с ним вдруг человеческим голосом заговорила собака.

– Ты мне омерзителен.

Марта злобно сощурила глаза. Она понимала, какому риску себя подвергает, но это только больше ее раззадоривало, ее несло, хотелось, чтобы напряжение последних дней как-то разрешилось. Надоело с ним нянчиться, неловко улыбаться персоналу, делать вид, что это ей нужен этот сраный детокс.

– Еще и сигареты, ептвою, не те…

Волосатые пухлые пальцы стиснули пачку, и та начала с шелестом ужиматься в комок. Марта наклонилась вперед, как будто готовясь к прыжку.

– Можно подумать, все тебе должны, тоже мне, важная птица, со своими очевидными коррупционными схемами… Неудивительно, что твой сын предпочитает сторчаться, но не стать похожим на папашу…

Вдруг на скуле Марты отпечатался точно страстный поцелуй. Игорь удовлетворенно смотрел на свою правую ладонь. От неожиданности Марта завалилась, упала с кровати, зацепив провод круглой стеклянной лампы, стоявшей на тумбочке. Прозрачный шар полетел на кафельный пол, разбился на сотни тонких острых осколков, напоминавших льдинки. Марта с удивлением подумала, что видит процесс крушения стекла как будто в замедленной съемке. Щека полыхала. Игорь навис, занеся руку для нового удара.

22 (Джинггуо)

Джинггуо сидел на полу своей съемной квартиры в сталинке на Автозаводской и составлял подробную опись антиквариата для продажи в Париже. С нескольких последних «похоронных экспедиций» он втайне от Виктора Аркадьевича откладывал часть выкупленного антиквариата. Придумать какую-то отговорку было нетрудно, ведь в их деле и правда много подводных камней: «С этой вазой вдова не захотела расставаться», «За этот кулон заломили адскую сумму», «Чашки не выпустили с китайской таможни». Для выкупа ценных предметов без поддержки Аркадьича пришлось подзанять деньжат, но Джинггуо не сомневался, что окажется в плюсе.

Отстраивание собственного антикварного бизнеса упиралось, конечно, не только в деньги. Но Джинггуо умел найти подход к людям. Сайт «ВКонтакте» был ему в помощь.

Например, Антилопов, работник архивного фонда. Неопределенного возраста, как будто приплюснутый сверху, с жабьим лицом, он любил хороший кальвадос. Как Джинггуо об этом узнал? Элементарно: работник архива состоял во «ВКонтакте» в сообществах «Клуб любителей кальвадоса», «Кальдвадос – душа Нормандии» и «Варим кальвадос дома». Благодаря ноль семь сорокалетнего нормандского «Леконт», который обошелся почти в двести тысяч, у Джинггуо теперь не было проблем с оформлением документов на вывоз товара под видом фамильных ценностей.

В Домодедово Джинггуо удалось выйти на одну из заместительниц начальника таможни, Ясную Элеонору Аркадьевну. Элеонору материальными ценностями было не купить – у руководства таможни этого добра и так навалом, зато она была одинокой женщиной за пятьдесят. О жажде любви говорили томные посты на «стене»: кадры из фильма «Мой король» с Венсаном Касселем и слащавые цитаты из дамских романов. Затраты были минимальными: букет нежно-розовых пионов, комплимент бездонным глазам цвета морской волны (под таким жирным слоем макияжа, какого Джинггуо в жизни не видывал), прикосновение к руке невзначай… Есть контакт.

Так или иначе к следующей осени после похорон Суня Джинггуо уже был готов к тому, чтобы самостоятельно поставлять предметы старины на европейские рынки.

Весьма кстати в конце весны на одной из бессмысленных конференций по антиквариату Джинггуо познакомился с долговязым рыжеволосым искусствоведом Андреем и его девушкой Алисой, балериной. Людей, которые могут быть ему полезны, Сяо Юй на раз вычислял по тембру голоса, направлению взгляда и тону, с которым упоминались влиятельные знакомые.

Андрей любил всякую странную эзотерическую хрень: фильмы «Фонтан» и «Кафе де Флор», книгу «Две жизни» Антаровой и натальные карты, но в целом парень был неплохой. От Андрея с Алисой Джинггуо впервые узнал о существовании парижской тусовки «белых русских». По рассказам Джинггуо понял, что напал на золотую жилу: таким можно было втюхать что угодно, если сказать, что предмет дореволюционный. Особенно запомнилась байка об Анне, плакавшейся всем, что большевики отобрали у нее родину. Анна носила гирлянду небольших разукрашенных золотых яичек Фаберже на цепочке – родители на каждую Пасху дарили ей по одному, с раннего детства. Джинггуо также мысленно отметил некоего Андре – судя по всему, заходить на рынок нужно было через него, так как этот потомок российских эмигрантов знал всех, кого только стоило знать в богемных кругах Парижа.

