Сердце женщины - Мухаммед Паруси Матви

Прошло три с лишним месяца после встречи Тауфика с Махасин, и за все это время он ни разу не написал домой. Прежде он не придавал душевным переживаниям никакого значения, совершенно с ними не считался и не уважал тех, кто вел себя иначе. Тауфик считал это забавой, пустой тратой времени. Но все переменилось, когда он встретил Махасин, любовь к которой целиком завладела им и заставила отступить на второй план и Нафису, и родной дом.

Родных Тауфика беспокоило отсутствие писем, они волновались за него. Нафиса не находила себе места и, желая что-нибудь узнать о Тауфике, постоянно расспрашивала его сестер, нет ли новых известий. Она часто брала старые письма Тауфика к отцу и читала с таким увлечением, словно он писал их ей самой. Мухтар в письмах к сыну упрекал его за долгое молчание и справлялся о здоровье.

«Тауфик, дорогой сын! — писал Мухтар. — Здравствуй, да будет милостив к тебе Аллах! Мы просим всемогущего бога, чтобы все у тебя было в порядке. У нас все хорошо, все есть, не хватает только тебя. Нас удивляет, что от тебя в последнее время нет вестей. Мать говорит, что ты, наверное, заболел. Она, сестры и Нафиса очень волнуются за тебя. Поле в порядке, и лимонное дерево зеленеет. Один буйвол внезапно заболел и умер, но Аллах милостив и пошлет нам другого, еще лучше этого. Прошу тебя поскорее написать о себе. До свидания.

Твой отец Мухтар».

Когда Тауфик читал это письмо, то чувствовал, как сердце его сжимается от боли. Прочитав о том, что Нафиса волнуется за него, Тауфик заплакал. Буря чувств охватила его. Слезы застилали глаза, и он ничего не видел вокруг. Тауфик собрался было пойти на лекцию, но передумал и вернулся в свою комнату. Он снова и снова перечитывал письмо. «Бедный отец! Несчастная Нафиса! Она любит меня и не знает, что я ее предал, — думал Тауфик. — Она не знает, что я люблю Махасин. Несчастная!»

— Но я люблю и Нафису, — вдруг воскликнул он. — Да, люблю ее даже сейчас… Нет, я люблю Махасин. Как все нелепо!

В этот момент раздался стук в дверь. Этот звук вернул Тауфика к окружающей действительности из того далекого мира, в который увлекло его письмо. В комнату вошел Осман.

— Скажи, можно любить двоих сразу? — тут же спросил Тауфик.

— Да, можно, и не только двоих.

— Я хочу сказать, можешь ли ты, например, любить двоих одновременно? — пояснил Тауфик.

— Конечно, это вполне возможно. Я, например, одновременно люблю мать и отца, — отвечал Осман.

— Дорогой мой, я сейчас говорю не о любви к матери и отцу!

— Почему? Разве это не любовь?

— Любовь, конечно, но я говорю совсем о другой любви.

— О какой же? О любви к женщине? — Осман был крайне удивлен поведением друга.

— Вот-вот, как раз это я и имею в виду, — подхватил Тауфик. — Например, можно ли любить двух девушек одновременно?

— Маловероятно, чтобы ты одинаково любил двух сразу, — возразил Осман. — Наверняка, одну из них ты любишь сильнее, чем другую.

— Но я чувствую, что в одно и то же время совершенно одинаково люблю обеих, — настаивал Тауфик.

После минутного молчания Осман заговорил так, словно читал по книге:

— Видишь ли, меня бы очень удивило, если бы такое чувство оказалось настоящей любовью. Ведь часто мы полагаем, что любим, а потом обнаруживаем, что это была вовсе не любовь, а просто симпатия или восхищение, которое рождает в нас прекрасный образ. Разница между симпатией, порождаемой в нас красотой, и любовью огромна, хотя люди не часто ее замечают. Вот я, например, еще совсем недавно, всякий раз, как встречал стройную, симпатичную девушку, чувствовал, что влюбляюсь в нее, пока подобные случаи не стали повторяться слишком часто. Тогда я понял, что это не та любовь, о которой я мечтал. Когда девушка, в которую, как мне казалось, я был влюблен, уходила, я тут же забывал про нее и увлекался другой. То, что ты сейчас ощущаешь, очень похоже на мое состояние в тот период.

Тауфик на минуту задумался, с удивлением глядя на Османа, но ничего не ответил. Ему хотелось рассказать другу о своей юношеской любви к Нафисе, о чувствах к Махасин, все открыть ему, но он промолчал. Тауфика оттолкнули показавшиеся ему надуманными и скучными рассуждения Османа о любви и симпатии. Почувствовав это, Осман попрощался и ушел.

Снова оставшись один, Тауфик в растерянности и смятении сжал голову руками. «Почему мы любим прекрасное? Почему мне так мила бирюза небес и зелень равнин? — думал он. — Почему я люблю улыбку ребенка и звуки птичьих трелей? Почему люблю жизнь и ненавижу смерть? Зачем так люблю размышлять и почитаю мудрость? К чему все это? И могу ли я любить одновременно Нафису и Махасин?»

Перевод О. Редькина.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

До конца учебного года оставалось несколько месяцев, когда к сестре Тауфика посватался один из его деревенских приятелей. Мухтар не хотел принимать решение, не узнав мнения сына. Он тут же написал Тауфику, спрашивая, что он думает относительно этого сватовства, и тот, ответив немедленно, выразил одобрение и в самых лестных словах отозвался о женихе.

Мухтар объявил, что дает согласие на свадьбу. Был определен и срок — март или апрель, как только Тауфик приедет из университета на летние каникулы.

Наступил март. Тауфик успешно сдал все экзамены, однако не спешил уезжать, а решил задержаться в Хартуме. Он хотел подыскать работу в какой-нибудь компании или адвокатской конторе, чтобы за время каникул заработать себе на одежду и на другие расходы и послать хоть немного денег отцу. Тауфик понимал, что его присутствие на свадьбе сестры необходимо, но в глубине души боялся ехать в деревню, опасаясь, что возродится привязанность, которую он не в силах будет преодолеть, — любовь к Нафисе. Он надеялся все же, что это чувство окончательно угасло, ведь время и расстояние меняют влюбленных сильнее всего. Узнав, что Тауфик собирается остаться на лето в Хартуме, Мухтар написал ему письмо с просьбой как можно скорее приехать домой, чтобы присутствовать на семейном торжестве. Настаивая на приезде Тауфика, Мухтар имел в виду под словом «торжество» не только свадьбу дочери. Он считал, что эта свадьба будет хорошим поводом объявить о