Юдоль - Михаил Юрьевич Елизаров
– Я вас знаю… – фраза, произнесённая ватным голосом, адресована Лёше Апокалипсису и Роме с Большой Буквы. – Вы мне снились. Пророчили какой-то героический поступок…
Это диктор Кириллов. Пять минут назад он простился с Артуром, собирался домой к жене и дочкам, а тут перед его глазами ожили персонажи недавнего ночного кошмара.
Кириллов по привычке бормочет, словно оправдывается перед кем-то:
– Всегда был уверен, что накануне снится будущий день, только зашифрованный или будто на другом языке. Раньше записывал сны, у меня даже блокнот имелся специальный. Несколько лет вёл его, а потом забросил…
Лёша Апокалипсис приветливо кивает:
– Так возлюбил Диктор мир, что отдал Сына своего родимопятного!.. – и гладит заурчавшую грозно сумку. – Всё хорошо, матушка!..
– Что там? – любопытствует побледневший Кириллов.
– Икона Кусающей Богородицы, – Лёша Апокалипсис радушно открывает холстину. – Погладьте её. Да не бойтесь, не укусит!..
Кириллов отшатывается:
– А зачем она вам?
– От невидимых псов и колдунов. Завтра ж решающая битва!
Диктор переводит беспокойный взгляд на второго юрода в пальто:
– А это вы стихами говорите?
– Коохчи!.. – Рома с Большой Буквы кланяется и приветственно шаркает ногой.
– С тех пор как бес-Дантес на миндалинке как на завалинке расселся!
От звучащих строф бледно-выпуклый лоб Кириллова покрывается ледяной испариной.
Порталы открыты, Седьмая Печать!
Нечистых копыта по сердцу стучат!
Летит некроплан, в нём пилотом мертвец…
Дитя отдаёт…
Дитя отдаёт на закланье Отец!
Вот кости Натана Абрамовича
И Бархатный Агнец, чья кровь горяча!
Есть шведская стенка и острый тесак —
Как будто бы здесь…
Как будто бы здесь Авраам и Исаак!
Н-н-н-н!..
– Фактически слово в слово – не может быть!.. – Кириллов закрывает лицо. – Артур не ошибся… А важная чёрная тетрадь тоже у вас?
– Обложка осталась, а листы вот этот дяденька съел, – вступает в разговор Костя, указывая подбородком на Лёшу Апокалипсиса. – Я вас по телевизору много раз видел, здрасьте!
Кириллов опасливо разглядывает мальчика в школьной форме, с лишайными струпьями на коротко остриженной голове. Наверное, он рыжий – кнопка-нос в веснушках…
– Ты ведь Константин? Артур сказал, у тебя нет безымянного пальца, но есть говорящая царапина. Что он имел в виду?
Неужели этот детдомовского вида ребёнок, чуть напоминающий лилипута из-за взрослой усталости черт, и есть палач с тесаком из сновидения Артура?!
– Ага… – Костя, чуть смущаясь, демонстрирует правую кисть. – Палец, по правде, был не мой, а Сатаны, и его хитростью отнял у меня старик-колдун.
– Но ведь Сатаны не существует…
– Я тоже думал, что бабкины сказки. Палец-то сам по себе безвредный был, но, если воссоединится с Сатаной, пиши пропало – всему наступит Юдоль!
– Точно… – обморочно лепечет Кириллов. – Артур упоминал это слово. Что это у тебя в руках?
– Кости Натана Абрамовича Тыкальщика. Из них надо сделать муку́, замесить тесто и…
– Не продолжай!.. – пугается диктор. – Не хочу это слышать!
– Дяденька Кириллов, вам Божье Ничто что-то сказать хочет! Ой, я ж его под рукавом спрятал! – мальчишка, зажав под мышкой кости, оголяет худенькое конопатое запястье.
Кириллов видит длинный, чуть загноившийся порез. И вдруг!..
– Шдрафтфуйте, Леонит Ихорефич! – края царапины шевелятся, как губы. – У меня тля фас офень фажная информация!..
– О Господи!.. – у Кириллова начинает дёргаться веко. – Что это?!
– Меня жовут Бошье Нифто!.. – с неспешным достоинством представляется царапина; полушёпотом же обращается к мальчишке: – Кофтя, дофтавай хвозть! Меня надо пвоцавапать!
– Что он сказал?.. – озирается в поисках смысла Кириллов.
