Алчность - Анита Берг

— Что она прекрасна? — рассмеялся Гатри, но потом резко посерьезнел и, схватив Джейми за руку, горячо заговорил: — Послушай меня, друг. Можно жениться на женщине из низшего класса, из бедного квартала, но ни в коем случае нельзя соединяться с той, кто тебе неровня в плане интеллекта. Ты не самый яркий светоч разума на земле, но по сравнению с милашкой Микой твоя лампочка светит на миллионы ватт мощнее. Она быстро наскучит тебе до смерти.

— Отвали, Гатри. Да кто ты вообще такой? — Джейми уже готов был ударить друга.

— Эй, полегче. — Эвримен быстро отошел на шаг.

— Джейми, Гатри, рад вас видеть — вы что, тоже принимаете участие в этой программе?

— О, Дитер фон Вайлер! Какая неожиданность! — Гатри пожал протянутую руку. — А ты как здесь оказался? Сделал крупный благотворительный взнос? Впрочем, я в этом сомневаюсь.

Похоже, эта тирада озадачила Дитера.

— Нет, я просто заплатил рекордную цену за отличный триптих работы одного итальянца, пятнадцатый век. Я…

— О, все бросаешься деньгами? Какой ты все-таки расточительный тевтон! — Гатри игриво похлопал Дитера по руке.

Пройдя все необходимые формальности и сдав анализы крови, они поженились в саду при расположенном в Беверли Хиллз чудесном особняке Фореста Элингема. Джейми знал, что его ждет великое счастье.

Почти все родные Джейми были категорически против этого брака — за исключением одной Поппи. Узнав о свадьбе из газет, она тут же объявилась: прислала поздравительную телеграмму и настояла, чтобы молодые при первой же возможности навестили ее.

Джейми видел свою мать очень редко: за все тридцать пять лет его жизни, если не считать первых шести, они встречались от силы, десять-пятнадцать раз. Поппи была для него почти чужим человеком, со своими друзьями он виделся в сто раз чаще. Но когда они все же встречались, Поппи каждый раз приветствовала сына так сердечно, словно все эти годы с нетерпением ждала встречи. Джейми никогда не оставался у нее надолго — со временем он понял, что она быстро устает не только от мужей, но и от других людей. Когда Джейми узнал об уходе Свена, это ничуть не удивило его: швед был слишком серьезным человеком для его легкомысленной матери. Затем его место на некоторое время занял австралиец с глупым именем Ривер — да и сам он, по мнению Джейми, был весьма туп, что компенсировалось лишь его колоссальным состоянием. Теперь же обязанности мужа Поппи выполнял Филипп — утонченный, но бедный французский дворянин. В данном случае его бедность не играла особенной роли, ведь хитроумный адвокат Поппи уже давно сделал ее богатой женщиной, содрав с мужей немалые отступные.

Джейми увидел элегантную, жизнерадостную, все еще красивую пятидесятипятилетнюю хозяйку принадлежавшего Филиппу замка в долине Луары.

— Думаю, твоя мать очень рада тому, что ты женился на мне вопреки отцу, — сказала Мика, когда они прогуливались по унылым в зимнюю пору окрестностям замка. В длинной лисьей шубе, которую Джейми купил жене в Париже, она выглядела просто восхитительно.

— Не понимаю, о чем ты.

— Я негритянка, и именно это приводит твоего отца в ярость, и твоя мать принимает нас с распростертыми объятиями только поэтому. Я уверена: она сделает так, чтобы отец узнал об этом визите.

— Но мне казалось, что ты понравилась маме.

— Ты считаешь? Твоей матери не нравится ни один человек, за исключением ее самой.

— Возможно, — проговорил Джейми, отвернулся и обратил внимание Мики на летящего низко над землей фазана — все это лишь для того, чтобы она не заметила грусти в его глазах. «Как глупо, — подумал он. — Взрослый мужчина по-прежнему жаждет любви своей матери».

— Джейми, ты любишь играть?

— А почему ты спрашиваешь?

— Все говорят мне, что любишь.

— Ну да, я обожаю перекинуться в карты или бросить кубики. Но теперь я не такой, каким был раньше. В моей жизни был период, когда я готов был ставить деньги на все что угодно. — Он рассмеялся этому воспоминанию. — Но все в прошлом.

И он не лгал — время от времени он все еще посещал букмекеров, и играл в нарды, но делал это все реже и реже. Наверное, сказывалось то, что он теперь много зарабатывал.

— Я рада этому — не хотела бы, чтобы мой муж был заядлым игроком. Деньги нужны не для того, чтобы швыряться ими.

— Ты права.

Теперь, спустя четыре месяца после их свадьбы, Джейми удивляло то, что при встрече он решил, будто Мика похожа на ребенка. Он вынужден был признать, что во многом она была даже более зрелым человеком, чем он. Кроме того, он понимал, что Мика гораздо более сдержанная.

— Кстати, на следующей неделе, сразу после Рождества, я улетаю в Нью-Йорк, — объявила Мика через некоторое время.

— Да? Ну что ж, я свободен и тоже могу полететь с тобой. Что ты там будешь делать?

— Пока мы были там, я познакомилась с кое-какими людьми из модельного бизнеса — меня представила Черити. Теперь мне надо увидеться с ними.

— Но тебе нужна будет моя поддержка.

— Ну что ты, в этом нет необходимости.

— Понятно, — ответил Джейми и в который раз ощутил обиду на жену — она всегда казалась ему такой отстраненной, как будто совсем в нем не нуждалась.

Ночью, в постели, он совершенно забывал об этой сдержанности — Мика превращалась в страстную любовницу. Ночью все было отлично, с ней он получал от секса больше удовольствия, чем с кем-либо раньше. Мика постоянно изумляла Джейми, уложившего в постель сотни женщин и считавшего, что он знает о сексе все. Когда она желала его, то никогда не стеснялась открыто это продемонстрировать. В постели она не признавала никаких ограничений, заставляя его ощущать себя властелином мира.

— Мика, ты меня любишь? — спросил он как-то после занятий любовью.

— А почему ты спрашиваешь?

— Ты никогда этого не говоришь.

— А это так необходимо?

— Для меня — да.

— Я люблю тебя, — словно уступая ему, произнесла она.

Когда она улетела в Нью-Йорк, Джейми дожидался ее в Лондоне, охваченный страхом, что она не вернется. Он пытался разобраться в своих опасениях — ну зачем ей бросать его так быстро? Мика вернулась с победой — ее карьера модели началась.

Именно ее отчужденности и равнодушия он больше всего боялся, но именно эти качества и влекли его к ней. Джейми казалось, что она возвела вокруг себя высокую стену, а он постоянно пытается снести ее голыми руками. К отцу Мики он ощущал невыразимую ненависть, а ей отчаянно хотел помочь преодолеть последствия