Причуды старика - Флойд Делл

Заметив стоявшие на столе стаканы, она сердито посмотрела на м-ра Уиндла и добавила:

— А, может быть, ты и в самом деле пьян…

— Да, возможно, — сказал Джо.

Подозрения ее окончательно укрепились. Пил он редко и на следующий день всегда раскаивался. Конечно, она готова была его простить, но он с каким-то воинственным видом продолжал:

— Что за беда? Видишь ли, дорогая, сегодня исключительный случай. Ты, Китти, кажется, понятия не имеешь о том, что вспыхнула революция… Нет, нет, не в Сан-Анджело! В России!

Она знала, что винные пары бросились ему в голову. Язык у него не заплетался, но болтал он без умолку и болтал всякий вздор.

— Но отголоски ее донеслись даже до Сан-Анджело! Соседям не мешает об этом послушать! Теперь их мирный сон будет потревожен… Ты пожимаешь плечами? Ты отводишь революции подобающее ей место? Ну, что ж! Быть может, ты права! Наверно, ты права, дорогая! Но разреши мне хоть на одну секунду поверить в то, что наш мир не есть нечто постоянное, неизменное и вечное. В конце концов все может случиться… и, пожалуй, случится!

— Отлично, — сурово сказала Китти, зная, как нужно с ним обращаться, — можешь отпраздновать это событие.

Она повернулась к двери, но Джо вскочил, подбежал к ней и схватил за руку.

— Не уходи! — воскликнул он. — Не уходи, Китти!

Он втащил ее в комнату и усадил на стул рядом с м-ром Уиндлом.

— Отпразднуем все вместе!

Он налил вина и заставил ее взять стакан.

— Пей, пей вместе со мной! Мы пьем за хаос и безумную ночь!

Он поднял свой стакан.

— Пей!

С досадой поставила она стакан на стол.

— Как это глупо, Джо!

Она хотела было уйти, но он заговорил умоляюще и очень серьезно, а она прислушивалась к его словам, принимая их за пьяную болтовню.

— Неужели ты не понимаешь, Китти, что сейчас ты должна быть со мной, должна радоваться вместе со мной? Да, я пьян, но пьян не только от виски, меня опьянило дуновение свободы, пронесшееся над всем миром. Я знаю, о чем говорю, Китти. Постарайся меня понять. Что-то случилось! Жизнь не стоит на месте. Случилось что-то новое для меня и для тебя. Я этому рад и хочу, чтобы и ты радовалась. Начнем жить! Хочешь?.. Ты не знаешь, какое это может иметь значение для нас обоих, Китти. Я думал, что тебе надоело быть маленькой язычницей. Помнишь, ты говорила, что хочешь измениться. Ну, вот, теперь тебе представляется случай!

Румянец залил щеки Китти. Она сердито посмотрела на м-ра Уиндла, который имел вид сконфуженный, но Китти казалось, что на лице его лежит печать цинизма. Потом она повернулась к мужу и злобно прошептала:

— Джо! Стыдись… при чужих!..

Она встала и быстро вышла из комнаты. Но даже в эту минуту она знала, что простит его и снова будет его «маленькой язычницей», как только уйдет страшный старик.

Дверь за ней захлопнулась, и, должно быть, этот звук протрезвил Джо. Он вынул носовой платок и вытер пот со лба. Потом смущенно усмехнулся и взглянул на м-ра Уиндла.

— Нужно пойти ее успокоить, — сказал он.

М-р Уиндл пожал ему руку и ушел.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ПОВОРОТНЫЙ ПУНКТ

1

Все говорили о том, что Соединенные Штаты объявят войну, и когда это событие совершилось, м-р Уиндл нисколько не удивился. Для него война имела значение главным образом потому, что она отразилась на его материальном положении. Война повлекла за собой крах многих мелких предприятий. Пострадала и обойная фабрика м-ра Уиндла. Генри, проводивший план расширения предприятия, выбрал для этого очень неудачный момент. Правда, фабрика продолжала функционировать, но доходы упали, и семья вынуждена была во всем себя урезывать. Теперь м-р Уиндл получал на личные свои расходы незначительную сумму, но у него были основания этому радоваться.

Обычно он чуть ли не все свои деньги жертвовал в пользу левых партий, и его щедрость повлекла за собой недоразумение. За время болезни он не имел возможности тратить деньги, и к его выздоровлению накопилась порядочная сумма, так что он мог не скупиться на взносы. Создалось такое впечатление, что м-р Уиндл имеет в своем распоряжении большие суммы. Каждая партия, с которой он входил в соприкосновение, старалась оберечь его от ненужных трат, — иными словами старалась не допустить, чтобы он жертвовал в пользу других партий. Но м-р Уиндл никаких различий не делал. Сконфуженно и торопливо раздавал он все, что мог. Он знал, что его считают богатым человеком, но, лишенный дара красноречия, не мог рассеять этого заблуждения.

Его воображаемое богатство было как бы стеной, отделяющей его от новых друзей. Иногда он чувствовал себя отщепенцем. Когда приятели говорили с ним сдержанно, официальным тоном, он знал, что сейчас услышит предложение сделать взнос. Вот почему он почувствовал облегчение, когда война отразилась на доходах фабрики, и все об этом узнали. В сущности теперь ему нечего было делать. Тем не менее он ухитрялся экономить на завтраках и сигарах, чтобы отложить лишний доллар. Теперь ничего от него не ждали, никто не заговаривал о пожертвованиях. Свой доллар он вносил, когда мог, хотя никто его не просил. Ему казалось, что теперь рухнула стена, отделявшая его от мира Энн Элизабет.

2

Джо Форд вручил редактору статью и вернулся к своему письменному столу. Наконец-то на скучном фронте радикального движения произошли кое-какие события, и теперь ему было о чем писать. Последней новостью был инцидент с доктором Старкуитером. Паства доктора Старкуитера, очень любившая своего священника, стала настаивать на том, чтобы он произнес несколько патриотических проповедей. Пацифизм пацифизмом, но теперь страна воюет с Германией, и каждый должен помогать. Вместо того, чтобы пойти на это разумное требование, доктор Старкуитер объяснил, почему он не может надеть мундир на Христа. На эту тему произнес он проповедь, а газеты воспользовались сенсацией. Прихожане, желая показать себя хорошими патриотами, потребовали его увольнения от должности. Доктор Старкуитер произнес прощальную проповедь, в которой указал, что религия патриотизма противоречит религии Христа. Джо только что описал это событие, по своему обыкновению, в юмористических тонах.

Он принялся за какую-то другую работу, когда его вызвал редактор. Джо отправился к нему.

— Послушайте, — сказал редактор, протягивая ему его статью, отпечатанную на машинке, — нужно это переделать. Нечего церемониться с вашими радикалами! Теперь нам не до шуток. Мы воюем. Подсыпьте-ка им перцу! Вы