Сделай громче - Денис Нижегородцев

заняв место в моем кабинете и отчего-то глядя на меня смеющимися глазами.

– Да, получается, что в жизни на негатив мы обращаем больше внимания… – подтвердил я, угрюмо посмотрев на собеседницу:

– …И чой-то ты такая веселая? Аж скулы сводит!

– Возможно, это еще потому, что схемы составляли психологи? – засмеялась Настя. – Если бы позитивных было слишком много, с чем бы вы работали?!

– Ха-ха, – подумал я.

– А вы такой серьезный!

– Давай, пожалуйста, не будем выходить за рамки схемы: психолог – помощница психолога.

– Хотела предложить вам то же самое!

– Вот и чудно…

– …И почему вообще я распинаюсь перед тобой? – удивился я. – Покажи, на что сама способна! Ты же много читала… Какие есть позитивные схемы и каким негативным они противоположны?

– Вызов принят!

– Только давай без лирики, да?

– Уж небо осенью дышало, короче становился день…

– Настя!

– Шучу-шучу…

– …Четырнадцать позитивных схем поведения делятся на четыре больших категории: связь и принятие, здоровая автономия, реалистичные стандарты и компетентность.

– Ну вот, затараторила, как по учебнику.

– Вам не угодишь! То без лирики, то без учебника…

– …Возьмем, к примеру, первую позитивную схему под названием эмоциональная наполненность, – вещала «учительница». – Это способность создавать близкие отношения со значимыми для нас людьми.

– Не смотри на меня так, – предупредил я мысленно.

– А если своими словами, – продолжила она, ничуть не смутившись, – то речь идет о теплых и доверительных отношениях в противовес полному неверию в дружбу или любовь.

Мне стало душно и я расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

– Гипертимная расслабленность? – поиздевалась вчерашняя ученица.

– Вообще не смешно.

– Таким образом первая позитивная схема противоположна первой дезадаптивной, – пояснила «отличница» и торжествующе посмотрела на меня. – А реализуется она за счет открытости перед другими. Человек перестает держать в себе прежние обиды и детские комплексы. И теперь, уже будучи взрослым, может свободно говорить о своих желаниях, не боясь, что его не услышат, отругают или поднимут насмех.

Я сумел лишь сглотнуть.

– В конце концов у человека должно создастся ощущение, что рядом есть те, кому не все равно, кто готов принять тебя таким, какой ты есть, – добавила эмотивная.

– Дальше.

– Однако способность свободно выражать свои мысли и чувства, быть непосредственными и вести себя спонтанно труднее всего дается лишь одному психологическому типу, – «заинтриговала» Смирнова.

– Дальше.

– Да, речь о вас – эпилептоидах! – почти закричала моя собеседница.

– Дальше!

Затем она подробно остановилась еще на тринадцати позитивных схемах. Говорила коротко, ясно и с чувством, как умеют только люди с эмотивным компонентом в характере.

– Мне нравится наш тандем все больше и больше! – воодушевилась она.

– Мне тоже.

Хотя, признаюсь, оставшуюся часть «лекции» я прослушал «на промотке». «Экзамен» был сдан блестяще. Но меня волновало совсем другое:

– Ты все?

– Пожалуй.

– На самом деле, я давно не могу дождаться окончания этого диалога…

– …Давай, Игореш, ты сможешь… Сделай это, чтобы потом не было мучительно больно за то, что слился в последний момент…

– …Я хотел закончить побыстрее, чтобы спросить… А что ты делаешь сегодня вечером?..

– …Уф… Сказал… Отлегло… Немного!

Я выдохнул и был готов выслушать все, что угодно… Пожалуй, кроме того, что прозвучало в реальности:

– А ты у Северова своего спроси! – Настя резко встала.

– У кого?! И эта – туда же! Вы е…лись все? Сначала Сашка, теперь еще и ты?!..

– …Что, прости? – переспросил я вслух, все еще не веря своим ушам.

– Что слышали, Игорь Александрович!

– Викторович!!! Сколько можно уже повторять?!

– Именно – Александрович! – подчеркнула Настя вслух. – Поговорите-ка с Александром Аркадьевичем, – она упрямо акцентировала внимание на этом имени, – и надеюсь, что после столь увлекательной беседы вы не отъедете оба в больницу соответствующего профиля!

– ???

– !!!

Глава 34. Сумасшедший дом

Автоответчик:

– Здравствуйте, вас приветствует городская психиатрическая больница!

– Здравствуйте!

– Если у вас навязчиво-конвульсивный психоз, нажимайте клавишу «1» до появления спазма.

– Если у вас раздвоение личности, зажмите одновременно клавиши «2» и «3».

– Если у вас мания преследования, то мы уже знаем, кто вы и чем занимаетесь, поэтому оставайтесь на линии, пока мы не установим, откуда вы звоните.

– Если вы страдаете галлюцинациями, нажмите клавишу «4», и вы увидите в воздухе над телефоном четырех голубых слонов.

– Если вы шизофреник, попросите воображаемого друга нажать за вас клавишу «5».

– Если у вас депрессия, то не важно, какую клавишу вы нажмете, это все равно ничего не изменит, ваш случай безнадежен.

– Если вы страдаете нерешительностью, оставьте сообщение после сигнала. Или до сигнала. Или во время сигнала. Или не оставляйте.

– Если у вас патологическая жадность, то немедленно повесьте трубку, так как звонок у нас платный!

– Наконец, если у вас заниженная самооценка, перезвоните позднее, так как сейчас все наши операторы заняты другими людьми, гораздо более достойными звонка, чем вы…

Помню, когда-то смеялся над этим и другими анекдотами про психов и психбольницу. Мне казалось, что это безумно смешно. Пока сам сюда не попал. Хотя, разумеется, по роду своей деятельности бывал здесь и раньше. Но вы поняли…

– Испытай на себе! – могла бы подумать эмотивная Настя, которую чуть раньше я и сам упек в подобное учреждение.

– Туда тебе и дорога! – подумала бы моя бывшая, шизоидная Алла.

– Наконец-то, мы останемся с ней вдвоем! – обрадовался бы мой бывший друг, истероидный Сашка.

– У отца совсем крыша поехала! – поделился бы с другими малолетними хулиганами и преступниками мой шизо-эпилептоидный сын.

– Я буду навещать тебя каждый день! Наконец-то мы будем видеться чаще! – обрадовалась бы моя гипертимная мамочка.

– Не хотела бы я оказаться на вашем месте! – сказала бы тревожная Аня Василюк.

– Все в копилочку, тебе это будет даже полезно! – понудел бы паранойяльный и мозаичный Александр Аркадьевич…

По утрам здесь бывала поверка. После которой два санитара – классическая парочка из рослого молчуна-эпилептоида с лицом фашиста и полного маленького шизика с глазами латентного маньяка под толстыми линзами очков – повели меня куда-то по коридору.

– Мужики, вы хотя бы комментируйте… Ну там, посмотрите налево, посмотрите направо.

– Завали! – мысленно отрезал первый.

– Скоро сам все увидишь, – заинтриговал про себя второй.

– Ты тоже! – первый зыркнул уже на него.

– Что ты сказал? – переспросил второй уже вслух.

И этот умозрительный диалог мог бы продолжаться еще долго…

Но по пути нам встречались и другие психи. К примеру, тревожный Николай с распространенным здесь прозвищем Наполеон. В сущности, дядя Коля был неплохим мужиком, вот только страдал обсцессивно-компульсивным расстройством. Порой у него возникали навязчивые мысли,