Москва – Питер - Ольга Станиславовна Назарова

class="p1">– Жаль меня? Меня? Да вы хоть понимаете, с кем говорите?

– Прекрасно понимаю, – Елизавета Петровна смотрела на него с сожалением. – А вы… Вы так и не поняли самого главного.

– Чего именно?

– Вы счастливы?

– Что? Что за глупости? Неужели вы думаете, что можете меня разжалобить подобной ерундой? – вспылил Вяземский.

– Мне не нужно вас жалобить, необходимости нет, – спокойно покачала головой Елизавета. – Я спросила у вас не о глупости, а о счастье. Нет, не о триумфе, не об удовлетворении, когда опыт заканчивается так, как вы рассчитывали, не о восторге, когда вы получаете призвание или деньги, а о том, когда вам просто хорошо на душе.

Она легонько повела рукой, словно погладила невидимую кошку.

– Я бы с вами и вовсе не заговорила на эту тему, если бы мы были моложе. Поверьте мне, у меня есть что сказать и без этого разговора, но мне всегда странно видеть людей в возрасте, которые всю жизнь гнались за чем-то, отмахиваясь от главного.

– Главное – это счастье? – cаркастично поднял брови академик. – Я –то думал, что вы разумная женщина…

– Я счастливая женщина! – Елизавета чуть качнула головой, академик ей надоел, хотя она честно пыталась решить вопрос мирно, – А вы несчастны. Вы гонитесь за неограниченной властью, отметая все желания ваших близких как несущественные. Рассматриваете их как фигуры на вашей шахматной доске. Этот хорош, его направо, тот похуже – его налево! А они-то люди. Ваши дети, внуки. Самое дорогое, что у вас есть. Да, это именно они, а не формулы, открытия и звания.

– Послушайте, какое вам дело до моей жизни? – фыркнул Вяземский, щедро бросив последнюю соломинку, обострившую до крайности радикулит несчастного гипотетического верблюда.

Елизавета решила, что с неё хватит и грозно сверкнула глазами.

– До вашей – никакого, вы вольны сами её портить как считаете нужным. А вот за попытку испортить жизнь Миле я вас в порошок сотру. Я понятно выражаюсь?

Внезапное превращение лирически настроенной дамы, рассуждающей о счастье, в нечто грозное и странным образом опасное, Игоря Вадимовича несколько ошарашило – он не имел опыта общения с подобными людьми.

– А теперь, раз уж мы друг друга так чудесно поняли, проводите меня в сад. И да… посмеете мне Милу чем-то расстроить, я вам ещё и Амстердам прилюдно вспомню!

Контрольный выстрел в академика достиг своей цели! Амстердам ему вспоминать и самому-то категорически не хотелось, а уж прилюдно…

– Шшшшшантажистка! – прошипел он. – Всё-таки шшшшантажистка.

– Дипломат, всё-таки дипломат! – парировала Елизавета Петровна. – У нас в работе запрещённых приёмов нет, разве вы не знали?

Глава 23. Неправильные девушки

Елизавета шла за академиком и мрачно на него посматривала. Она отлично поняла «двойное дно» их разговора.

– Прямым текстом объявил войну, заявив, что Макс – его главный наследник, продолжатель его научных изысканий, и этого брака не будет. Понятное дело, инфанту нельзя жениться на простолюдинках… Да, дедушка-король Игорь Первый Непогрешимый против!

Елизавета ничуть не считала, что применила шантаж – она ничего не требовала за неразглашение некоторых подробностей, которые ни капельки и не повредили бы академику, но корону непогрешимости с него несколько бы сшибли.

– Ну, может, не очень-то прекраснодушно, но я это переживу – профессия такая.

Она шагала по коридору за академиком, у которого даже спина выражала оскорблённое величие и размышляла:

– Да-да… я отлично помню, как «наши западные партнёры» в своё время укоряли СССР в создании Периметра или «Мёртвой руки», как они называют нашу систему безопасности. Говорили, что это возмутительно! Как это так? Если они выпустят ядерные ракеты, то и им в ответ стопудово прилетит! Это же безобразие! Это не по правилам! Шантаж мирных стран, которые ничего такого и не делают, просто примеряются как бы шарахнуть так нас, чтобы им за это ничего не было! А мы такие коварные и стррррашные взяли и устроили им «Оружие судного дня». Редиски, одним словом.

Елизавета беззвучно хмыкнула. Она слишком давно и хорошо знала подноготную дипломатической кухни, чтобы быть наивной.

– Ну, вот, а я превентивно объяснила корифею науки, что обрушу нафиг его семейную непогрешимость, если он посмеет применять к моей внучке свои приёмы психологического давления, которые даже в его характеристике описывались! Так что к Миле он сейчас цепляться, как собирался, не будет. А вот Макс… Ну, он мальчик взрослый, да и деда знает отлично! Справится!

– Вот сад! – Вяземский обернулся и наткнулся на безмятежную Елизавету Петровну. – Или вас ещё куда-то проводить?

– Благодарю вас, мне пока вполне достаточно сада, – казалось, она только что присутствовала не при сложной и трудной беседе, а на приятнейшей встрече…

– Прекрасно, очень за вас рад! – как можно более ядовито произнёс академик. – А я с вашего позволения, побеседую со своим внуком. Надеюсь, против этого у вас возражений не имеется?

– Да как бы я посмела? – кротко улыбнулась Елизавета, с наслаждением встретив разъярённый взгляд Вяземского.

– Предсказуемость собеседника – это так приятно… – подумала она, подходя к внучке.

Компания из Милы, Макса, Ульяны, Вадима и Веры сильно радостной не выглядела. Вера вещала что-то о недавнем посещении Эрмитажа, ядовито уточняя у Ульяны, когда она последний раз там была и что именно видела.

– Ну, ладно, я понимаю, в Москве таких музеев нет, – она хмыкнула в сторону Милы, – Но живя в Питере не ходить минимум раз в месяц в Эрмитаж! Это просто недопустимо!

– Я работаю, – равнодушно отвечала Ульяна. – А недавно ещё и училась.

– Работаешь… – Вера скривилась, наглядно показав, что именно она думает об Ульяниной работе. – Училась? Да на кого? На маникюршу? – хмыкнула она. – И где же учат делать ноготочки?

Ульяна пожала плечами.

– Где училась? В Санкт-Петербургском государственном институте культуры

– Где? – по мнению Веры Ульяна имела интеллект примерно, как у улитки… – В институте культуры? Да на кого? Какая специальность?

– Стилистика и искусство визажа.

– Аааа, курсы на пару месяцев? – облегчённо вздохнула Вера.

– Нет, три года и десять месяцев, – Ульяна смотрела на Веру чуть насмешливо, и та ожидаемо озверела.

– Лицо раскрашивать много ума не нужно! – Вера вздёрнула нос.

– Судя по твоему лицу – ты абсолютно права! – серьёзно ответила ей Ульяна.

Пока Вера возмущённо хлопала ресницами, Мила уточнила.

– А где ты работаешь?

– На Пятом канале, – Ульяна назвала крупнейшую телестудию Питера. – Туда меня вызывают на съёмки передач, а ещё в салоне.

– Ну, разумеется, в салоне! И что, по вызовам на свадьбы ездишь? – Вера презрительно сложила губы.

– Нет, я хозяйка салона, ездят мастера. Я сейчас редко беру выезды, – Ульяна улыбнулась Миле.

Макс удивился. Ему почему-то никогда