Каменная сладость прощения - Лори Нелсон Спилман

– Нет, моя.

Повернувшись, я возвращаюсь на сцену. Усаживаюсь на диван, рядом с другой командой матери и дочери. Глядя прямо в камеру, я начинаю говорить. И на этот раз я говорю правду… по крайней мере, я считаю это правдой.

– Хочу сделать признание. В этой истории жертва не я, а моя мама. Более двадцати лет назад я обвинила одного человека в дурном поступке, тем самым сломав ему жизнь. И, как следствие, сломав жизнь и своей матери.

Со своего возвышения я наблюдаю, как буквально на глазах меняется выражение лица той женщины – сначала замешательство, потом ужас, – пока минут пятнадцать кряду из моих уст льются подробности моей жизни.

– Так что видите, девочка-подросток решила, что ее правда подлинная. Я была эгоистична и категорична, и в конечном итоге мое суждение привело к последствиям, которые юное сердце не могло даже вообразить. Став взрослой, я продолжала упорствовать в своем заблуждении, хотя начала многое понимать в жизни. Гораздо проще было верить в свою правду, чем попытаться во всем разобраться и осознать подлинную правду.

– Принял ли Боб мой камень? По сути, нет. Было уже слишком поздно. Он страдает деменцией. Он никогда не поймет моего признания, не почувствует благодати оправдания. – К глазам подступают слезы, которые я пытаюсь сдержать. Не хочу напрашиваться на сочувствие. – Пусть так, но я испытываю благодарность к Камням прощения. Они вернули меня к маме и, что не менее важно, к моему истинному «я».

Я тру глаза кулаком. В студии повисает мертвая тишина. Краешком глаза вижу, как Стюарт яростно размахивает руками. Хочет заставить их аплодировать? Господи, Стюарт! Я не заслуживаю овации. Я не героиня этой истории. Я злодейка.

– Но ты так и не заплатила за свою неправду.

Обернувшись, я вижу Клаудию. Все это время ее не было слышно, и я почти забыла, что она моя соведущая. Слова «твоя неправда» ранят мне душу. По сути дела, я не считала свое суждение неправдой, потому что по сей день ни в чем не уверена.

Она склоняет голову набок, ожидая моего ответа. Меня так и подмывает сказать: да нет же, заплатила. Я потеряла маму на все те долгие годы, которые могла бы провести с ней. Во мне сейчас говорит «прежняя я», стремящаяся расставить все точки над «i». Но я уже не та.

– Ты права, – говорю я. – Не заплатила.

Глава 31

Когда я выхожу со сцены, Стюарт хватает меня за локоть, но я отталкиваю его руку. Не хочу, чтобы он начал меня расхваливать за то, что я так умно в конечном счете открылась перед зрителями. Не хочу, чтобы заговорил об ожидаемом стремительном росте рейтингов и что это шоу – лучшее, что я могла сделать для своей карьеры. Меня мутит от одной мысли о желании извлечь выгоду из программы. Я не собиралась делать признания и определенно сделала это не ради рейтингов.

По пути домой я останавливаюсь каждые несколько миль, чтобы вытереть глаза. Никак не унять слезы. Как будто мое признание в прямом эфире наконец прорвало дамбу. Все чувства обнажены, не осталось ни малейшего притворства. Мне наконец позволено испытывать стыд, и чувство вины, и грусть, и сожаление. Со мной теперь моя ужасная ошибка, и осознание ее и терзает, и раскрепощает.

Я въезжаю на парковку мини-маркета и набираю Майкла. Включается его голосовая почта, и я припоминаю, что он до пятницы пробудет в Батон-Руже.

Диктую сообщение: «Это я. Майкл, я сказала правду. Не собиралась, но пришлось. Пойми меня, пожалуйста».

* * *

В тот вечер я ем на балконе принесенную еду навынос, когда по домофону звонит Джейд.

– Поднимайся, – приглашаю я ее.

Достаю еще один бокал для вина и накладываю ей в тарелку красных бобов с рисом.

– Я подумала, может, ты с Майклом, ведь сегодня среда, – говорит она.

– Нет. Он встречается в Батон-Руже с парой крупных спонсоров. Знаешь, гольф… мартини… все эти штуки для парней. Увижусь с ним на выходных.

– А где Злючка?

Я прячу улыбку:

– Поехала к бабушке.

Джейд вскидывает брови:

– Забавно, что, когда ему что-то нужно, у него всегда находится свободное время.

Звонит мой телефон. Код региона 312. Я вскрикиваю:

– Господи! Это Чикаго. – Я встаю из-за стола. – Надо поговорить.

– Дыши глубже! И скажи им, что не согласишься, если не пообещают твоей любимой ассистентке шестизначного жалованья.

– Здравствуйте…

Через застекленные двери я вхожу в комнату и оглядываюсь на Джейд. Она поднимает два больших пальца, и в ответ я скрещиваю свои.

– Ханна, говорит мистер Питерс.

– Здравствуйте, Джеймс… мистер Питерс.

– Представьте, я очень удивился, посмотрев ваше сегодняшнее шоу.

Я улыбаюсь:

– Вы смотрели шоу?

– Мне сообщила об этом сестра. Она прислала мне клип из YouTube.

– Как любезно с ее стороны. Очевидно, с того момента, как несколько недель назад я выдвинула эту идею, мое восприятие некоторых вещей изменилось. Я действительно тогда считала, что это я буду принимать от нее извинения. Но потом я услышала от мамы ее историю. Разумеется, у меня не было намерения исповедоваться на шоу, но я почувствовала, что неправильно перекладывать на нее вину.

Он как будто сомневается:

– Но, Ханна, вы представили это как свою оригинальную идею.

– Так и есть.

– Если верить Стюарту Букеру, это была его идея… и вашей соведущей.

Мне вдруг не хватает воздуха, и я валюсь в кресло:

– Нет! Это неправда! Видите ли, эта новая ведущая Клаудия нацелилась на мою работу с того момента… – Я улавливаю в своей тираде излишнюю драматичность, мелочность и обиду. Не время для обвинений. Я должна быть выше этого. – Простите, мистер Питерс. Возникло недоразумение. Могу объяснить.

– И вы меня простите. Джозеф Уинслоу отменил ваше собеседование. Вы более не являетесь претендентом на эту должность. Удачи вам, Ханна! Не беспокойтесь, я ничего не сообщу Стюарту.

* * *

Я возвращаюсь на балкон, испытывая странную дезориентацию.

Джейд поднимает бокал:

– Выпьем за новую ведущую «Доброе утро, Чикаго»?

Я опускаюсь в кресло:

– Я потеряла эту должность. Я им не нужна. Они смотрели сегодняшнее шоу и думают, что я украла идею у Клаудии.

– Вот черт! – восклицает Джейд, гладя меня по спине. – Что ты ему сказала?

Я качаю головой:

– Не было смысла защищаться. Я чувствую себя такой обманщицей. Но он, по крайней мере, не сказал Стюарту о собеседовании. Не могу допустить, что потеряю и эту работу тоже. – (Джейд кривится.) – Что такое?

– Ненавижу нагнетать обстановку, детка, но есть еще плохие новости.

Я пристально смотрю на нее:

– Что?!

– Весь день студию наводняли имейлы, твиты и телефонные звонки.