Таёжный, до востребования - Наталья Владимировна Елецкая

– Дайте договорить! Нина заболела. Я позвоню Инессе Садыриной.

Я принялась шарить рукой по конторке в поисках телефонного справочника, но он, как назло, куда-то запропастился.

– Садырина живет на другом конце поселка и просто не успеет… – Мартынюк запнулся, а потом продолжил дрожащим от ярости голосом: – Товарищ Завьялова, тут женщина кровью истекает. Если она умрет, вы за это ответите, как человек, принявший экстренный вызов и проигнорировавший его.

Бросив трубку, я понеслась на второй этаж. Вбежала в Нинину комнату и включила свет. Нина лежала на кровати в позе эмбриона, обхватив живот руками.

– Тебя срочно вызывают в приемный покой. Внематочную привезли.

– Я не могу…

– Вставай!

Я сдернула с Нины покрывало и едва успела отскочить, как она перегнулась с кровати и ее стошнило в тазик на полу. Дождавшись окончания рвотных спазмов, я помогла Нине лечь обратно. Она была потная и горячая.

– Похоже, тебе самой нужно в больницу.

– Ерунда. Отлежусь денек и буду как новенькая. Дай попить.

Я подала Нине стакан с водой и сказала:

– Так, с тобой позже разберемся, лежи пока, а я побегу за Рустамом и Савелием.

– Савелий не встанет на внематочную без гинеколога. Звони Садыриной.

– У меня нет ее номера.

– В справочнике посмотри.

– Да нет там, внизу, справочника! Забрал кто-то.

– Спроси у Клавы.

Я кинулась обратно. С момента разговора с Мартынюком прошло не больше пяти минут, но мне казалось, что гораздо больше; я была уверена, что, пока я тут пытаюсь найти гинеколога, пациентка или истекла кровью, или умерла от болевого шока.

Когда я вбежала в столовую, Нана низким грудным голосом пела печальную грузинскую песню. За столами было тихо, все слушали, не сводя глаз с ее породистого, красивого лица. Вахидов не употребляет алкоголь, вспомнила я, значит, он сможет дать наркоз. Возле тарелки Савелия стоял недопитый бокал с шампанским. Я вспомнила, что его сменщик находится в отпуске. Но когда речь идет о спасении жизни пациента, выбирать не приходится.

– Рустам, Савелий, срочный вызов в приемный покой.

– Так уж и срочный? – усомнился Савелий.

Рустам поднялся и стал пробираться к выходу. На полпути он обернулся и сердито спросил:

– Вам, товарищ Прилучко, особое приглашение нужно?

Савелий, ворча, последовал за ним.

– Клавдия Прокопьевна, где справочник? – спросила я. – Нужно срочно вызвать Садырину.

– В моей комнате, – ответила комендантша. – Корешок растрепался, я его подклеила и между двух книжек положила, чтобы просох. Сейчас принесу.

– Сидите, Клавдия Прокопьевна, – вмешалась Юлия Марковна. – Садырина в Богучаны уехала, на свадьбу подруги. Завтра вечером вернется.

– Как без гинеколога внематочную оперировать? – в отчаянии воскликнула я.

– Нина из отпуска вернулась, пусть она и оперирует, – сказала Нана. – Тебя, Зоя, это вообще не касается. Садись с нами, вина выпей.

– Нана, как ты можешь? – возмутилась я. – Там женщина умирает!

– Ну так иди, спасай ее.

Услышав, что снова звонит телефон, я бегом вернулась в вестибюль и схватила трубку. На этот раз звонила Светлана Князева, медсестра приемного покоя.

– Зоя Евгеньевна, Игорь Михайлович очень ждет докторов Прилучко и Вахидова, вы не… Ой, вот они пришли! – Она дала отбой.

Я стояла, продолжая прижимать трубку к уху, и лихорадочно размышляла. Савелий и Рустам в операционной – это хорошо. Но с ними нет гинеколога – это плохо. Нина не может. Инесса Садырина в Богучанах, даже если удастся до нее дозвониться, она приедет не раньше, чем через час, а это уже очень поздно. Нужно было что-то делать; я не могла последовать совету Наны и, вернувшись в столовую, продолжить прерванный ужин.

Схватив с вешалки плащ Клавдии Прокопьевны и надевая его на ходу, я выбежала из общежития, промчалась через дорогу и вбежала в приемный покой.

– Света, ну что?

– Все четверо в операционной.

– Четверо?

Я решила, что Садырина все же не уехала в Богучаны или уехала, но вернулась раньше и ее каким-то непостижимым образом удалось разыскать. Но Света разрушила эту мимолетную надежду.

– Да, доктора Мартынюк, Прилучко и Вахидов, и с ними Инна Козьмина, хирургическая медсестра. Зоя Евгеньевна, где доктор Гулько?

– Она больна. Я пойду вместо нее.

– Но вы не гинеколог…

– Лишние руки им не помешают.

С помощью Светы я облачилась в стерильную одежду, вымыла руки и вошла в операционную через распашные двери. Лишь когда головы всех присутствующих повернулись ко мне, я запоздало поняла, что своим появлением вселила в коллег такую же ложную надежду, которую сама испытала несколько минут назад.

Четыре пары глаз впились в мое лицо, пытаясь угадать, кто скрывается за маской: Нина или Инесса? Ответ подсказали мой рост и комплекция.

– Зоя, это вы? – недоверчиво уточнил Рустам.

Савелий резко спросил:

– Вы зачем тут? Где Нина?

– Она больна.

Я подошла к столу, на котором лежала пациентка под общим наркозом. Моему взору открылась разверстая брюшная полость, обложенная стерильными пеленками, зафиксированными специальными клеммами. Хотя мне приходилось присутствовать на полостных операциях, мне стало не по себе и я поспешно отвела глаза.

– Товарищ Завьялова, прошу вас уйти.

Мартынюк (чье присутствие, кстати, тоже было спорным, ведь травматологи мало пригодны при гинекологических операциях) подошел с очевидным намерением вывести меня из операционной, но я упрямо повторила:

– Я вам помогу. Скажите, что нужно делать.

– Вы можете помочь только в двух случаях: если умеете ставить систему переливания крови, но это мы уже сделали, или если умеете удалять плодное яйцо из брюшной полости, но этим сейчас занимается Савелий.

– Почему из брюшной полости?

– Потому что нам, если можно так выразиться, повезло, – ответил Прилучко, не отрываясь от процесса. – Эмбрион прикрепился не в маточной трубе и находится не в яичнике, а в брюшной полости. Редчайший случай, вероятность меньше одного процента. Нина тут не нужна, я сам справлюсь.

– Зачем же вы требовали гинеколога?

– О расположении эмбриона я узнал несколько минут назад, когда вскрыл полость. Если бы плодное яйцо прикрепилось к фаллопиевой трубе или яичнику, потребовалось бы рассечение, и здесь я бессилен.

В моей компетенции исключительно тубэктомия[14]. Пациентка, учитывая ее молодой возраст и отсутствие детей, вряд ли сказала бы мне спасибо.

– Значит, ее жизнь вне опасности?

– Кровопотеря большая, но не критически массивная. Сейчас почищу полость и буду зашивать.

А все-таки веселая выдалась у нас суббота, правда, товарищи?

В этот момент распашные двери снова открылись, и вошла Нина в полном облачении. Она двинулась к столу, но я – скорее интуитивно, чем осознанно – резко сказала:

– Стой, где стоишь!

Нина послушно остановилась, и ее тут же повело в сторону.

– Игорь Михайлович, помогите.

Мартынюк,