#Издержки изоляции, или Лето 2020, которого не было - Ирина Борисовна Оганова

– Мог бы взять и постарше век доживать! – не унималась Мадина.

– Вот дела! Вы что за моду взяли всё от меня скрывать? Столько интересного узнал, часа не прошло! Давайте всё рассказывайте, а то порциями выдаёте. Дед, конечно, молодчик. Так он что, с молодой женой будет?

– Ещё чего! Жена! Привёл в дом, вот и женой стала, – фыркнула Мадина.

– Не слушай мать. Мы не против были, она сама не захотела. Ты не думай, дедушка с ней и в мечети был. Имам никах сделал. Всё как положено. Жена она ему по обычаю.

– Жаль только, без ёлки Новый год. Скучно как-то…

– А ты не переживай, сынок. Я уже со всеми гостями переговорила, всех в курс ввела. Мы и за стол сядем раньше обычного. Только дедушка уедет, мы сразу ёлку в дом притащим. У соседей стоит, спрятали. Дай бог им здоровья! Вошли в положение, не отказали.

– Ну вы и кадры! С вами не соскучишься! А кто будет? Всё те же?

– И те же, и ещё кое-кто… – хитро улыбнулась Мадина.

– Кое-кто – это кто?

– Джамиля с родителями. Представляешь, они на праздники в Махачкалу к родным собрались. Я, как узнала, думаю: что не пригласить?

Откровенно врать Мадина не любила, всячески избегая подобную практику, но сейчас было бы крайне глупо сознаться, что сама в Ростов позвонила, убедила Уму с Ахмедом в Махачкалу на Новый год приехать – такой хороший случай детей поближе познакомить, грех не воспользоваться.

– Только учти, мам, начнёшь всякие намёки делать – встану из-за стола и уйду.

– Ишь ты, грозный какой! Если мать с отцом уважаешь, такого не сделаешь. Я ведь не скрываю, что Джамиля мне нравится и семья её нравится. Вот с такими, как они, я с радостью породнюсь. А детки какие сладкие получатся! Ты что молчишь, Расул?! Я хочу счастье твоему сыну устроить, а ты в молчанку играешь! Мог бы и поддержать!

– Я тоже считаю, что мама права. Она всегда права, Ильяс, – робко вставил Расул.

– Тоже?! – Мадина встала в любимую позу – руки в боки – и сверкнула глазами. – Как-то неуверенно говоришь, словно потешаешься надо мной.

Ильяс улыбнулся и без слов пошёл к себе в комнату. Он ещё не успел позвонить Марии, встречал приятель и всю дорогу болтал с ним без умолку, да и неудобно как-то при посторонних с девушкой разговаривать, вроде как неуважение высказываешь.

– Мария! Привет! Прости, милая, что не сразу набрал.

– Ильясик! Знаешь, а завтра Новый год!

– Знаю! – засмеялся Ильяс. – И у нас в Дагестане. Какое совпадение! Чудеса, да и только!

Неожиданно вошла Мадина, остановилась посередине комнаты и ждала, пока Ильяс наговорится.

– Мам, я занят. Ты что хотела?

– Хотела спросить, когда кормить тебя?

Ильяс телефон рукой зажимает, чтобы Мария ничего не услышала.

– С кем это ты?

– По работе.

– Работа в Петербурге живёт?

– Мам, ну пожалуйста!

Мадина выпрямилась как струна, поджала губы и поплыла на выход, дверь прикрывать за собой не стала.

– Мама-а-а-а! Закрой дверь!

Реакции не последовало, тогда он вскочил и выглянул из комнаты – за дверью мамы не было, не унизилась подслушивать чужие разговоры.

«Кто у него там в Петербурге? Кого скрывает? Не дай бог, что-то серьёзное! Уже с Умой всё порешали, только его согласия все ждут».

– Прости, милая! Мама заходила.

– Я так и поняла. Да не надо всё время прощения просить, а то возьму и не прощу однажды.

– Шутишь?

– Шучу, – засмеялась Мария. – Так сильно скучаю по тебе, и всё равно очень радостно на душе. Отчего, как думаешь?

– Потому что любишь меня?

– Правильно, Ильясик. Пятёрка тебе сегодня. А мы с мамой за продуктами собрались. Представляешь, вдруг моя подруга Гуля из Турции приехала.

«Одни неожиданности кругом!» – подумал Ильяс, но про свои неожиданности рассказывать не стал.

– Она-то заранее знала, что в Питер едет, только мне не говорила, – тараторила Мария. – С мужем, с ребёнком! Ребёнок крошечный совсем. Вот смелые люди, не боятся с такой крохой путешествовать. Теперь точно весёлый Новый год получится! Гуля такая смешная – и споёт, и станцует. Всю компанию заведёт. Ещё мама какого-то сослуживца с кафедры пригласила. Доктор наук! Вдовец, как и мама. Сергей Павлович. Она говорит: ничего личного, просто мужика жалко, человек хороший. А я думаю, неспроста позвала. Может, у них какие отношения наклёвываются? Только порадуюсь за маму.

* * *

– Ты что такая довольная? Ильяс позвонил? Целый час на телефоне висела. Вроде кто-то грозился со мной за продуктами.

– Мам, а ты как этого Сергея Павловича пригласила?

– Просто. Подошла и пригласила.

– Вот так подошла и ни с того ни с сего пригласила?

– Именно так.

Никогда Мария не видела маму такой смущённой и растерянной.

– Маш, сама не понимаю, как так получилось. Он сразу согласился, благодарил, чуть ли не руку полез целовать. Мне так стыдно было, что на такое решилась.

– Он тебе нравится, что ли?

– Не пойму сама… Мужчина он видный, обходительный и, главное, умный. – Светлана Александровна раскраснелась и высказала Марии свои предположения, что давно ему нравится, только робкий он, на отца чем-то похож.

– Какая ты, однако, у меня смелая! Я бы так не смогла.

– Доживёшь до моих лет, натерпишься – ещё не то сможешь.

– Ты ведь любила папу?

Светлана Александровна задумалась, погрустнела и совсем тихо:

– Любила…

– Только не показывала?

– Отец своеобразный был. Мне всегда казалось, что ему не столь важны проявления моей любви. Меня сильно любил, только сдержанно.

Мама совсем сникла, и Маша уже пожалела, что вдруг затеяла этот разговор.

– Вот так и жили, Машенька. Любили и боялись показать, ждали друг от друга первого шага. А потом всё перешло в уважение, в принятие, в простое существование двух близких людей. Чувства внутри прятали. Жаль, очень жаль. Только теперь стала это понимать. Да слишком поздно, как оказалось. Это ты у нас другая, как будто мы тебя в капусте нашли, а не сами на свет произвели. Живёшь сердцем. Теперь вот Ильяс. Я что, не видела, сколько раз ты любить пыталась, на жертвы шла, о себе забывала…

– Ой, мама, не надо только об этом! Новый год на дворе! Меня прямо на части разрывает от эмоций. Слов таких нет, чтобы описать. – Маша, как маленькая, скакала вокруг Светланы Александровны, смеялась, заражая её своим весельем: – Вот посмотришь! Две тысячи двадцатый станет самым для нас счастливым. Мам, ну что ты как истукан!

Она схватила Светлану Александровну за руки и закружилась вместе с