Кошка из мастерской - Ён Сомин

Мастерская взорвалась аплодисментами, но Чонмин поспешно подняла руку:

– Подождите! Рано поздравлять. В итоге ничего не получилось.

– Само такое предложение уже огромное достижение! – горячо возразил кто-то из присутствующих. – Сейчас столько людей пишут… Но у Чонмин-си действительно есть талант. Нет, даже не так – у неё огромный потенциал!

Сота с гордостью отметил свою проницательность, сказав, что он первым увидел способности Чонмин. Чохи сжала ему плечо и сказала:

– Ну-ка потише! Сейчас рассказывает Чонмин-си. А можно спросить, почему ничего не получилось?

– В издательстве хотят выпустить эссе. А я хочу писать романы. Поэтому отказалась. Я и сама не знала, что именно хочу писать. А в этот раз на встрече в издательстве осознала, что, оказывается, хочу написать роман. Поэтому я хочу ещё раз проработать тексты постов и сделать из них роман. Буду принимать участие в конкурсах и отправлять свои работы в издательства. Я и сама не представляла, что снова возьмусь за роман: в двадцать с небольшим я была в отчаянии из-за постоянных провалов на ежегодном литературном конкурсе. Думала, что после такого я насовсем отказалась от своей мечты, но нет. Видимо, я и сама толком себя не знаю.

– Чонмин-си, я сейчас расплачусь. – Чохи сделала вид, что вытирает глаза от слёз, и добавила, что это возрастное.

– Это благодаря вам, учитель. Вы поверили в меня и дали вести соцсети. Поэтому и появилась такая возможность.

– Я читаю все новые посты, и каждый раз твои слова, Чонмин-си, меня очень трогают, а уж роман на основе этого… Можно я буду первым читателем? – Чохи протянула стакан Чонмин.

– Не вопрос! До сих пор ведь так ничего и не вышло.

– Ничего, надо подождать. В общем, я твой фанат номер один.

Кисик, чтобы не отставать, протянул стакан Чохи. Все вместе – с Сотой, Ери и Чуном – подняли бокалы и чокнулись. Чохи вместо того, чтобы сказать: «За успешные продажи на ярмарке, поступление Чуна, предложение Чонмин издать книгу, открытие своей мастерской Кисика и…», – коротко произнесла, поздравляя каждого: «За всех!» Они чокнулись, не успев даже осознать все перемены, произошедшие с ними в том году. Этот момент казался очень ценным для каждого из них, как будто они боялись, что это счастье скоро пропадёт.

Поздним вечером в мастерской остались только взрослые. Разговоры не заканчивались до тех пор, пока не остыла сырная паста. Вино, принесённое Кисиком, всем дало в голову, и в какой-то момент еду на столе сменили на закуски, приготовленные Чохи, начался новый этап вечеринки. Кисик, который весь вечер держался поодаль, оказался рядом с Чонмин.

– Чонмин-си, ты поедешь со мной в Косон? – неожиданно спросил Кисик, беря канапе.

Чохи и Сота погрузились в воспоминания и, похоже, не слышали, о чём они говорили. Чонмин как будто моментально протрезвела. По Кисику же было невозможно понять, пьян он или трезв. Как и всегда, он напоминал большого мишку. Произошло то, о чем Чонмин мечтала в одиночестве дома, поглаживая Хою.

«А если бы он предложил вместе поехать в Косон…» – после этого шли невыразимо сладкие фантазии, и Чонмин ужасно смутилась, потому что у неё возникло ощущение, что её поймали за этими мечтаниями. Более того, её охватывало нетерпение при самой мысли об этом предложении, но, когда она его на самом деле услышала, она не обрадовалась.

– Чонмин-си, ты будешь управлять кофейней, смотреть на море и писать книги. Из кафе открывается прекрасный вид. Сейчас зима, а вот летом там будет много сёрферов. А если тебе когда-нибудь захочется создать что-то из глины, придёшь в мастерскую, и мы вместе этим займёмся. Кафе и мастерская соединены переходом. В кафе люди всё время говорят о чем-нибудь, это, наверное, пригодится для твоих книг? Конечно, это далеко не все причины… По-моему, я совсем перестал фильтровать, что говорю.

Кисик начинал свою речь очень энергично, однако из-за отсутствия реакции Чонмин его голос постепенно звучал всё тише.