– Гвоздь, говорит, доставай, – объясняет Костя. – Колдун выменял у меня Безымянный на седьмой гробовой гвоздь, тот, что в головах. Из него и появляется Божье Ничто.
– Пвостите, Леонит Ихорефич, – извиняется царапина. – Небольфая технифеская пвоблемка. Кофтя! Фто ты фозишься?!
– Щас, Божье Ничто! – Костя роется в карманах. – Ищу же!..
Там только ключи от дома и скомканная авоська.
– Довогой Леонит Ихорефич, – с чувством произносит Божье Ничто. – Как мне шаль, фто так фсё выфло…
– Ему жаль, что так вышло… – переводит Костя с шепелявого на нормальный.
– Леонит Ихорефич, выфлуфайте меня и бутте мушестфенным… Кофтя, мать тфою, хвость!..
Вроде ж всего пару минут назад нормально говорил! С чего вдруг загнусил?
А не нужно было затыкать рот симбионту! Божье Ничто последние пару-тройку часов общался с Костей умственно, вот ранка и затянулась! Теперь только заново царапать.
– Кофтя! Эй!.. Кофтя?! Кофтя?! Ко-о-офтя-а-а-а-а!..
Потерял гвоздь!
– Наверное, на кладбище обронил! – чуть не плачет мальчишка.
Хотя это могло произойти где угодно, даже по дороге к интернату.
– Я не нарочно! Честное пионерское!
Не врёт. Это понимают и юроды, и Божье Ничто, для которого утрата гвоздя в некотором смысле смертный приговор. Эйфория от добытых костей Натана Абрамовича тотчас меркнет.
– Воистину, шекс-пиррова победа! – кается новоявленный эрудит Костя. – Прости, Божье Ничто! Я же не всерьёз угрожал, что не буду тебя процарапывать!
– Жнаю…
На кладбище путь заказан, там Линда-Барбара. Но если б и можно было вернуться, искать на могильных гектарах гвоздь – всё равно что иголку в стогу сена…
Костя с надеждой смотрит на диктора:
– Дяденька Кириллов, может, вы как-нибудь поможете?
– Ты о чём? – недоумевает Кириллов. – Кому помочь и как?
– Божьему Ничто! Дайте ему развивающую скороговорку! Хачапури хочет хач!..
– Господи-и-и!.. – стонет Кириллов.
– Латно… – мужественно принимает судьбу Божье Ничто. – Если пофезёт, до зафтравнего тня как-то тотяну. А потом уше и не так фажно… Леонит Ихорефич, дафайте-ка отойтём ф стофонку!
– Никуда не пойду… – в испуге пятится Кириллов. – Я уже знаю, о чём вы хотите поговорить! Я не отдам вам моего Артура! Слышите? Эй вы!.. – грозит тщедушным кулаком сперва юродам, потом Косте. – Не отдам! Плевать я хотел на Юдоль и рогатого бога!..
Лёша Апокалипсис зарылся в сумку и оттуда умильно почмокивает. Высовывает на миг благостное лицо:
– Так возлюбил Диктор мир, что отдал Сына своего родимопятного! Ибо он наш Спаситель, Бархатный Агнец!.. Да, матушка?!
– Леонит Ихорефич… – устало произносит Божье Ничто. – Пвояфите тевпение и выфлуфайте…
Костя за локоток отводит вялого Кириллова в сторонку.
Юроды остаются возле ворот. Лёша Апокалипсис играет с иконой:
– Ма-а-атушка!.. Хоро-о-ошая!.. – суёт в сумку палец и отдёргивает; внутри слышится костяное клацание мощных челюстей.
Рома с Большой Буквы будто дремлет. Только на шее раздуваются желваки.
Доносятся голоса диктора, Кости и Божьего Ничто.
– Никогда! И не уговаривайте меня! Фашисты!..
– Фозьмите себя в вуки, Леонит Ихорефич!..
– Почему именно мой Артур?!
– Потому фто!..
– Дяденька Кириллов, если совсем по-простому, Юдоль – это аннигиляция Присутствия…
– Что ещё за присутствие?!
– Ну, Сущее, понятное через Язык, то есть структуру Имён.
– Какое ещё сущее?!
– Осмысленный взгляд на Вещи Мира, когда они Предметы
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Юдоль - Михаил Юрьевич Елизаров, относящееся к жанру Русская классическая проза. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
