Сон Царевича - Анна Евгеньевна Антонова

– Помочь, – с усилием кивнула она, тщетно пытаясь освободиться.

– Ну как скажешь, – легко согласился он. – Желание клиента – закон. Ты же честно прием оплатила, значит, наша клиентка…

Он отпустил ее плечо, но вырваться она все равно не успела, как и ничего понять. Почувствовала лишь легкий укол в шею…

Она резко очнулась и закашлялась. Какой мерзкий запах! И удивительно знакомый. Откуда она его знает? Совсем недавно попадался, и с этим связаны крайне отрицательные воспоминания…

– Молодец, нашатырь принесла, – раздался насмешливый голос. – Пригодился. Не пришлось к более сильным препаратам прибегать.

Она попыталась поднять голову и не смогла. Где это она? И что произошло, почему она отключилась?

– Да не дергайся ты, – снисходительно посоветовал тот же голос. – Лежи спокойно, а то еще куда-нибудь вляпаешься.

«Лежи»? Она только сейчас поняла, что находится в горизонтальном положении. Попыталась встать или просто пошевелиться, но не смогла. Ее парализовало?

– Сказал же – не дергайся. Только хуже будет.

«Куда уж хуже!» – едва не завопила она, наконец-то все вспомнив, вернее, осознав в один момент. Этот гад Быстров вколол ей что-то, и она отключилась. Теперь он будет требовать от нее ответов, хотя и так все прозрачно донельзя. Что ему еще от нее надо? Сдал бы в полицию за нелегальное проникновение и причинение вреда здоровью пациента. Только ему нельзя подставляться: Елисея здесь явно удерживают незаконно, да и здоровью его уже нанесен сильнейший вред. Поэтому ей больше незачем скрываться, она может смело орать и привлекать к себе внимание любыми способами, вдруг охрана услышит…

Есть же в здании люди, кроме них? Куда подевался милый доктор, отчитывавший мнимую санитарку за отсутствие бейджика? Неужели его смена закончилась и он ушел домой? Который час вообще? Наверное, уже ночь, хотя непонятно, сколько времени она провела без сознания. Скорее всего, не очень долго – Быстрову это невыгодно. Может, в клинике кто-то остался и есть смысл позвать на помощь?

Она глубоко вдохнула, набирая в легкие побольше воздуха, чтобы закричать погромче, но лишь мучительно закашлялась.

– Когда же ты угомонишься? – устало вздохнул он. – Придется повысить дозировку…

Быстров покрутил колесико на проводе капельницы, тянувшейся к ее руке. Скосив глаза, она убедилась, что в вену на сгибе локтя введена игла и заботливо приклеена лейкопластырем.

– Что это? – хрипло спросила она.

– Пока только обезболивающее с одним интересным побочным эффектом. Если все расскажешь, на этом и остановимся.

– А если нет?

– Боже, Лис, – воздохнул он. – Не беги впереди паровоза.

Она подергала руками и убедилась, что не может ими пошевелить. Чертов извращенец! Хорошо хоть, Елисея здесь нет, он перетащил ее куда-то. Лишь бы не слишком далеко… Как только сумел поднять, такой-то тощий? Или на каталку погрузил?

– Если нет, я сменю препарат на другой, уже без эффекта обезболивания. И перестань наконец дергаться, не поможет. Это кровать с фиксацией для буйных психов. Но ты же не такая?

– Надеюсь, ты меня не раздевал?

Он ухмыльнулся:

– Пока нет, но идея мне нравится. Хочешь снова поиграть в ученика и учительницу? Можно устроить, но попозже…

– Что тебе нужно?

Быстров подошел и посмотрел на нее так внимательно, что она отвела глаза:

– Да я уже говорил. Скажи, кто тебя навел на клинику и зачем ты вообще во все это влезла.

– Сначала ты скажи, что тут происходит, – упрямо заявила она.

– Ну ты даешь, – он покачал головой. – Просто стойкий оловянный солдатик. Даже интересно, кого ты так упорно выгораживаешь.

И правда, кого? Артема Ветрова? Но если он работает в фармацевтической компании, то явно в курсе того, что происходит на ее территории. Сам же и рассказал ей про Елисея и его реальное местонахождение. Быстров не может об этом не знать, наверняка они заодно. Он хочет услышать, как она вышла на Ветрова? Но какое это теперь имеет значение – планирует избавиться от возможных свидетелей так же, как от нее самой, когда она все расскажет? Тогда Саню Солнцева и Дашу Луневу упоминать нельзя…

– А ты… кого? – с усилием проговорила она, чувствуя, как сознание снова начинает уплывать.

Стены словно отодвинулись, реальность медленно теряла очертания, перед глазами все рассеивалось.

Быстров внимательно взглянул на нее:

– Подействовало? Эффект приятный, будто после нескольких бокалов шампанского. Когда все это закончится, отметим с тобой…

– Тоже с укольчиком?

Он усмехнулся:

– Это уж как пожелаешь. Если понравится, можно и повторить. Но слишком часто нельзя, а то зависимость возникнет…

– Как у Елисея? На что вы его подсадили?

Его лицо помрачнело:

– Опять ты про него? Неужели так понравился мальчик, что решила жизнью ради него рискнуть?

Препарат действовал – ей стало все безразлично.

– А я не знала, что прямо жизнью…

– Теперь знаешь. И ничему тебя та история не научила.

– Еще как научила. Разве не заметно?

– Если честно, нет. По-прежнему за школьниками гоняешься.

– Только за теми, кого похитили и хотят убить.

Быстров с досадой отмахнулся:

– Да кому он нужен – убивать! Сидеть еще из-за него…

– Считаешь, не за что сидеть?

Он ухмыльнулся:

– Это если поймают. Ты же меня не выдашь.

– Конечно, выдам.

Быстров вздохнул:

– Это не было вопросом. Так будешь говорить или переходим к следующему этапу?

– Какому?

– Не терпится попробовать? Не хотелось бы заставлять тебя страдать.

– Ты уже… Вся жизнь из-за тебя по звезде пошла…

– Рад, что наконец это услышал, – заявил Алексей. – Еще скажи: потратила на меня свою молодость.

– Не скажу… У меня и сейчас молодость…

– Конечно, если все время с малолетками возиться, – усмехнулся он.

– Леша, заканчивай играть в доктора… – с усилием выговорила она. – У тебя плохо получается…

Нельзя терять сознание – неизвестно, что Быстров ей вколол. Вдруг она сама не заметит, как все выболтает. Недаром же он сыворотку правды упомянул… Но продолжать тянуть время и дальше заговаривать ему зубы вряд ли выйдет. Бить на жалость тоже бесполезно.

– Опять плохо? Тебе не угодишь! Я вовсе не играю.

– Почему это?

– Потому что я и есть доктор…

* * *

Он ощутил чье-то присутствие и открыл глаза. Нет, показалось – никого нет. В последнее время он часто путал сон и явь, реальность и видения, ощущения и воображение. Надо было за что-то зацепиться, найти якорь, который позволил бы не сорваться в бездну, удержаться на краю, а потом потихоньку, один маленький шаг за другим, отступить от нее на безопасное расстояние. Тогда можно будет попытаться осторожно заглянуть в нее без страха упасть…

Дверь скрипнула, а после захлопнулась. Теперь не осталось никаких сомнений – это абсолютно