Любовь в Сочи, мопс и белые ночи - Женя Онегина

если я скажу Святу, что люблю его?

– А ты любишь? – Мика лукаво улыбнулась и торжествующе произнесла: – Видишь, Ремизов, она сама это сказала.

Алиса дернулась, как от удара. резко вскочила, опрокинув на себя кофе, обернулась и опасно пошатнулась.

Я бросился к ней, подхватил, крепко сжимая локоть, и сказал совершенно серьезно:

– Осторожнее. Можно сломать себе что-нибудь, если неудачно упасть.

– Я помню, – ответила она и слабо улыбнулась. – Упасть удачно – это когда в результате падения никто не пострадал. Ни нога, ни сосед.

Я засмеялся и, мысленно поблагодарив Владимира за то, что он остался в машине, нашел ее губы своими.

Глава одиннадцатая

Алиса

Я была зла…

Очень зла!!!

И даже нежный, такой важный и необходимый как воздух поцелуй не сделал меня добрее.

Мне хотелось ударить Свята, сделать больно, так больно, чтобы он пошатнулся, упал, рухнул передо мной на колени, но главное – прекратил бы довольно улыбаться! Все события, все переживания последних суток, когда я отчаянно держала себя в руках, вдруг переплелись и ударили по мне, практически сбивая с ног.

Я честно попыталась справиться со слезами, всхлипнула один раз, потом еще и все-таки горько разрыдалась, прижавшись щекой к его груди.

Святослав молчал. Только осторожно гладил меня по голове, невесомо целовал куда-то в висок и слегка баюкал в своих объятиях.

Я подняла на него зареванные глаза и отчаянно попросила:

– Только не говори “прости”. Пожалуйста, не говори!

– Не буду, – пообещал Святослав и крепче прижал меня к себе.

– Мило! – прокомментировала Мика, и я услышала, как она смеется. – Святик, а ты выглядишь весьма неплохо, но меня не оставляет острое желание немного подправить тебе физиономию.

– Кто бы говорил, – фыркнул Ремизов.

– Фу, Свят! – протянула Мика и недовольно поцокала языком. – Когда ты стал таким циничным?

– Ты правда не знаешь?

Слушать их дружескую перепалку внезапно оказалось невыносимо. Эти двое были так близки, так чувствовали друг друга, что я даже сквозь собственную истерику ощущала их острую как лезвие близость и их связь.

Стало больно и ужасно обидно.

Признание, всего несколько минут назад сорвавшееся с моих губ, вдруг показалось детским и нелепым. Я была уверена, что Ремизов все слышал. Но Святослав продолжал молчать, просто прижимая меня к себе. Уязвленная девичья гордость требовала решительных действий, и я с силой оттолкнула его от себя и побежала.

Побежала прочь от себя, от него, от своих глупых чувств.

Остановилась я только на парковке, оглянулась и с некоторым удивлением и даже досадой поняла, что Свят и не думал меня догонять.

Парк уже открылся, у касс толпились туристы. Некоторые из них смотрели на меня с интересом. И от этих любопытных взглядов я окончательно пришла в себя.

Сердце колотилось как безумное, дыхание сбилось, а горло жгло. Слезы – горькие и злые – все еще застилали глаза, но разум прояснился, и я полезла в карман джинсов за телефоном. Нужно было как-то выбираться отсюда.

– До Сочи не подвести? – раздался рядом знакомый голос.

Я подняла взгляд от телефона. Передо мной стоял папа и насмешливо улыбался.

– А ты как здесь оказался? – спросила я, плохо понимая, что происходит.

– Да так, – ответил отец. – Подвез одного хорошего парня. Но видимо зря…

– Ты привез Свята! – наконец догадалась я.

– Ага, как чувствовал, что его одного отпускать нельзя! – ухмыльнулся папа. – Ну что, на побережье? Или все-таки вернемся в “Микаэлу”?

– Никаких Микаэл больше! – воскликнула я и добавила уже тише: – Отвези меня к маме, пожалуйста.

Папа кивнул, обнял меня за плечи, и мы пошли к машине.

Но прежде, чем тронуться с места, он заблокировал двери, преувеличенно внимательно проверил мой ремень безопасности и только потом набрал чей-то номер и бодро доложил:

– Миссия выполнена, объект у меня. Мы возвращаемся на побережье.

Я услышала приглушенное:

– Спасибо, Владимир! Я ваш должник.

Папа отвечать не стал, отключил вызов и посмотрел на меня с интересом.

И тут я окончательно все поняла и воскликнула обиженно:

– Папа!!!

– Каждый имеет право на ошибки, Алиса! Но это не значит, что я позволю своей дочери бегать в истерике по горам, – сказал он строго. – Вам со Святославом нужно время, чтобы понять друг друга. И я искренне надеюсь, что у вас все получится. Он мне понравился, Алиса. Хотя безусловно он в чем-то похож на Игоря, и для меня это скорее минус, чем плюс.

– Ой, а где же Игорь?!

Я была так занята собственными переживаниями, что до сих пор даже и не вспомнила про дядю.

– В травматологии Игорь, – сказал папа сухо, но заметив мой испуганный взгляд, добавил: – Ничего смертельного, он повредил запястье. Неудачно упал на руку.

– Упасть удачно – это когда в результате падения никто не пострадал, – пробормотала я себе под нос и зажмурилась. По спине побежали мурашки. – Там правда ничего страшного? Как бабушка? Мама? Марина?

– Ждут и переживают, конечно. Но бабушке уже гораздо лучше. Если у тебя больше нет вопросов, то нужно ехать. Тут такая отвратительная дорога, что меня слегка потряхивает при мысли о спуске. Не возражаешь, если все разговоры отложим до нормального шоссе?

– Конечно, пап! Я уже говорила тебе, что ты лучший?

– Да, и не раз! Но я с удовольствием послушаю еще.

Дорога домой заняла около двух часов. Большую часть времени я смотрела в окно, даже поспала немного, когда мы выбрались из Адлера с его вечными пробками. Собралась с мыслями и написала Ане про события последних дней. Получила в ответ десяток гневных и очень смешных стикеров и обещание позвонить, как только будет возможность. Они с Мишей были на пути в аэропорт.

До отеля оставалось минут пятнадцать, не больше, когда от Святослава пришло сообщение. Всего четыре слова.

“Я люблю тебя, Алиса”.

Я не ответила.

Просто закрыла глаза, пытаясь не разрыдаться.

Папа понятливо хмыкнул.

Мама встречала нас на парковке. Рядом с ней в коляске мирно спали Кирюша и Илюша.

– Матвей с дедом у бассейна, – сказала она, по очереди обняв нас с папой. – А Марина с мамой поехали к Игорю в больницу. Он позвонил, пожаловался, что до завтра его не выпишут. Что-то им там не понравилось на рентгене.

– Может, это и к лучшему, – философски заметил папа. – Полежит, подумает…

– Это был несчастный случай, Володь, – напомнил мама.

– Конечно, – не стал возражать он. – Пообедаешь с нами, Даш? Мы с Алисой ужасно проголодались.

– Увы, нет. Иначе молодежь проснется, а мне совершенно этого не хочется. Да и тебе нужно отдохнуть. Потом мне все расскажете.

Я еще раз обняла