#Издержки изоляции, или Лето 2020, которого не было - Ирина Борисовна Оганова

От Мадины ничего не скроешь, чувствует, понравилась сыну девушка.

– Расул, посмотри, ну разве не красивая пара?! Как они друг другу подходят, словно сокол с соколицей.

– Ты ещё стихами заговори. Ильясу решать. Не смей толкать его на необдуманный поступок! Сама намекала, что у него кто-то есть в Петербурге.

– Намекала! – не стала отрицать Мадина. – Только пустое это. Ты ли не знаешь, какие русские девки бесстыдницы.

– Среди наших тоже случаются. Скрывать хорошо умеют. Вон сколько в клинике новоиспечённых девственниц! Говорю тебе, Ильяс с такими рядом не сядет, не то чтобы романы крутить!

– Твой сынок тоже не из тихонь в этом деле.

– Что значит тоже? Не меня ли имеешь в виду?! Я ни разу в сторону не посмотрел! По любви женился, по любви живу с тобой. Только бы языком молоть!

Ильяс то и дело выходил из-за стола позвонить Марии.

– Ну как ты, милая? Чем занята? Наденешь сегодня платье?

– Юбку.

– Со свитером?

– Не-е-е-е! – смеётся Маша. – С блузкой! Нарядной! А что?

– Посмотреть на тебя хочу. Соскучился. Включи видео.

– Вот когда приведу себя в порядок, тогда и посмотришь. Времени всего ничего! Мы за стол сядем не раньше одиннадцати.

– А мы уже сто лет сидим! Как мне тебя не хватает, если бы ты только знала!

– И мне тебя не хватает, Ильясик. Но я всё равно знаешь, как радуюсь!

– Смешная ты… Жду не дождусь, когда с друзьями в горы уеду, а то мама проходу не даёт.

– Почему не даёт?

– О-о-о-о, она мне невесту на смотрины пригласила! Сама молчит, типа случайно получилось. Я сразу всё просёк, ещё в прошлый раз, когда её фотографию показывала.

– Красивая? – зачем-то спросила Маша, а у самой внутри всё вздрогнуло и повисло в невесомости.

– Красивая… – тихо, словно с досадой, ответил Ильяс.

– И за чем же дело стало?!

– Ты у меня есть, и вместо того чтобы сидеть спокойно за столом, дёргаюсь, тебе бегаю звонить.

Поначалу у Маши подпортилось настроение, но она себя мигом уговорила, что понять мать Ильяса можно и ничего это ровным счётом не значит. «Нельзя об этом думать и раньше времени страдать, ещё настрадаешься, как бы выразилась мама».

После очередного разговора с Марией Ильяс спокойно протискивался к своему месту, стараясь не смотреть ни на мать, ни на Джамилю, словно делал что-то противоправное, аж сам себе удивлялся. Дедушка уехал только в десять тридцать. Когда за ним закрылась дверь и Мадина увидела в окно, как Расул усаживает его в подъехавшее такси, замахала руками Ильясу.

– Бери ребят – и в соседнюю квартиру за ёлкой!

Под шумные возгласы и аплодисменты новогоднюю богато украшенную ёлку всем миром установили в дальнем углу столовой для всеобщего обозрения. Торжество приобрело смысл, а то некоторые понемногу начали сдуваться за долгим однообразным застольем. Детские жизнерадостные крики смешались с голосами повеселевших взрослых. Все внезапно разбрелись по квартире, и лишь немногие остались сидеть на месте. Расул утащил одного из братьев в свой кабинет выпить по рюмочке коньячка; хорошо, их старики отказались от приглашения, а то обязательно бы выследили, особый нюх на своих сыновей имели и с годами его не утратили. Ильяс тоже вышел из-за стола и уже приготовился отыскать укромное местечко, опять позвонить Марии, как его окликнул Ахмед:

– Ильяс, ну как в Москве живётся?

– Хорошо. Привык. Два года уже.

– Слышал, заканчиваешь у нас магистратуру?

– Да, двенадцатого прилечу. Экзамены, защита диплома. До двадцатого февраля тут буду.

– Назад в Москву на недельку и опять возвращаться?!

– На работу надо и учебный отпуск оформить.

– В Махачкале навсегда остаться не думал?

– Нет, дядя Ахмед, не хочу.

Ахмед засмеялся своим особым глухим баритоном.

– Ну и правильно. Я тоже переехал в Ростов и не жалею. У нас в республике бардак ещё не скоро закончится. Старший Арсен прекрасно в Петербурге устроился. В прошлом году второго внука мне подарил! А Гаджи к нему вчера на праздники улетел. Гаджи живёт здесь, в Махачкале, у дедушки, у моего отца. Отец настоял, что пусть хоть один мой сын на родине останется, нечего слоняться по чужим сторонам. – Ахмед улыбнулся и по-свойски похлопал Ильяса по плечу. – Тебе обязательно с Гаджи познакомиться надо. Вы с ним быстро найдёте общий язык. А наша Джамиля в этом году медицинский заканчивает, думает, идти дальше учиться или нет. Хорошая она у нас девушка, нарадоваться не могу. Когда сыновья родились, думал не смогу так сильно дочку полюбить. Ещё как смог! Умираю за ней. Не дай бог, кто обидит! За себя не ручаюсь!

Вдруг послышался громкий голос Мадины.

– Быстро за стол! Старый год проводить надо. Обращение президента скоро!

Она кое-как собрала часть гостей и сделала погромче звук телевизора.

– Э-э-э-э! Что нового он нам может сказать?! – встрял младший брат Расула.

– Так положено! – на все лады запротестовали мужчины.

Женщины продолжали невозмутимо сплетничать между собой, им было не до речи президента, а дети по-прежнему носились по квартире, иногда с дикими визгами влетая друг за другом в столовую. Когда раздался бой курантов и пробило двенадцать, все дружно заорали «Ура!». Ильяс незаметно положил телефон на колени и написал Марии сообщение: «С Новым годом, любимая!»

– Гуль!!! Он назвал меня любимая!!! – через весь стол неожиданно закричала Маша и тут же осеклась под маминым взглядом. Это был не просто взгляд, а целая пулемётная очередь в лучшем исполнении Светланы Александровны.

– Кто? – ничего не понимая, воскликнула Гуля.

– Как это преле-е-е-естно! – мечтательно пропел Сергей Павлович и тепло, почти по-отечески посмотрел на Марию. Реджеп за год жизни с Гулей немного освоил русский язык, и что значило «любимая», понимал отлично, отчего широко улыбался, одобрительно кивал головой, трепетно прижимая к себе спящего Эмина, похожего на игрушечного пупса в голубом вязаном костюмчике. Все опасения Гули были напрасны: малыш и не думал никого беспокоить и давно проспал очередное кормление. Только Светлана Александровна всем своим видом демонстрировала раздражение – шумно передвигала полупустые салатницы, зачем-то меняла местами тарелки с остатками закусок и истерично приглаживала ладонью давнишние заломы на белой льняной скатерти.

«Ну ляпнула и ляпнула. Не сдержалась. Что не так? – гадала Мария. – Другая бы за дочь порадовалась! И Сергей Павлович оказался премилым человеком, принёс итальянский рождественский кекс в сказочно красивой коробке. Мы с мамой видели подобные в «Азбуке вкуса», но выложить почти пять тысяч за пусть и удивительно вкусный кекс посчитали