Любимых убивают все - Сабрина Хэгг

– Ладно, будь по-твоему. А теперь вставай и марш чистить зубы! Завтрак почти готов. В аэропорту нужно быть минимум за два часа до вылета.

Йенни плюхнулась обратно на мягкую постель, разведя руки в стороны. На ее бледном лице мелькнула блаженная улыбка.

– А который сейчас час? – спросила она у стоящей в дверях Исабель.

– Где-то десять минут шестого.

Йенни уставилась на мать, привстав на локтях:

– И ты еще сомневаешься, что мы успеем в аэропорт вовремя?

– Ох, Йенни, я слишком хорошо тебя знаю, поэтому и сомневаюсь, – усмехнулась Исабель и вышла из комнаты. Распахнутая настежь дверь скрипнула.

Йенни лишь закатила глаза, вздохнула обиженно, потому что подобного рода обвинения, как ей казалось, были совершенно голословны. Она перевернулась на живот и набрала Акселю сообщение.

Jenny Andersson: Доброе утро:) Мама уже меня подняла. Мы заедем за тобой где-то через час. Прости, если разбудила.

Ответ пришел меньше, чем через минуту:

Axel Ekland: Доброе утро:) я давно проснулся, не переживай. К вашему приезду буду готов.

Jenny Andersson: Скорее всего, ты даже не ложился. Да?

Axel Ekland: Признавайся, куда ты установила скрытую камеру? Ты опасный человек, Йенни. Как меня только угораздило в тебя влюбиться?

Jenny Andersson: Не поверишь, но я задаюсь этим же самым вопросом уже второй месяц. Так все, я ушла готовиться.

Йенни улыбнулась и заблокировала экран телефона. От мысли, что в полдень они с Акселем уже будут в Риме, на душе стало необычайно тепло, радостно. Легкое азартное волнение, какое всегда появлялось у Йенни перед далекими поездками, отдавалось дрожью в руках.

Позавтракать тем утром у Йенни не получилось. Пока она размешивала ложечкой сахар в кофе, поглядывая на румяные тосты с мягким сыром и авокадо, проснулся отец. Он вошел в кухню с глубоко возмущенным видом, полоснул холодным взглядом доселе улыбавшуюся дочь, а затем впился прозрачно-голубыми глазами в жену. Марк уперся широкими ладонями в стол и разразился тирадой о том, что Йенни и его дочь тоже и что она никуда не поедет с «каким-то там парнем».

Исабель вступилась за Йенни – скорее из желания насолить мужу, нежели из сочувствия к дочери. Она с грохотом опустила на стеклянный стол нож для масла и с презрением сказала, что если Марк так хотел принимать активное участие в жизни Йенни, то должен был своевременно интересоваться ее делами и планами, а не вспоминать о существовании семьи раз в месяц. Марк взревел от негодования, но Исабель вела себя так невозмутимо, словно его бешенство доставляло ей удовольствие.

Йенни молча поднялась из-за стола и ушла в свою комнату, оставив родителей наедине. Она бесшумно прикрыла дверь, сползла медленно по ней на пол. В носу щипало от слез, и внутренности обдавало пронзительным холодом, когда Йенни думала о том, что их с Акселем путешествие кончится, так и не начавшись. Но еще больнее ей становилось от осознания того, что родители снова ссорились. Ссорились из-за нее. Йенни опять чувствовала себя ребенком. Ребенком, отравленным виною. Ребенком, который точно знал, что он и есть главная причина разрушения семьи.

Через полчаса в спальню постучала Исабель. Она была уже зла, взвинчена и стальным голосом приказала дочери одеться и выйти на улицу в течение десяти минут. Йенни с облегчением вздохнула, но неприятный, осадок еще долго тяжелел у нее в груди.

Когда она садилась в машину, отец не вышел, чтобы попрощаться. Йенни с детской, наивной надеждой глядела из окна на крыльцо дома до тех пор, пока оно совсем не исчезло из вида – пыльное и безлюдное. Марк там так и не появился.

* * *

Прямиком из аэропорта Йенни и Аксель поехали в квартиру Юнатана, бывшего парня Флер. Он заранее предупредил Акселя, что улетит на отдых за несколько дней до их приезда, попросил забрать ключи у Лючии, его соседки сверху – смуглой улыбчивой итальянки с громким, напоминавшим раскаты грома голосом и веселыми, немного прищуренными глазами цвета желудей.

Йенни отперла тяжелую металлическую дверь и вошла внутрь, внимательно оглядывая маленькую квартирку. Прихожая выходила в гостиную, где из мебели были небольшая софа, застланная пледом молочного цвета, светлые кресла с резными ножками и большая двухместная кровать с мягкой обивкой бледно-зеленого цвета. В углу стоял антикварный письменный стол, а у кровати – туалетный столик с квадратным зеркалом. Йенни подняла глаза к высокому потолку, разглядывая хрустальную люстру.

Затем ее взгляд заскользил по стенам, которые были украшены позолоченными бра и пейзажами в деревянных рамках. Дубовые ставни на двух огромных окнах Юнатан оставил открытыми. В изрезанном солнечными лучами воздухе кружили белые пылинки.

Йенни пристроила черный новехонький чемодан в углу и села на край постели. Аксель опустился в кресло.

– Ну вот мы и в Риме… Даже не верится.

– И мне не верится, – проговорила Йенни сонным полушепотом. Она легла на заправленную светло-серым покрывалом кровать, провела ладонью по вышитой подушке.

– Только не говори, что ты собралась сейчас спать! – воскликнул Аксель с наигранным негодованием, постукивая пальцами по подлокотнику. – Как ты можешь спать, когда за окном такой день?!

– Я почему-то очень сильно устала, – ответила Йенни, подтянув согнутые в коленках ноги к груди. – Я всего на часик прилягу, окей?

– Да я же шучу. Отдыхай, конечно, сколько хочешь. Я пойду пока осмотрю район. Или, может, гляну, как нам добраться до Колизея. Он должен быть всего в десяти-пятнадцати минутах ходьбы отсюда.

Аксель поднялся на ноги и, быстро чмокнув Йенни в лоб, направился к выходу.

– Неужели ты совсем не устал? Ты же не спал всю ночь. И в самолете тоже.

Аксель энергично пожал плечами:

– Нет, совсем не устал. Если я не вернусь вовремя, позвонишь, когда проснешься, хорошо?

Йенни утвердительно кивнула и, перевернувшись на правый бок, закрыла глаза.

* * *

Когда Йенни проснулась после почти двухчасового сна, Аксель сидел в кресле напротив постели и что-то рисовал на карте в путеводителе, всецело поглощенный этим занятием. Правую ногу Аксель закинул на левое колено и ритмично размахивал ею в воздухе.

Йенни улыбнулась. Это была совершенно особенная улыбка, восхищенная и светлая, она появлялась лишь тогда, когда Йенни смотрела на Акселя.

– Что делаешь? – спросила она, принимая сидячее положение. Плед, которым Аксель укрыл ее, соскользнул вниз с плеч, смялся на кровати.

Аксель поднял глаза на Йенни и улыбнулся в ответ.

– Я тут подумал… Было бы здорово купить карту каждого города, который мы с тобой посетим, и отметить