Токийская головоломка - Содзи Симада

Митараи подобрал с пола тетрадь на кольцах и пролистал ее. Я тоже взглянул на нее сбоку. Бумага обгорела только по бокам, текст не пострадал. Некоторое время Митараи с интересом читал начальные страницы, а затем довольно кивнул.

– Все, на этом наши дела окончены. Поехали домой! – радостно сказал он. Тота Мисаки удивленно молчал – как и я.

Оглядевшись по сторонам, я заметил в комнате книжный шкаф, переполненный книгами об экологии. Среди них притаился «Токийский Зодиак». Перед шкафом стояла старинная швейная машинка.

– Вы ведь все равно собирались сжечь тетрадь. Полагаю, она вам не нужна? Тогда позволю себе наглость забрать ее, – сказал Митараи Тоте.

Митараи развернулся, а Тота спросил его:

– Зачем она вам?

– Мы с Исиокой поклонники вашего произведения.

– Собрались идти в полицию?

– Даже если меня об этом попросят, буду вынужден отказаться. Все, чего я хочу, – поскорее вернуться к себе в квартиру и прочитать продолжение ваших записок.

– Как вы со мной поступите?

– Мне нужна лишь эта тетрадь. Не заставляйте меня повторять это. Счастливо оставаться!

Митараи повернулся к нему спиной. Временами он ужасно холодный человек.

– Что теперь со мной будет? Что мне делать?

– Все просто. Уплатите налог на наследство и забирайте себе тот дом, – сказал Митараи, даже не оборачиваясь, и, подойдя к двери в углу комнаты, отпер два ее замка. Ненадолго остановившись и пропустив нас с Фудзитани вперед, он оглянулся:

– Скажу вам одно. Вам нужно уничтожить остатки мумии, диванные подушки, слоника, аппликацию и абажур. Поняли меня?

С этими словами он тихо прикрыл дверь.

Мы вновь стояли в комнате с диковинками. Митараи такие вещи любит, поэтому шел не спеша. Внезапно заиграла музыкальная шкатулка. Звук шел из подставки для куклы, которую Фудзитани вертел в руках.

– Извините.

Следом мы попали в первую комнату. В темноте ничего не было видно. Митараи нажал на выключатель лампы, стоявшей на каминном портале, и комната осветилась тусклым желтым светом.

– Вы догадались, из чего он сделан? – сказал Митараи, сжимая пальцами край абажура. На его лице, подсвеченном снизу, появилась зловещая улыбка.

Я тоже потрогал абажур кончиками пальцев. На ощупь он был грубым и жестким, как овечья кожа.

– Кожа?

– Браво! – ответил Митараи, удаляясь. – Человеческая.

– Что?! – инстинктивно отпрянул я.

– Похоже, Кадзюро каким-то образом привез в Японию останки Каори и Катори. Одно тело Тота только что уничтожил стрелой. Оставшиеся части превратились в абажур и композицию внутри той рамы.

За стеклом находилась аппликация: фигуры слона и стоящей женщины. На черном фоне они напоминали фигурки, используемые в театре теней.

Комнату озарил свет. Сначала я подумал, что вновь ударила молния, однако это была потолочная лампа. Дождь за окном уже закончился.

– Выходит, эта кнопка включает освещение…  – пробормотал стоявший возле двери Митараи. – Но сверху есть еще большая круглая кнопка, разделенная надвое. Пожалуй, она расположена даже выше головы Кадзюро. Наверняка с ее помощью вызывают лифт. Наверное, если компьютер определяет, что в кабине пусто и никто в доме больше не вызывал лифт, то отправляет его на этот этаж. Давайте-ка выйдем в коридор и подождем его. Нажав кнопку, Митараи неспешно вышел из комнаты. Мы последовали за ним.

В темном коридоре я спросил Митараи:

– Ты серьезно это сказал?

– Сказал что?

– Когда Тота Мисаки угрожал нам пистолетом.

