Сердце женщины - Мухаммед Паруси Матви

— «Пролегомены» Ибн Хальдуна.

— Конечно, ведь это важнейший труд по философии истории, — оживившись, откликнулся Тауфик. — По-моему, это вообще первая попытка такого рода. Но мне показалось, что «Пролегомены» резко отличаются от других работ Ибн Хальдуна по истории. У меня такое ощущение, словно он, проведя тщательный философский анализ и написав «Пролегомены», оставил разработку прочих вопросов ученикам, которые и составили исторические сочинения, вышедшие под его именем, компилируя из различных источников, как это делали и многие другие в то время. Поэтому, как мне кажется, все прочие труды Ибн Хальдуна значительно уступают «Пролегоменам».

Осман украдкой поглядывал на друга и поражался пытливости и проницательности его ума. Как он жалел о злосчастной встрече возле библиотеки! Но почему Тауфик пришел к нему? Может быть, взгляды его изменились и он уже не осуждает его?

В комнате снова наступила тишина. Осману очень хотелось узнать, с чем пришел к нему друг, но спросить он не решался. Вдруг Тауфик сам заговорил тихо и взволнованно:

— Осман! Я решил бросить университет. Приняв такое решение, я хочу сообщить об этом тебе как самому близкому другу.

Новость обрушилась на Османа как гром среди ясного неба. Он не верил своим ушам. Прошла минута, показавшаяся обоим вечностью. Придя в себя, Осман накинулся на Тауфика:

— Как ты можешь бросить учебу?! Что за глупость! Что за чепуха! Если не таким, как ты, так кому же в нем учиться?

Осман старался убедить Тауфика с помощью разумных и веских доводов, но потом, не сдержавшись, снова закричал:

— Это безумие! Что за вздор ты несешь! Как можно даже думать о том, чтобы бросить университет? Умоляю, выкинь эту блажь из головы!

Осман вскочил и стал ходить из угла в угол, размахивая руками и качая головой.

— Дружище! Я не вижу для себя никакой пользы от учебы в университете, — тихо проговорил Тауфик.

— А ты бы хотел, чтоб для тебя открыли отдельный университет и составили специальную программу, учитывая твои идеалы, — воскликнул Осман. — Нет! Это государственный университет, и он должен служить всем. Нельзя ждать, что обучение будут приспосабливать к запросам каждого студента…

Долго и терпеливо Осман уговаривал друга не совершать необдуманного поступка. Наконец Тауфик, хотя и не отказался от своего намерения, все же пообещал отложить окончательное решение, еще раз взвесить все за и против, еще раз попытаться найти смысл в занятиях наукой.

Перевод В. Рущакова.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Университетская жизнь стала для Тауфика невыносимо тягостной, а лекции только прибавляли тоски. Одним из последних нехотя вошел Тауфик в сто вторую аудиторию филологического факультета, куда Осман пригласил его послушать лекцию о восстании Махди{26} из курса истории Судана. Осман надеялся, что эта лекция заинтересует Тауфика и заставит его подумать о продолжении учебы в университете. При желании Тауфик мог бы перевестись с юридического на филологический факультет, университетские правила этого не запрещали.

Войдя в аудиторию, где еще раздавались голоса студентов, Тауфик заметил, что преподаватель что-то стирает с доски. Заняв свободное место справа в первом ряду, он сумел прочитать несколько слов. Одни были написаны по-арабски, другие по-английски: «Долой империализм! Да здравствует борющееся студенчество! Долой колониальное руководство университета! Down! Down!»[6] Тауфика удивило, что эти слова не привлекли внимания преподавателя, который стирал их равнодушно, словно не прочитав или будто видел их уже сотни раз. Тауфику так захотелось обдумать все написанное, что он едва не попросил преподавателя не стирать с доски, но тот уже закончил и положил тряпку. Затем, не оборачиваясь к аудитории, взял конспект и размашистым почерком написал на доске название лекции: «Битва при Караре»{27}.

Несмотря на все старания, Тауфик никак не мог сосредоточиться на том, что читал преподаватель, глядя в маленькие листки, лежащие перед ним. Он вспоминал рассказ деда об этой битве. Телом Тауфик оставался в аудитории, но душой, мечтами, чувствами перенесся в деревню. Ему вспомнилась одна летняя ночь, когда он был еще мальчиком и учился в начальной школе.

Он горячо любил дедушку, и тот отвечал ему тем же. Мухтар, отец Тауфика, был у старика единственным сыном, а Тауфик — самым младшим ребенком в семье и последним отпрыском рода.

В детстве без дедушки он не мог прожить ни минуты. Он ел вместе с ним, вместе ездил верхом на ослике в соседние деревни на праздники или похороны. Однажды отец запретил ему поехать с дедушкой. Тауфик горько плакал и не дотрагивался до еды, пока дедушка не вернулся домой на следующий день. Тогда он чуть не возненавидел отца. Удивительно, но, несмотря на давность этих событий, Тауфик ясно помнил все их подробности, хотя уже успел забыть то, о чем только вчера рассказывал ему Осман. Он не сумел бы повторить и того, о чем продолжал говорить стоящий перед ним преподаватель. Воспоминания наполнили сердце Тауфика любовью и нежностью. Лекция, переписанная со страниц лживых чужеземных книг, не привлекала его.

Однажды в лунную ночь дедушка улегся на своей короткой кровати, а Тауфик сел рядом на маленьком коврике, купленном дедушкой во время паломничества в Хиджаз{28}. Луна сияла посреди безоблачного неба, и тишина, воцарившаяся в деревнях по берегам Нила, словно скрывала таинства жизни, ее высший смысл.

— Ты помнишь битву при Караре, дедушка? — спросил Тауфик. — Ты же участвовал в ней?

Старик — будто молодость вернулась в его дряхлое тело — бодро сел на кровати и стал с удивительными подробностями рассказывать Тауфику о битве. Его лицо светилось воодушевлением воина, презирающего смерть. Когда он рассказывал о подготовке к битве, описывал коней и всадников, Тауфику казалось, что в темноте кавалерия движется прямо на него. Дедушка сопровождал рассказ выразительными жестами и едва не падал с кровати, повествуя о самых жестоких моментах кровопролитного сражения. Он рассказал о поединке с англичанином, врагом Аллаха и праведной веры, которого он пронзил насквозь. Когда он попытался вытащить застрявшее в теле противника копье, то упал на спину, и теперь, рассказывая об этом эпизоде внуку, опрокинулся навзничь на кровати. Дедушка был бесстрашным воином и участвовал в жестоких сражениях во времена восстания Махди. Он презирал смерть, ибо верил в идею, которая была для него дороже жизни. Что стоит жизнь по сравнению с ней! Когда сердце наполнено такой идеей, человек не заботится о том, чтобы сохранить жизнь. Бегство с поля боя невозможно, ибо все лазейки страху закрыты, и воин для него неуязвим. Если он не дорожит жизнью, может пожертвовать и душой, и телом, если он не привязан к этому миру,