– Это так неожиданно, я не смогу дать ответ прямо сейчас. Если честно, я в сильном замешательстве.

Ей было уже тридцать, она не могла поехать за ним в Косон только потому, что он ей нравился.

– Конечно. Слишком внезапно. Я всё время обдумывал это предложение, но для тебя оно стало неожиданным. Конечно. Я поторопился…

Кисик, смутившись, поёрзал, чтобы сесть поудобнее.

– Что? Предлагаешь работу? – встрял в их диалог Сота, видимо услышав слова Кисика.

– А, да. Ну, можно так сказать. Чонмин-си у нас талант с амбициями.

Благодаря Соте Кисику удалось избежать неловкой ситуации.

– Понимаю. Я тоже поначалу хотел предложить работу в нашей компании. Но Чонмин-си чётко дала понять, что не хочет ни к чему быть привязанной. Тогда мне было немного досадно, но, когда я сегодня услышал о том, что она хочет написать роман, я её прекрасно понял. Если в сердце слишком большое место занимает то, чем ты хочешь заниматься, ты просто не можешь отвлекаться на другие вещи.

– Никому не нравится быть к чему-то привязанным… – повторил за Сотой Кисик.

Его лицо приобрело настолько неопределённое выражение, что только сидевшая рядом Чонмин могла его понять.

Кисик испугался, что Чонмин может воспринять его предложение именно так, как говорил Сота, хотя у самого Кисика не было ни таких намерений, ни желания. Для него Косон должен был стать новым вызовом, открытием, а вот для Чонмин он мог казаться всего лишь тоскливым неведомым местом. У Кисика испортилось настроение. Он внезапно вспомнил, что предлагал и Аре поехать с ним в Косон, а она отказала. Ара тогда сказала, что он всегда считает, что всё будет хорошо. А что, если сцена, которую он описывал Чонмин, кажется привлекательной только ему одному? Писать, глядя на море, готовить кофе и по выходным заниматься керамикой… Кисик мгновенно пожалел о своих необдуманных словах. Глупая, нелепая фраза – и теперь в горле стоял ком досады, а пальцы непроизвольно сжимали бокал. Он поднял его в немом извинении перед Чонмин, но даже сладкое вино теперь горчило. Даже закусывать не стал – лишь сделал ещё один глоток, потом ещё, надеясь, что алкоголь смягчит этот неприятный осадок. Но трезвость, как назло, не покидала его.

После досадной реакции Чонмин Кисик сел к ней спиной и стал разговаривать только с Сотой. Точнее, стал слушать его рассказы.

Чонмин искоса взглянула на Кисика и поняла, что он уже тоже протрезвел. Когда она втайне рисовала себе картины их совместной жизни в Косоне, она всегда улыбалась. Но её улыбка быстро меркла, стоило ей подумать, от чего придётся отказаться. Сейчас было важное время, когда она готова была приступить к осуществлению новой мечты, поэтому нельзя было пускаться в безрассудные авантюры. И Чонмин попыталась успокоить взволнованно бьющееся сердце. Пока она металась, Кисик попытался действовать быстрее её, проникнуть к ней в душу. Но Чонмин не могла сразу же открыться ему. Неужели до сих пор у неё в душе нет места для других? Сердце застучало так, что казалось, оно вот-вот разобьётся.

Сота, дурачась, положил обе руки на плечи Чохи и сказал: «Оставьте Чохи на меня и скорее идите». Но на самом деле он казался ещё пьянее, чем она. Чохи стряхнула с себя руки Соты с таким видом, как будто ей это было неприятно. Она сказала, что, видимо, ей надо отвести Соту спать, и спросила Чонмин и Кисика, не приберутся ли они в мастерской. Чонмин не хотелось бы оставаться с Кисиком наедине, но Сота был так плох, что деваться было некуда. Кисик молча первым приступил к уборке.

Никто из них двоих не произнёс ни слова, пока они убирали остатки еды и вытирали стол. Даже преодоление неловкости казалось слишком тяжким делом. Чонмин заполнила последний мешок для мусора и собиралась выходить, когда её поймал Кисик:

– Мы ещё не всё разобрали.

– По-моему, с основным мы закончили, нет?

Кисик указал на дальний угол помещения,