#Издержки изоляции, или Лето 2020, которого не было - Ирина Борисовна Оганова

– Хочу мороженое. Сахарную трубочку, – дала слабину Мария, убедившись, что Ильяс намерен держать оборону до последнего. Сдаваться – так уж с выгодой.

– Прекрасный бартер, – радостно подмигнул Ильяс. – Тебе мороженое, мне свободу от принудительного шатания по городу. Прошу заметить, я и так сегодня километров двадцать находил.

Ильяс вскочил с кровати и по-быстрому облачился в чёрный спортивный костюм со всевозможными нашивками.

– Тебе идёт. Красиво.

Ильяс ласково погладил спортивку.

– С приятелем поменялся. Он его из Сингапура привёз. Профессиональный боец. Еле уболтал.

– Это ты умеешь!

– Я всё, милая, умею, особенно когда захочу.

Вернулся Ильяс так быстро, что Мария едва успела вскипятить чайник, поставить на стол чашки, коробочку с чайными пакетиками, мёд, варенье, завалявшуюся пачку печенья. Светлана Александровна так редко бывала дома, всё больше у Сергея Павловича, что надобность забивать холодильник отпала. Готовить для себя Марии было скучно и неинтересно. Иногда в глубине души жалела, что мама вдруг откололась и стала жить своей жизнью. А ведь раньше Мария нет-нет да поворчит, что торчат они всё время друг у друга под носом. Теперь мамы явно не хватало. Нет, Маша свободно могла вместе с ней всё лето провести у Сергея Павловича на даче, но в один момент всё чаще стала возвращаться к себе в питерскую квартиру, а за ней следом Светлана Александровна – побудет немного с дочерью, и назад к Сергею. Порой Марии казалось, что мама разрывается между ними, и как-то прямо, чтобы внести ясность, сказала, что рада за неё и желает счастья.

– Ильяс! Ну что за трубочку ты купил! Я же хотела, как раньше, в детстве. Ещё и пять штук!

– Откуда я знаю, какие трубочки ты ела в детстве? Сказала бы, объяснила. На худой конец, продавщицу спросил бы, что за сахарную трубочку ели женщины, которым сейчас немного за сорок.

Мария прыснула от смеха.

– Ну ты зараза!

– Смешно же сказал? Правда? – хохотал Ильяс и уминал мороженое, которое только что обхаяла Мария.

– Вкусно-о-о-о-о! Зря ты отказываешься. Съешь, не кривляйся.

Она сидела за столом напротив Ильяса и не могла отвести от него взгляда. Ей не надо было даже прикасаться к нему, чтобы почувствовать тепло его тела. Она словно обнимала его на расстоянии. «Если у человека существует биополе, как утверждают учёные, сейчас оно у нас одно на двоих. Интересно, какого оно цвета? Ему бы пошёл насыщенный тёмно-синий. А мне? Мне без разницы, синий так синий».

– О чём задумалась?

– Ни о чём. Всякая чушь в голову лезет. А ты?

Ильяс раскрыл второе мороженое, закатил глаза, не выдержал и засмеялся.

– Ну что опять? Ты бываешь серьёзным?

– Бываю. Когда тебя нет рядом, я похож на грустного щенка, которого оставили на целый день одного дома. А ты, противная, оставляла меня на целую вечность. Вспомнил нашу первую встречу. Ты пришла с остатками этой жуткой розовой помады. Очевидно, ты пыталась всеми силами стереть её, но, скорее всего, в ней было что-то химическое и слишком стойкое. Честно говоря, у меня чуть не вырвалось: “Простите, гражданка, наверно, вы ошиблись квартирой. Ильясика тут нет!” – ляпнул Ильяс и тут же вскочил, перегнулся через стол, схватил Машу за руки и впился губами в её губы, чтобы не дать ей ни единого шанса обидеться на его очередную, пусть не самую удачную шутку.

– Пошли киношку посмотрим? Любишь боевики?

– Ильяс! Я не люблю боевики.

– Драму?

– Я люблю хорошее, качественное кино. Часто смотрю старые фильмы. Смотрел «Мужчина и женщина» Клода Лелуша?

– Нет.

Он залез в интернет и присвистнул:

– Шестьдесят шестого года. Ты хочешь?

– А ты, Ильяс?

– Я потерплю.

– Терпеть не надо. Вот я, например, не собираюсь терпеть какой-нибудь твой бездарный боевик!

– Можем каждый смотреть своё, – предложил Ильяс. – Но это неинтересно.

В итоге по обоюдному согласию остановились на фильме «Легенды осени» с Брэдом Питтом. Ровно через тридцать минут Ильяс безмятежно посапывал, а для Марии просмотр фильма не представлял уже никакого интереса. Она сначала выключила комп, потом прикроватную лампу и взглянула на часы в телефоне. Три пятнадцать ночи. Уже вовсю светало, как и положено в последнюю неделю июня, ещё чуть-чуть, и над горизонтом начнёт всходить солнце. Спать не хотелось, было одиноко, словно Ильяс уже умчался в свою Махачкалу.

«Странная встреча, странная… Будто прощаюсь с ним навсегда». Она пристроилась к Ильясу бочком, обняла, закрыла глаза, иногда тихонько поглаживала его по волосам или скользила пальцами по спине, пыталась заснуть, но ничего не получалось. Вдруг появилось невыносимое свербящее желание, чтобы он опять говорил с ней, любил её, пил чай, да всё что угодно, только бы не спал.

– Ильяс, милый, любимый, не спи, пожалуйста! Я тебя очень прошу! Побудь со мной, ну хоть ещё немного. Ильяс!

На этот раз Ильяс очнулся мгновенно, повернулся лицом к Марии, долго, не отрываясь, смотрел ей прямо в глаза, потом без слов прижал к себе, уткнулся в её тёплое притихшее тело и, как и она, замер от наслаждения.

Обессиленные и уставшие от себя и друг от друга, они утихомирились лишь к девяти утра. А пробудились к четырём дня, и то с трудом.

– Что так колется в кровати?! – ойкнул от неожиданности Ильяс, приподнял одеяло и увидел на простыне крошки, по всей видимости, от трубочки мороженого.

Мария прикрыла руками лицо, типа ей стыдно, и рассмеялась.

– Я так захотела есть, когда ты заснул, не выдержала и слопала мороженое.

– В постели?

– Ага, и с закрытыми глазами.

– У тебя даже рот в засохшем мороженом!

Он попытался оттереть его, но оно настолько прочно прилипло к её мордочке, что без воды было не обойтись, и он пошёл в ванную за мокрым полотенцем. «Надо написать Маге, пусть к шести подъезжает. Раз не звонил, значит, у него всё в порядке. Не хочется уезжать! Опять долго приходить в себя буду. Измучаюсь… Невероятно привыкаю к ней, точно вынесли мне приговор любить её пожизненно, без права на помилование. Я всё сделаю, чтобы оградить её от волнений. Никогда ни словом, ни делом не обижу и не унижу. Пусть живёт в неведении, что кроме нас есть кто-то ещё. Женитьба не сможет изменить моего отношения к ней, моя любовь никогда не иссякнет».

Мария с ужасом посмотрела на часы.

– Тебе во сколько выходить? – спросила и не узнала своего голоса.

– Мага будет к шести. У нас ещё есть немного времени.

Маша вылезла из-под одеяла, встала и молча пошла на кухню, хотелось самого крепкого кофе, который она когда-либо пила в своей жизни.