Сон Царевича - Анна Евгеньевна Антонова

– А… Анна, – с запинкой отозвалась она, вспомнив Каренину.

– Анна, почему без бейджика? – строго спросил мужчина. – На сегодня прощаю, а в следующий раз оштрафую.

Она снова заторможенно кивнула, не веря, что ее маскарад сработал.

– В боксе стекло протрите, – он кивнул на одну из дверей и прошел мимо.

Врач скрылся за углом, и коридор опустел. Кому тут, спрашивается, бейджик демонстрировать? Впрочем, нечего забивать голову ерундой. Она поспешила к указанной двери, аккуратно открыла ее и проскользнула внутрь.

Это слишком просто. Даже подозрительно. Почему ее направили именно сюда? Но сейчас некогда размышлять. Надо действовать, раз уж повезло с ходу попасть куда нужно.

Подойдя к постели, она невольно задержалась взглядом на лице лежащего человека. Какой красивый мальчик! Недаром Царевич. Почему она раньше не замечала? Ну парень и парень, обычный, один из многих. А у него, оказывается, тонкие черты, нежная кожа, как у девушки, без всяких подростковых проблем, четкие скулы… Только бледный очень. И глаза плотно закрыты. Какого же они у него цвета? Она пыталась и не могла вспомнить.

Елисей был пугающе неподвижен, и она вдруг испугалась, что опоздала. Ну не может живой человек, даже крепко спящий, так выглядеть. Хотя с чего она взяла, что он спит? Сразу ведь предположила – парень под действием препаратов…

Надо пульс проверить. Или это необязательно? Она перевела взгляд на приборы, от которых тянулись провода к датчикам на его руке и шее. Пищат и мигают, но ничего не понятно. Никакой прерывистой линии, отражающей сердечный ритм, знакомой по многочисленным фильмам, не наблюдалось.

Она решилась откинуть край простыни и взять его за руку. Ладонь оказалась ледяной, и ей снова стало страшно. Здесь вообще не жарко – под потолком мерно гудел кондиционер, нагоняя потоки холодного воздуха. А Елисей валяется тут без одежды под тонкой простынкой? Нет, не совсем – больничная пижама на нем все-таки имеется. Она выдохнула, будто решились все проблемы. Почему-то увидеть парня голым она была не готова и боялась этого едва ли не больше незаконного проникновения в клинику.

Она сжала его запястье, нащупывая пульс. Сначала ничего не происходило, а потом пальцы ощутили слабый толчок. Жив! Значит, хватит тупить. Она поставила на столик несессер и откинула крышку.

При слове «нашатырь» ей представлялся старорежимный стеклянный флакон с пробковой крышкой, но упаковка оказалась вполне современной. Она откинула пластиковый колпачок и аккуратно поднесла к лицу Елисея. Никакого эффекта это не произвело, хотя сама она едва не задохнулась от едкого резкого запаха. На глазах выступили слезы, она схватилась за край кровати, чтобы не грохнуться рядом – на нее препарат почему-то оказал прямо противоположный эффект. Страшно даже представить, что бы случилось, если бы она вдохнула эту адскую жидкость. Или это не жидкость?

Согласно инструкции, которую она внимательно изучила, нашатырный спирт применялся в случаях обмороков и потери сознания, стимулируя нервные окончания и возбуждая дыхательный центр. Если на Елисея это не произвело никакого действия, значит, дело плохо. Неужели все-таки придется делать укол? Она до последнего надеялась, что обойдется без этого. Оказалось, адреналин свободно продается и используется именно так, как показывали в фильмах, – не наврали голливудские сценаристы. Только укол делается, естественно, не в сердце и даже не в вену, а в бедро. Хорошо, что не в другую часть тела – как бы она стала его переворачивать? Да еще и раздевать…

Опять не о том думает! Готовясь к своей вылазке, она прочитала несколько познавательных статей в интернете. Их авторы уверяли, что сделать внутримышечный укол совсем несложно, эта задача под силу любому, даже вовсе не шарящему в медицине человеку. Надо просто протереть руки антисептиком, аккуратно вскрыть одноразовый шприц и приготовить ампулу. Отломить колпачок, набрать лекарство, плавно потянув за поршень, поднять шприц вертикально и слегка нажать, чтобы выпустить воздух – на кончике иглы при этом должна появиться капелька. Потом обработать кожу пациента спиртом и поставить укол одним уверенным движением. Интересно, почему поставить? Странный жаргон у медработников… Дальше надо аккуратно надавить на поршень, вводя лекарство, и быстро вытащить иглу.

Неужели ей сейчас придется все это проделать? Надо было потренироваться хотя бы на себе. Специально купила физраствор, да так и не решилась. Жалко стало себя, любимую. А Елисея не жалко? Впрочем, он ничего не почувствует. А потом, если все получится, ему будет не до этого…

Сначала надо пациента подготовить, а то у нее рук не хватит на все одновременно. Тем более в перчатках так неудобно! Она откинула простыню и закатала штанину пижамы, стараясь думать о Елисее как о совершенно постороннем человеке. Надо протереть спиртом место укола. Где-то читала, что приговоренным к казни перед тем, как сделать инъекцию смертельного препарата, тоже зачем-то дезинфицируют кожу…

Теперь шприц. Она сделала все по рекомендациям из статьи, нажала на поршень и дождалась появления капельки. Воздуха, кажется, не осталось. Какое счастье, что укол надо делать не в вену! С этой задачей она бы точно не справилась. Но и в бедро ненамного легче. Вон он какой тощий. Не такой, конечно, как Быстров, но все же… К чему она сейчас о нем вспомнила?

В инструкции было сказано: если пациент худой, надо собрать складку на коже. Она критически оглядела обнаженную ногу Елисея. Нет, это выше ее сил. И так сойдет. Куда там полагается колоть – в верхнюю треть бедра? И как отмерить на глаз?

Она почувствовала, как по спине стекает пот. Здесь адская холодина, а ей жарко. Надо ввести иглу одним быстрым уверенным движением, а потом таким же образом вытащить? Она зажала шприц в кулаке, проколола в кожу и медленно нажала на поршень, вводя лекарство. Согласно инструкции, оно должно подействовать сразу, активировав все жизненные функции организма. Адреналин стимулирует рецепторы и улучшает работу сердечной мышцы, да и всех остальных тоже. Недаром основные показания: аллергические реакции вплоть до анафилактического шока.

– Вот и снова встретились, Лис, – вдруг раздался знакомый голос. – А говорила: никогда…

* * *

На ночь ему продолжали колоть снотворное. Иначе почему он отрубался, не успев зафиксировать мгновение перехода?

Маленьким он каждый вечер пытался уловить момент, когда заснет, а утром – проснется. Почему-то очень важно было запомнить позу – ему хотелось знать, как он выглядит во сне. Ничего не выходило – спохватывался, успевая как следует повертеться в постели или даже встать.

Нашел время вспоминать детство! Хотя, чем тут еще заниматься…

У мелкого не выходило, а потом-то он научился. Засыпая, словно начинал видеть сон наяву: когда