– Пистолетом?.. А-а. Оставим-ка его здесь… – Митараи достал его из кармана, собираясь оставить его в коридоре, но затем передумал и положил обратно. – Нет. Лучше выбросить его в море. Как-никак самое удобное орудие самоубийства.

– Ты говорил все это затем, чтобы усыпить бдительность Тоты?

Митараи нахмурился и уставился куда-то в пустоту.

– А что же я сказал-то?..

Через пару секунд он слегка кивнул дважды. Кажется, вспомнил. Но он по-прежнему молчал, так что я вновь спросил:

– Так что?

Бросив на меня короткий взгляд, Митараи ответил:

– Понимай это как хочешь.

По возвращении в квартиру на Басямити Митараи положил увесистый пистолет на стол.

– Не очень-то вы его испугались, сэнсэй, – сказал Фудзитани.

– Филиппинская имитация. Стоит каких-то сорок-пятьдесят тысяч, и если к нему как следует не привыкнуть, то пуля может полететь куда угодно. Достаточно не стоять на месте, и новичок попросту не попадет в тебя, – ответил Митараи.

– Самоуверенность у тебя, как всегда, льется через край. Однажды это тебе дорого обойдется.

– Запомни хорошенько, Исиока-кун. Даже на расстоянии пяти метров от ствола достаточно перемещаться из стороны в сторону, чтобы в тебя попросту было невозможно попасть. Разве что перед тобой профессиональный стрелок. Классический пример – тяжелые простецкие пистолеты вроде ныне модного «ТТ», но тот же принцип работает и с такими знаменитыми пистолетами, как «браунинг» или «беретта». Бояться нечего. В нашей стране – еще лет десять, потому что у нас просто негде учиться нормальной стрельбе. И потом, все, кроме профессионалов, будут целиться в корпус, где наибольшая возможность поражения. Так что если на тебе бронежилет, то все еще лучше. В Японии стало больше пистолетов, так что в следующий раз съездим в Америку за бронежилетами.

– Ты уверен, что можно было вот так оставить Тоту Мисаки?

Митараи кивнул, но я не унимался:

– Но он дважды пытался нас убить – сначала из пистолета, потом из лука!

Потягивая пиво, которым мы решили отпраздновать наш успех, Митараи улыбнулся:

– Он ничего не собирался нам делать. Просто не хотел, чтобы тетрадь попалась мне на глаза. Ему хотелось уничтожить эти страшные записки и омерзительную мумию. Так что он просто пытался выиграть время. Я ведь тоже не собирался ничего ему делать, мне была нужна лишь тетрадь.

– Выходит, он был плохим стрелком и промахнулся?

– Нет. Он с самого начала целился в мумию. Ему причиняло невыносимый стыд то, что мы не сводили с нее глаз. Он уничтожил ее в такой спешке не потому, что хотел избавиться от улик, а главным образом из-за этого чувства. Стрелок он первоклассный. Если так подумать, то его тело прямо создано для стрельбы из японского лука. Сам он тоже это знает, поэтому наверняка много тренировался с луком в Камакураяме.

– Но почему он испытывал такой стыд? – спросил Фудзитани.

– Причин много. Вторая – это то, что на спине мумии была большая дыра.

– Дыра? – воскликнули мы с Фудзитани.

– Если просунуть в нее руки и ухватиться за кости, то мумией можно было двигать, как огромной куклой чревовещателя, – сказал Митараи, словно говорил о чем-то обыденном.

Я молчал в удивлении, по всему телу бегали мурашки.

– Так вот как была скроена та мумия?! Но зачем?.. – наконец выдавил я, чуть не крича.

– Вероятно, чтобы скрашивать серые будни Кадзюро.

Целую минуту мы снова молчали. Перед глазами вновь все закружилось.

– Словно кукольный театр для детей, – выдохнул Фудзитани.

– Кто же сделал это для Асахия?

– Никто, кроме Такако, не смог бы.

– Такако? Надо же… – пробормотал я.

– Третья причина – собственно «гермафродит» был творением самого Тоты Мисаки. Это лишь догадка, но, возможно, из-за собственных физических особенностей его завораживали необычные тела. Наверняка по той же