Луч солнца - У Тейн Пхей Мьин

листвой и любовно ухоженные зеленые газоны создавали уют для отдыхающих иностранцев. Всякий, кто спасался от городской жары и духоты, как только ступал за ограду, сразу чувствовал облегчение, даже не успев еще окунуться в прохладную воду. И конечно, работа здесь, на открытом воздухе, около чудесного бассейна с голубой прохладной водой, не шла ни в какое сравнение с трудом парикмахера в жалкой, грязной и душной бамбуковой лачуге. Вероятно, правы городские власти, что снесли все эти лавчонки. Они знают, что делают.

В его обязанности входило собирать сухие опавшие листья, подравнивать газоны, время от времени стричь их специальной машиной. И еще надо было сливать воду из бассейна и снова наполнять его. Вот и вся работа. Вскапывать землю, сажать цветы — это забота садовников. После целого дня работы он не чувствовал никакой усталости. У новой работы был только один недостаток: день-деньской не с кем было даже словом перекинуться. А бывало, парикмахером-то за день сколько клиентов обслужишь! И каких только проблем не обсудишь с ними, пока стрижешь да бреешь. От свадьбы в соседнем переулке до слухов о возможной встрече глав великих держав. Если клиент попадался неразговорчивый, то можно было поговорить с его женой или детьми, которые имеют привычку сопровождать главу семейства. Здесь же, на территории, принадлежащей бассейну, служащие за весь день могут и не встретить один другого ни разу, не говоря уже о чьих бы то ни было женах и детях, которых тоже нет под боком. Разве что с посетителями-иностранцами разговор завести? Но на каком, простите, языке, да и кто это потерпит? Никто из них ни разу не обнаружил желания с ним пообщаться. Его просто не замечали. Это было обидно и унижало его человеческое достоинство. Мало того, приходившие сюда загорать и купаться не только не замечали его, но, кажется, даже думали, что он слепой и глухой. Он был здесь, рядом, собирал опавшие листья, а они говорили что хотели и делали что им вздумается. Раздевались догола, прикрыв чуть-чуть срамные места, бегали друг за другом, прыгали, ныряли, обнимались, боролись, смеялись. Поначалу ему было так стыдно, что он отводил глаза и старался делать вид, что ничего не видит и не слышит. Но постепенно и глаза и уши его притерпелись, и сам он стал замечать, что следит за белыми женщинами, невольно останавливает взгляд на неприкрытых местах… Изучая ноги, бедра, грудь какой-нибудь из них, он старался угадать, замужем она, или еще девушка, или, может быть, вдова, жаждущая мужа; натура страстная или холодная, рожала или нет. Ему приятно было наблюдать, как мужчина бегал за женщиной по газону, пытаясь ее поймать. И когда догонял и заключал в объятья, грудь нескромного наблюдателя наполнялась трепетным волнением.

День был на исходе. Город изнемогал от жары, а здесь, у бассейна, царила прохлада и тишина. Он сидел на корточках у самой кромки воды и делал вид, будто пропалывает газон. На самом же деле он отдыхал и наслаждался прохладой. Прямо перед его носом на зеленую траву упал желтый лист. Сквозь листву деревьев доносилось воркование голубей. И тут он услышал совсем рядом чьи-то шаги. Обернулся и увидел иностранку в купальнике. Ему показалось, что ее улыбка предназначалась ему. Но, конечно, она улыбалась лишь своим мыслям. Она ступала по зеленому ковру газона с таким видом, словно была претенденткой на звание мисс красоты на конкурсе перед строгим жюри. Гордо держа голову, она вдыхала всей грудью свежесть зелени и аромат цветов. Пожалуй, она была похожа на красавицу с рекламы духов, которая висела прежде на стенке в его парикмахерской. Европейка шла медленно, томно. Эта походка не могла не обратить взор мужчины на высокую грудь, осиную талию, округлые бедра и стройные длинные ноги идущей. Да, эта могла пробудить страсть, приковать к себе жаждущие глаза. Если бы наш герой был знаком с литературой, он мог бы сравнить себя с маленьким принцем из легенды, в которой волшебная фея спустилась на землю с облаков и приковала его к себе своими женскими чарами.

Тем временем европейка подошла к краю бассейна. Некоторое время она молча смотрела на воду. Затем повела плечом, повернулась в сторону смотрящего на нее аборигена, вызывающе улыбнулась и прыгнула в воду. Он был готов принять ее вызов и броситься вслед за ней, чтобы участвовать в игре с водой, которую она затеяла. Ее красивое тело напоминало большую рыбу. Она плавала, ныряла, выпрыгивала из воды. Вволю накупавшись, женщина вышла на берег. Она не стала вытираться полотенцем, а, попрыгав, стряхнула капли воды и легла на траву. Он сидел неподалеку на корточках и делал вид, что пропалывает траву газона. Но глаза его впивались в манящую белизну, наслаждались прекрасным зрелищем. Плечи и руки женщины казались гладкими, как бамбук, ноги напоминали хобот слона. Ему захотелось, следуя совету известного певца, положить голову ей на грудь. В нем проснулось страстное желание обладать этим великолепным телом.

Женщина повернулась в его сторону и махнула рукой. И он понял, что она показывает на белые цветы. Она улыбнулась и жестами попросила его принести ей цветов. Он с радостью бросился за ними, быстро вернулся и, опустившись на колени рядом с женщиной, почтительно протянул ей букет белых цветов. С наслаждением вдохнув свежий аромат цветов, она отблагодарила его улыбкой. Он смотрел на нее снизу вверх, такую близкую, такую зовущую, и готов был броситься и завладеть ею здесь же, на траве, если бы… если бы не знал, что этот бассейн предназначен только для европейцев, если бы жизнь давно уже не вразумила его, что эти белые красавицы созданы не для обитателей бамбуковых лачуг, и если бы он не знал, что за любое поползновение человеку его класса полагается тюрьма. И он сидел, не двигаясь, не отрывая глаз от женщины. Европейка вдруг поняла, что происходит с мужчиной, принесшим ей цветы. Улыбка моментально исчезла. Краска залила ее лицо. Она вскочила и повелительным жестом приказала принести свои туфли на высоком каблуке, которые она оставила около скамейки, где раздевалась. Он не сразу бросился выполнять ее приказание, решая, стоит ли идти за туфлями. Входило ли это в его обязанности? Не унизит ли он своего достоинства?! И если он откажется, а она пожалуется начальству, не понизят ли ему жалование?

Пока он раздумывал, женщина, видимо сомневаясь, понял ли он ее, жестами показала еще раз, что ей нужны туфли. Она вновь улыбнулась. И тут, вдохновленный этой улыбкой, он отбросил все посторонние мысли и бросился за