Да здравствует жизнь! - Софи Жомен

почти не сомкнула глаз, поэтому сейчас меня не стоит сильно тормошить. Об этом вечере я расскажу Элиотту как-нибудь потом.

– Сегодня утром у меня очень важная встреча. Будет жарко, – добавляет он. – Клиент по-настоящему недоволен, я попросил его внести кое-какие изменения перед аудитом, так он мне чуть глаза не выцарапал. Пожалуй, поеду к нему в мотоциклетном шлеме.

Не так быстро, у меня голова раскалывается…

– Ты слушаешь?

Я пытаюсь сосредоточиться.

– Конечно. Тебе надо просто поджечь помещение, и тогда не будет никаких изменений и никакого аудита.

– Ага, согласен, так и сделаю. И давай, просыпайся быстрее. Если с тобой сейчас кто-нибудь столкнется, то огребет по полной. Я ухожу, мне надо быть у клиента в семь. И не забудь, что сегодня утром тебе надо покормить кота подруги.

Я киваю. Я не забыла и собиралась зайти как раз перед работой… часа через полтора. Сжальтесь… Поверните стрелки назад.

Я не спала, потому что только и думала, что о вчерашнем, но о чем именно? Разумеется, все это меня потрясло. Я посмотрела на Элен другими глазами, я больше не считаю свою мать ответственной за все, что произошло, и себя я тоже больше не вижу жертвой, которая находит тысячу причин для недовольства собой. Согласна, я не могу игнорировать свои детские травмы и просто затолкать их в шкаф, они действительно существуют, но, думаю, я учусь не раздувать их значимость. Элен права: я злюсь главным образом на себя. Я виню себя за то, что все эти годы потратила на ненависть к своей внешности и своим способностям. За то, что заставила себя ходить по кругу, что, ослепленная гневом, металась, как хомяк по лабиринту, и не замечала, что мать всегда была рядом со мной – в моменты, когда отец, всегда работавший без продыха, мог оказаться бессильным. Поведение матери в моем детстве, было, конечно, спорным, но теперь я начинаю понимать, что она хотела лишь одного: чтобы у меня были такие же возможности, как и у других.

Но, пожалуйста, сегодня утром я не хочу об этом думать. Я иду гладить большого пушистого кота, и после этого мне станет гораздо лучше.

Наскоро принимаю душ, выглядываю в окно – небо затянуто облаками – одеваюсь и выхожу из дома: туман в голове все еще не рассеялся.

Подходя к дому Фран, я вижу, что в подъезде идет уборка и входная дверь открыта. Тем лучше: по-моему, я забыла бумажку с кодом. Преодолеваю три этажа пешком и вхожу в квартиру.

– Кис-кис-кис! Индиго! Тетя Марни пришла накормить тебя завтраком!

Неблагодарный! Никакого приветственного «мяу» в ответ – он даже носа не кажет.

Для начала я открываю окно в гостиной, чтобы немного проветрить, и направляюсь на кухню, где дожидается коробка с рыбным мини-филе в соусе. Выкладываю содержимое в миску Индиго, который, видно, решил полностью меня игнорировать, и зову его:

– Индиго, ваша светлость, кушать подано! Кис-кис-кис!

Он не появляется, и я начинаю волноваться. А что если он воспользовался возможностью и выпрыгнул из окна? Конечно, я сразу смотрю вниз, но кота там нет.

– Индиго, предупреждаю: если ты не придешь, я сама все съем, я а-ба-жаю…

Я открываю дверь в спальню Фран и замолкаю на полуслове. Индиго лежит в изножье кровати в очень странной позе. Он похож на сфинкса: совершенно неподвижен, глаза смотрят прямо перед собой. Я не вижу остальную часть кровати, она частично закрыта неким подобием деревянной ширмы.

– Индиго, что с тобой, дружок?

Я подхожу и вскрикиваю от неожиданности. На кровати спит Фран! Первый мой порыв – выйти из спальни и не будить ее, но тут я замечаю, что лежит она полностью одетая и даже обутая в туфли-лодочки, а на ночном столике стоит бутылка спиртного.

– Фран?

Я подхожу вплотную, она не реагирует.

Повышаю голос:

– Фран? Это я, Марни.

Индиго встает и с мяуканьем трется о ее ноги.

И тут я вижу, как по полу катится пустой пузырек из-под снотворного. Когда до моего сознания доходит, что она сделала, у меня леденеет сердце.

– Фран! Фран!

Я трясу ее, как грушу, она не реагирует. Кот начинает срыгивать, а я впадаю в панику.

– Черт, твою мать, Фран! Фран!

Я бегом возвращаюсь в гостиную и хватаю телефон, чтобы вызвать «скорую». Когда там снимают трубку и после расспросов, наконец, соединяют с дежурным врачом, я уже в таком состоянии, что заикаюсь и не могу вспомнить нужные слова, чтобы объяснить произошедшее.

– Мадемуазель, сохраняйте спокойствие. Вы меня слышите? Мадемуазель, вы меня слышите?

– Да… да…

– Человек находится в сознании?

– Нет, она… она не реагирует, я нашла ее уже такой.

– Она нормально дышит?

– Я… я не знаю…

– Вы можете проверить?

Ноги у меня становятся ватными, мне страшно вернуться в спальню и увидеть, что она мертва. Подходя к кровати, я вся дрожу, как осиновый лист.

– Я рядом с ней. Я не вижу, что она дышит, у нее грудная клетка не поднимается! Она не дышит!

Ужас совершенно парализует меня, я уже не знаю, что делать, и начинаю задыхаться.

– Я немедленно высылаю мобильную бригаду.

– Хорошо…

Он меня почти не слышит.

– Мадемуазель, вы здесь?

– Да…

– Вы можете проверить пульс?

– Да… наверное.

– Давайте.

Я повинуюсь и сразу же заливаюсь слезами.

– Не могу! Она не дышит, я его не чувствую…

– Сохраняйте спокойствие, давайте попробуем вместе. Положите два пальца – средний и указательный – на шею, туда, где проходит сонная артерия – и слегка надавите, чувствуете что-нибудь?

Я подчиняюсь и падаю на пол; кажется, моя грудная клетка сейчас взорвется: я еще никогда не испытывала такого сильного приступа тошноты.

– Да, я чувствую… Она еще дышит. О, боже мой, спасибо…

– Бригада скоро будет. Проследите, пожалуйста, чтобы двери в подъезд и в холл были открыты.

– Я не могу, здесь кот, он убежит. Это – Индиго, у него красивые синие глаза.

– Простите, что?

Тут я понимаю, чтó сейчас сказала, и на меня нападает неудержимая икота, которая переходит в истерику: я смеюсь и плачу одновременно.

– Мадемуазель… Вас зовут Марни, да?

А теперь я хрюкаю, как свинья.

– Да… – удается произнести мне.

– Возьмите ключи от квартиры, выйдите, откройте дверь в подъезд, вернитесь наверх и ждите помощи. Хотите, я пока побуду с вами?

– Да… пожалуйста.

Я беру себя в руки и начинаю шаг за шагом выполнять его указания. Спустившись вниз, я, конечно же, сталкиваюсь с консьержкой и прошу ее не закрывать дверь, потому что должна приехать «скорая». Она задает мне вопросы, но я не способна отвечать и прошу