Причуды старика - Флойд Делл

Но, видимо, Джо еще не убедил себя самого этими скептическими замечаниями. Снова и снова возвращался он к той же теме и наконец затащил м-ра Уиндла в салун, где они уселись за маленький столик. Джо потребовал виски.

— Мне пива, — твердо сказал м-р Уиндл.

— Эта революция, которая приводит в восторг всех наших радикалов, — говорил Джо, — в конце концов придется им не по вкусу. Разве наши радикалы хотят захватить власть в свой руки? Хотят взять в свое ведение городскую железную дорогу и фабрики Сан-Анджело? Быть может, они думают, что хотят, но я очень сомневаюсь! Можете ли вы себе представить доктора Старкуитера революционным вождем? Возможно, что я несправедлив к нему, возможно, что он, вооруженный двумя револьверами, будет сражаться в первых рядах. Но если в Америке вспыхнет революция, ее сделают не наши радикалы. А те, что сейчас называют себя революционерами, с самого же начала выскажутся против революции. Конечно, не все. Я думаю, кое-кто из женщин устоит, они привыкли делать дело в то время, как мужчины разглагольствуют. Но мужчины, теоретики, договорятся до того, что признают революцию ошибкой. Вряд ли революция им нужна. Мне кажется, они довольны тем, что сейчас делают, а сейчас они рассуждают о недочетах современного мироустройства. И пусть рассуждают, все мы знаем, что они правы — культурному человеку чертовски скверно живется на свете. Но русская революция помешает такому невинному времяпрепровождению, как болтовня. Теперь им уже не покажется столь героичным устраивать собрания и мирно толковать о политическом положении. Эти русские ребята разрушили их уютный маленький радикальный рай.

Он потребовал еще виски, а м-р Уиндл благодушно пил пиво.

— И вот еще какие будут последствия русской революции, — продолжал Джо. — До настоящего времени благоденствующие классы в Америке относились к идее революции не серьезно. А теперь они струсят и натянут вожжи. Прощай, свобода слова! Да, они прихлопнут всех наших наивных радикалов, и я уже не смогу ограничиваться остротами в газете! Мне придется изображать радикалов людьми опасными, замышляющими низвергнуть правительство. Я должен буду их хлестать, лгать о них… Теперь война у нас на носу, потому что Россия воевать не будет. А наши радикалы в войну не верят, и они правы. То, что говорят они сейчас, — все будут повторять через несколько лет. Но русская революция многое изменит. У нас радикалов будут травить, и мне вменят в обязанность натравливать на них толпу.

Снова потребовал он виски.

— И я это буду делать. Конечно, буду! Почему не делать? Я — хороший репортер. И не все ли мне равно? Ведь для меня это игра. А кроме того, я должен платить по счетам, должен платить за аренду моего маленького бёнгало. Да, чорт возьми, должен! Я люблю жену и не хочу остаться без места.

Он выпил виски, а м-р Уиндл допил свою кружку пива.

— Идемте! — сказал Джо.

Они вышли на залитую лунным светом улицу.

Казалось, Джо покончил с вопросом о русской революции. Он заговорил об одной странной повести, которую прочел в каком-то журнале.

— Ее написал ирландец, Джемс Джойс. Я никогда о нем не слышал. Некоторые отрывки совершенно бессмысленны, нет никакого плана, некоторые места написаны словно сумасшедшим. И тем не менее в этой повести есть кусочек подлинной жизни. Снова хочется мне попытаться писать романы. Я себя презираю за это, но не могу не хотеть, эта мысль меня дразнит. Кажется, нет такого репортера, который не хотел бы написать роман. Из ста человек один делает опыт и портит кипы бумаги. Лучше бы он играл в покер. А потом… ведь я женат.

Они дошли до «Двора Алямо», и, хотя час был поздний и все спали, молодой человек рассеянно предложил своему спутнику войти.

— Китти спит на галерее, — сказал он. — Мы выпьем и покурим, чтобы успокоиться.

Он зажег свет и достал из буфета бутылку вина и стаканы, но пить они не стали. Оба сидели молча и курили. Наконец Джо нарушил молчание.

— Дело в том, что я боюсь поверить в эту революцию. Слишком мучительно будет, если дело провалится или… закончится мирно и респектабельно. Так и любовь… сначала кажется тебе, что происходит что-то из ряда вон выходящее, а потом…

Он оборвал фразу и подошел к книжному шкафу.

— Вы говорили о Шелли, — произнес он, доставая с полки потрепанный томик. — У него все сказано. Слушайте!

И он прочел вслух, быть может, громче, чем следовало:

    Великий праздник наступил,

    Век золотой настал.

    Земля, как мудрая змея,

    Меняет свой наряд.

Смеется небо, царства меркнут,

И гаснет вера, словно сон.

Дверь открылась. На пороге стояла Китти в светлом капоте. Темные волосы ее были распущены…

3

Китти спала. Когда Джо уходил по вечерам, она обычно укладывалась спать рано, чтобы выспаться до его прихода. Но сегодня сон ее был тревожен, и во сне ей не давали покоя смутные предчувствия, которые пугали ее наяву. Снились ей и фантастические картины из ее детства, мучительные и неотвязные. Она — маленькая девочка — поднимается в темноте по бесконечно длинной лестнице и крепко держится рукой за перила. Вдруг перила обрываются, а она боится итти дальше, боится спуститься вниз; опустившись на ступени, она начинает плакать.

Она проснулась в слезах и вспомнила, что этот сон уже снился ей раньше. Взглянув на часы, она удивилась, почему Джо до сих пор не вернулся, и постаралась убедить себя, что ничего с ним не случилось. Чтобы отвлечься, она начала думать о новом платье, которое должно было понравиться Джо… С этими мыслями она заснула, и снова ей приснился тяжелый сон. Она видела, как Джо входит под руку с м-ром Уиндлом и сначала ее не замечает, а потом как будто не узнает.

— Джо! — взмолилась она, — поговори со мной? Неужели ты меня не узнаешь?

В эту минуту она проснулась и услышала голоса Джо и м-ра Уиндла, доносившиеся из бёнгало… Страх ее рассеялся, и она рассердилась. Какое право имеет Джо приводить среди ночи этого старика?.. Джо, повысив голос, декламировал какое-то стихотворение… Да ведь он разбудит всех соседей! Окончательно проснувшись, она вскочила с постели, надела капот и вошла в бёнгало.

Увидев ее, Джо встал.

— Прости, дорогая, — сконфуженно сказал он. — Я не хотел тебя будить.

— Не в этом дело, —