#Издержки изоляции, или Лето 2020, которого не было - Ирина Борисовна Оганова

Поезд тронулся, она ещё видела его несколько секунд в окне, потом – только уходящий состав. Связь между ними тут же оборвалась, постучалось одиночество, прятаться не имело смысла, всё равно оно не сдастся и найдёт путь к её сердцу.

В вагоне «Сапсана» не было ни одного свободного кресла, москвичи возвращались домой, питерцы, наоборот, уезжали – кто по работе, а кто и просто так, развеяться. Рядом с Ильясом сидела смазливая длинноволосая блондинка, она то и дело бросала на него заинтересованные взгляды и всячески привлекала к себе внимание. В другой раз Ильяс непременно заговорил бы с ней – сейчас её назойливость, кроме раздражения, ничего не вызывала. «Вот если бы на её месте была Мария!»

Он представил, как она безмятежно спит на его плече, иногда просыпается, кладёт свою стриженую головку ему на грудь, зарывается, словно хочет вырыть там ямку и спрятаться, а он держит Марию за руку и тихонько перебирает её тонкие пальчики с короткими ноготками. В её неприметности он разглядел особую приятность, близкую его душе, и ни одна самая красивая женщина теперь не сможет с ней сравниться. После первого расставания он скучал, но как сильно будет скучать на этот раз, даже не мог представить. Он написал Марии длинное сообщение о том, как был счастлив и что она для него значит… В его грусти присутствовали все краски и оттенки нежности. «Это только начало. Я пока не до конца ощущаю разлуку. Мария ещё здесь, со мной. Завтра станет труднее. Дня два будут выкинуты из жизни, всё повалится из рук, потом начну привыкать и скучать спокойно, без драматизма. Самое главное, что она у меня есть, есть та, с чьим именем я просыпаюсь и кому непременно хочу сказать “Спокойной ночи” и пожелать самых добрых снов».

Мария уже десятый раз перечитывала его послание, стоя у своей парадной. Она закинула голову и посмотрела наверх. На кухне горел яркий свет, значит, мама смотрит телевизор и пьёт чай. Почему за чаем она включала полную иллюминацию, мама объясняла витиевато и непонятно, якобы чай требует освещения, а вот кофе – наоборот, так как это интимный напиток. В данном случае в слово «интимный» вкладывался ею совсем иной смысл. В её представлении это были не отношения мужчины и женщины, а отношения человека с кофе, то есть с самим собой.

Все эти странности у неё появились совсем недавно и несколько озадачивали Машу, и она безуспешно искала причину столь экстравагантных маминых трактовок всего на свете. Наверняка ей просто хотелось слыть этакой оригиналкой, а может, и от усталости жить без присутствия мужчины в доме. «Вот и я от такой жизни однажды начну бредить, как мама. А с виду умные, толковые женщины. Если копнуть, все одинокие с прибабахом. И это неоспоримый факт. Но у меня же есть Ильясик. Есть он у тебя! Держи карман шире!» – сама с собой разговаривала Маша, медленно открывая входную дверь. Она без особого желания переступила порог родного дома и пошла по лестнице наверх, минуя лифт. Предстоял разговор с мамой, и его не избежать – обидится.

– А я и не надеялась сегодня тебя увидеть.

– Я же сказала, что вернусь в воскресенье вечером, – уныло кинула Маша.

– Ну мало ли! Пошли на кухню, поболтаем. Я чай пью. Травяной сбор. В аптеке посоветовали. Успокаивает, нормализует сон и что-то там ещё полезное для пищеварения.

– Не пишут, что вдобавок худеют и мыслительные процессы ускоряются? – съязвила Маша и ускользнула в ванную мыть руки.

На пальчике сверкало колечко. Она подставила руки под поток воды, колечко соскользнуло с пальца, и она едва успела его поймать. Мама опять забыла поставить в отверстие раковины заглушку, и, если бы кольцо провалилось вовнутрь, пришлось бы раскручивать стояк не без помощи водопроводчика. «Его могло смыть дальше по трубам!» У Маши закружилась голова, и она чуть не грохнулась в обморок.

– Ты что такая бледная? Садись! Видно, уже не так много силёнок по двое суток в любовь играть!

– Почему играть? А если это любовь? В этом разве есть что-то плохое?

– Ничего плохого в этом нет, Маша. Только это не твоё счастье. Что хочешь мне говори, как хочешь убеждай! И не потому, что я не верю Ильясу. Вполне предполагаю, что он влюблён. Повторяю: ему нужны семья и дети! А этого ты дать не можешь. Да, я говорю горькие вещи. Тебе обидно. Но это правда. Отпусти ты его. Или, на худой конец, станешь неофициальной женой. У них, кажется, до четырёх жён брать можно, коли всех потянешь. – Светлана Александровна задорно рассмеялась. – Шучу я! Какая русская женщина на такую роль согласится! Для нас это аморально. Хотя то, что ты с таким молодым связалась, тоже вне понимания многих будет. А что за колечко новое? Он подарил?

Маша согнула палец покрепче, будто под маминым взглядом оно опять соскользнёт или растворится.

– Пойду к себе. Ты, как всегда, права, мама.

– Хочешь, в комнату чай принесу? Тебе бы ванну принять, расслабиться. Да не тоскуй ты так!

Мария промолчала и прямиком побрела в свою комнату.

Светлана Александровна через час заглянула к ней – спит Машенька крепко, лежит на кровати поверх покрывала в чём была, даже тапочки с ног не сбросила. Будить не стала, лишь тихонечко прикрыла пледом. «Не заболела бы только! От душевных переживаний иммунитет падает». Светлана Александровна до смерти мужа вовсе не болела, а как не стало его, одна простуда за другой, ещё и с осложнениями. «Если счастлив, то никакие травяные сборы не нужны! Баловство это для одиноких. Глядишь, чем-то заняли себя, якобы полезным и важным».

У Ильяса оставалось всего два дня до отъезда в Махачкалу, и он ломал голову, что бы подарить маме, – с отцом было проще, к подаркам он относился равнодушно: взглянет, сделает вид, что крайне доволен, ещё и покряхтит для наглядности. А вот мама подарки от сына обожала, складывала на видном месте и всем подряд хвасталась. Духи на полочке так и стояли нераспечатанные, на что Ильяс обижался, не для этого же он их дарил.

– Что маме подарить, ума не приложу. Разбогатею – ожерелье дорогое куплю. А сейчас-то что? Посоветуй, Мария!

– Я же не знаю вкусов твоей матери. Кому, знаешь, и книга подарок!

– Ну что ты опять! Какая книга?! Это разве подарок?

– Чем не подарок! Сборник моих стихов подари, – пошутила Маша и захихикала.

– Скажешь тоже!

– Тогда что-нибудь простое, но трогательное. У вас же полно в Москве