Последние дни перед отъездом Джинггуо проводил в основном за своим любимым занятием: убивая время, скроллил секции антиквариата на «Авито» в поисках «бриллианта» среди тысяч объявлений о продаже того, что и антиквариатом-то назвать было нельзя. В лучшем случае винтаж, и то не всегда. Джинггуо чувствовал себя авантюристом, отважно продиравшимся сквозь дикую чащу к запрятанной в скалистых недрах россыпи рубинов. Иногда ценные находки действительно случались. Например, серебряная ложечка от известной французской мануфактуры восемнадцатого века. В описании значилось: «Китайская подделка того же периода». По фотографии клейма Джинггуо смог определить, что описание не врет. Непропечатанная, таявшая нижняя палочка на латинской Е была точной приметой подделок этой серии. Сяо Юй прыгал до потолка от радости. Цена была смешная. Продавец явно не знал, что китайские подделки французских мануфактур того периода стоят гораздо дороже оригиналов. Большая часть фальшивок была изъята и отправлена на принудительную переплавку еще в восемнадцатом веке. Редкие выжившие китайские подделки теперь считаются уникальными коллекционными изделиями.

Джинггуо рассчитывал подкупить еще чего-нибудь по мелочи перед своим европейским турне. И на китайский антиквариат он наверняка найдет клиентов. Сяо Юй распахнул створки белого шкафа и вытащил коробки с не самыми ценными «сокровищами». Среди советских новогодних открыток и обломков каменной фигурки лошадки, которую он все никак не мог собраться с силами склеить, Джинггуо нашел брелок-обезьянку с глазками-бриллиантами – подарок матери.

– Такая есть только у тебя и у твоей сестры, Маши. Мастер Чуань никогда не повторяет свои изделия, но на эту обезьянку у него ушла ровно половина куска черной яшмы, так что хватило впритык на вторую такую же. Слишком она ему понравилась. Вдруг это поможет тебе когда-нибудь воссоединиться с сестрой.

Джинггуо усмехнулся. Минчжу всегда испытывала какое-то странное благоговение перед Геной и его законной дочерью. Джинггуо же, вспоминая девочку из «Оптимуса» с лицом, похожим на кочан капусты, понимал, что не имеет ни малейшего желания с ней знакомиться. Поcему подумывал подыскать на брелок покупателя.

За два дня до отъезда Джинггуо расстался с очередной девушкой, забрал рубашки из химчистки и сел напоследок с сигареткой и чашкой молочного улуна покопаться на «Авито». Кинул очередную жалобу на очевидно безумную женщину, выставлявшую объявления о продаже экспонатов Эрмитажа, выдавая их за свою собственную коллекцию, попробовал поторговаться за кузнецовскую супницу царских времен, но продавец был на удивление упрям. Ну и хрен с ней, с посудиной, все равно он не успеет до отъезда оформить документы… И тут Джинггуо, открыв новую страницу объявлений, замер. Очнулся, когда столбик пепла с сигареты упал прямо на клавиатуру.

Умная мордочка, хитрая улыбка. Кажется, белые прожилки немного другие, или такие же… Джинггуо даже сбегал проверить, не его ли это обезьянка, распаковал коробочку, в которой та должна была отправиться с ним в Европу. Подаренный матерью брелок оказался на месте.

Вариантов несколько. Возможно, обезьянок было не две, а по крайней мере еще с десяток. Почему-то эта логичная версия не казалась правильной. Еще могло статься, что его сестра продала кому-то брелок или подарила. Или автор объявления и есть Маша Данилова. Джинггуо взглянул на инициалы продавца. «М. П.». Первая буква подходит, а вот фамилия не та. Может, вышла замуж? На одной из фотографий были видны тонкие длинные женские пальцы с аккуратными овальными ногтями, покрытыми бежевым гель-лаком. Цена в десять тысяч рублей была явно занижена, как будто человек просто пытался избавиться от фигурки. Любопытство так и подсасывало. Или это он просто снова забыл поесть? Джинггуо затушил сигарету и быстро набрал сообщение в чате.

«Добрый день. Можно посмотреть