Стон дикой долины - Алибек Асылбаевич Аскаров

«Перевалил уже за возраст пророка, а ведет себя как мальчишка», — подумал Нургали, окинув ровесника неодобрительным взглядом.

— Нуреке, ты откуда в такую рань тащишься? — спросил Канапия, приблизившись к изгороди, у которой остановился Нургали.

— Корову вот в стадо отвел...

— Хозяйское дело, Нуреке. Знаешь, а ведь мы с тобой так и не закончили наш давний разговор, а?

— Какой такой разговор?

— Я Тасшокы имею в виду...

Нургали отвечать не стал, оглядел с ног до головы погрузневшее, как у вола, огромное тело Канапии и смачно сплюнул. Потом, осуждающе покачав головой, развернулся и пошел прочь.

— У Тасшокы две вершины было, понятно тебе?! — проорал вслед Канапия.

«Все мы, наверно, не ангелы, однако такого зануду, как Канапия, поди, и днем с огнем не сыскать», — подумал Нургали.

Поспешая по улице, он заметил сидящего во дворе собственного дома Кайсара. Решив поболтать со сверстником, направился прямо к нему.

В нижнем белье, согнувшись в три погибели, Кайсар сидел на пороге дома и ножницами для стрижки овец состригал ногти на пальцах ног. Было заметно, что это дается ему с большим трудом, поскольку огромные ножницы совершенно не подходили для такой тонкой работы, а старому телу, давно утратившему гибкость, нелегко было сгибаться.

Заметив подошедшего Нургали, который встал напротив, опершись на ворота, Кайсекен сильно смутился, оттого что его застали за подобным интимным занятием, и, как бы оправдываясь, сказал:

— Раньше-то ногти мне Иис стригла...

— Да-а, все мы теперь полукалеки, — молвил Нургали, стараясь ободрить сверстника. — Тому, кто не умер, и дохлая рыба видится по-прежнему живой...

Супруга Кайсара Иис умерла два года тому назад. Теперь Кайсекен живет вместе с сыном и невесткой.

В свое время он был симпатичным краснощеким муж-чиной с крупной и ладной фигурой, а за последние пару лет после смерти жены сильно сдал: лицо посерело, румянец напрочь исчез, сам здорово похудел, отчего некогда мощное тело как-то съежилось и уменьшилось в размерах. Кроме того, почти ничего не слышит, если не прокричишь в самое ухо, в ответ — никакой реакции, самый настоящий глухой...

В этой части величественного Алтая таких, как Кайсар, глухих можно встретить в каждом втором доме. Всю жизнь, хлопоча по нуждам общественного и личного хозяйства, они порой ночи напролет, не зная ни сна ни отдыха, проводят иод жестоким бураном и метельными снегопадами. А разве сжалится над людьми трескучий алтайский мороз, который лютует по шесть месяцев в году? Вот в итоге и страдают потом многие от болезней уха.

— Ты не знаешь, кто-нибудь не собирается в сторону Алма-Аты? — поинтересовался Кайсар, припрятав свои здоровенные ножницы под порог.

Нургали покачал головой, дескать, не знает.

— Хочу заказать себе слуховой аппарат... Тот, с которым я ходил раньше, еще в прошлом году сломался... Сначала батарейка села, пока ждал, когда мне привезут батарейку, аппарат и сам пришел в негодность.

«А как сломал-то?» — вскинув подбородок, знаком спросил Нургали.

— Наступил я на него... Захотел ночью по нужде... какой же пес знал, что он на полу валяется... Так и хрустнул под ногами... В пух и прах разлетелся, вдребезги...

— Ну, что поделаешь, не переживай... Наверняка подвернется случай, и закажешь себе новый аппарат!

- посочувствовал Нургали, показав жестом, что намеревается уйти.

— Ты что-то сказал?

— Я говорю, появится случай — закажешь!

— Кто, говоришь, появится? — напрягая слух, устремился вперед Кайсар.

— Случай, говорю!

— А кто это еще?..

Но Нургали больше повторять не стал, опустил глаза вниз и задумался. Бесполезно вот так переговариваться с глухим человеком, если у него на ухе нет аппарата... Кто-нибудь со стороны может, пожалуй, подумать, что два старика, ни свет ни заря надрывающие глотки, просто-напросто ругаются меж собой. От греха подальше он кивнул сверстнику на прощанье головой, дескать, бывай, Касеке, будь здоров, и потихоньку пошел по улице.

— Что же ты, а?.. Не сказал даже толком, кто приедет... — потирая ухо, огорченно крикнул вдогонку Кайсар.

* * *

Как известно Нургали, и в жизни самого Кайсара было достаточно ситуаций, от которых приличный человек предпочел бы отмежеваться. Это он только теперь, постаревший и немощный, сидит себе в исподнем на пороге да ногти на ногах стрижет, как будто ничего с ним такого не случалось. Вот, например, старика Амира все кличут «тронутым», а на самом деле тронутым, да просто воистину чокнутым был в свое время как раз Кайсар.

Давным-давно, в один из благодатных годов, когда выдался необычайно щедрый урожай кедровых орехов, Кайсекен отправился в горы. Залез на верхушку одного из кедров и принялся не спеша сбивать шишки. Сбивал, сбивал и вдруг заметил, что на соседнем дереве кто-то тоже с треском срывает кедровые шишки.

— Эй, ты кто такой? — громко спросил Кайсекен.

В ответ ни звука — гробовая тишина.

Очевидно, это Амир, решил Кайсекен, слух-то у него покалечен, вот и не слышит, наверное.

— Эй, Амир! — как можно громче окликнул он. — Ты yе жалей, сбивай побольше! У меня внизу вол есть, наdmчим мешки на него и запросто все увезем, ты понял?

Только он это сказал, как сосед с ближнего дерева с невероятным шумом и хрустом скатился вниз.

— Ойбай, Амир, что случилось?! Надо же быть поосторожнее — вот и свалился, бедняга!

Волнуясь за сверстника, он тоже стал быстро спускаться вниз. Глянул сверху на свалившийся с соседнего кедра живой «ком» и понял, что это вовсе не Амир, а здоровенный, как бык, медведь.

Косолапый же, едва только коснулся лапами земли, не оглядываясь и не разбирая дороги, неуклюже бросился наутек. Перепуганный Кайсекен тоже, не чуя под собой ног, что было сил помчался к находящемуся внизу аулу. А когда добежал до собственного двора, обнаружил, что вол, которого он привязал к кедру, прискакал домой даже раньше, чем сам Кайсар.

Его байбише — покойная Иис, была женщиной мудрой и смышленой. Именно она сделала из Кайсара человека. На протяжении сорока лет Кайсекен пас совхозных овец, но только благодаря жене за эти сорок лет ему удалось избежать потерь скота и задолженностей. Если бы не Иис, добродушный и открытый, наивный и доверчивый Кайсекен, который от рождения был легкомысленным и никогда не думал о последствиях своих поступков, давным-давно за неумолчной болтовней прошляпил бы весь скот и остался ни с чем.

Они ведь с Кайсаром с детства рядом, так что вся его жизнь