Свободный человек - Светлана Юрьевна Богданова

«Что это у тебя бурчало?» – спросил я его, когда мы медленно брели обратно в наш амбар.

«Это змеи съедают меня изнутри», – ответил Буян.

«Какие змеи?» – в ужасе спросил я и посмотрел на его сгорбленную и тощую фигуру. Не похоже было, чтобы в его животе вообще что-то могло поместиться, даже пара яиц дрозда, не то что несколько змей.

«Они есть у всех. Сидят себе до поры до времени тихо, но потом, если их плохо кормить, начинают извиваться и требовать все больше и больше. – Буян говорил печальным и размеренным тоном, и чувствовалось, что он уже давно знаком со своими внутренними змеями. – Сначала они хотят только еды. Потом они хотят твои силы. И в конце концов они начинают претендовать на твою душу».

«Как дьявол?» – я был действительно напуган.

«Хуже, чем дьявол. Потому что дьявол всегда предлагает выкуп за душу. А внутренние змеи хотят душу ни за что, они ничего не оставят тебе взамен, если ты только чуть-чуть дашь слабину, если хоть на секунду позволишь им впиться в самый краешек своей души».

«А что за выкуп обычно предлагает дьявол?» – я всегда боялся дьявола, но я впервые слышал, что с ним можно договориться.

«Что хочешь», – сказал Буян и оперся о забор, отделявший наш двор с амбаром от хозяйского, с большим домом. Встав так, он прикрыл глаза, и я понял, что сейчас ему стало особенно больно. Но мне казалось, что мои разговоры не мешают ему страдать. Даже напротив. Они поддерживают его, а потому решил продолжить.

«Даже свободу?» – спросил я. Буян открыл глаза и пристально посмотрел на меня.

«Ты хочешь продать свою душу за свободу?» – кажется, он был поражен этой мыслью.

«Мне кажется, я бы мог», – ответил я бесстрашно.

«И ты не боишься адского пламени и огромных черных котлов, в которых потом тебя будут за это варить целую вечность?» – медленно проговорил Буян.

«Я не верю в пламя и котлы», – я говорил самым наглым тоном, на который только был способен. Мне казалось, этот мой громкий и храбрый голос заставит Буяна забыть о своем недуге.

«Но тогда как ты себе представляешь продажу души дьяволу?» Казалось, Буяну и правда становится легче. Мы снова медленно побрели в сторону амбара. Лицо его постепенно приобретало розоватый оттенок, бледность проходила.

«Примерно так же, как сейчас. Как мы живем», – я почти орал, чувствуя, что это и впрямь ему помогает. И тут он оглянулся и шикнул на меня:

«Погоди, погоди, дружище, давай потише. Не стоит так кричать из-за таких серьезных вещей. Ты должен пояснить мне, и пояснить немедленно, как выглядит, с твоей точки зрения, продажа души».

Мне показалось, что он поверил в эту возможность и теперь как бы прикидывал, а что будет, если он тоже решит продать свою душу дьяволу. А вдруг это будет выгодная сделка, словно бы думал он.

«Я продаю свою душу дьяволу за свободу, – уже спокойно, но все еще довольно твердо произнес я. – Я получаю свободу и отправляюсь в город, в котором когда-то жила моя мать. Поскольку я свободен, – продолжал рассуждать я. – Я могу делать все, что хочу. Я могу ходить в кафе и заказывать булочки с кофе, я могу дружить с самыми интересными и сильными людьми, я могу каждый день посещать кинотеатр и смотреть там фильмы про Праведника и Громилу. Или – еще лучше. Я могу сделать так, чтобы у меня был большой красивый дом и в нем были мой собственный кинотеатр и большие шкафы с пленками. И я могу ездить, куда хочу, с этими шкафами. И могу заказывать, чтобы мне постоянно снимали продолжение. И чтобы Громила никогда не умирал, и чтобы он вечно жил с Праведником и Рогнедой, и чтобы в каждом кино их ждали новые приключения».

«С этим понятно. А потом? Потом, когда ты скажешь свои последние слова и умрешь?» – Буян смотрел на меня, не мигая. Он ждал, и я знал, чего он ждет. Он ждет надежду.

И я решил ему дать эту надежду:

«Я буду лежать на прекрасной мягкой постели, а рядом со мной будут стоять мои самые любимые люди: моя мать, мои друзья, моя возлюбленная, которую тоже будут звать Рогнеда. Наши дети. И ты, ты тоже будешь рядом, так ведь? Я не стану болеть, а просто решу, что пора мне покинуть этот мир. Я громко произнесу свои последние слова: „Всегда надейтесь на свободу. И моя душа попадет в объятия дьявола», – заключил я.

«А потом? Потом?!» – теперь Буян почти кричал, но я видел, что моя история сделала из него здорового человека. У него пропала испарина, а лицо раскраснелось.

«А потом будет так, как здесь. Амбар. Мать. Шея дракона в овраге. Ты. Рассказы о фильмах. Хозяева, моя работа. И я снова захочу свободы», – предположил я.

«Но тебе ее больше уже не дадут! Ведь твоя бессмертная душа будет теперь принадлежать дьяволу!» – рявкнул Буян и странно зло захихикал.

«Почему не дадут? Дьявол же как хозяин. Если захочет, отправит меня, как старую гнилую корягу, в печку. Или оставит меня в амбаре, спать на сене. Или, допустим, подарит мне свободу, чтобы я мог отправиться в город и смотреть кино в своем большом красивом доме с прекрасной Рогнедой. Он может сделать с моей душой все что хочет», – сказал я.

«А если он захочет тебя сжечь в печи? Отправить тебя в лагерь?.. Вот это и будут те самые адские котлы!» – снова хихикнул Буян.

«Да, но зачем ему это? – я не понимал, как я до всего этого додумывался, но эти мысли приходили мне в голову сплошным потоком, так, словно я повторял их за кем-то, особенно не вдумываясь. – У него и так полно старых гнилых коряг, которые можно спокойно палить. Уж лучше ему развлекаться, наблюдая за тем, как благодаря мне Праведник и Громила пускаются на новые приключения. Это, во всяком случае, интересно».

Буян явно был потрясен. Он некоторое время смотрел мне прямо в глаза, и вдруг сказал: «Если хочешь, можешь за свою душу попросить и для меня свободу. Я думаю, для дьявола две свободы – сущий пустяк, ведь он почему-то невероятно ценит души. Свобода – ходовой товар, тогда как душа – действительно сокровище. И будем мы с