Это - Фай Гогс
Это читать книгу онлайн
Это – роман, который не ждал успеха, но неизбежно произвел фурор.
Скандальный. Нахальный. Безбашенный. Он не просто вышел – он ворвался в мир, швырнув вызов всем и сразу. Его ненавидят. Его запрещают. Поговаривают, что его автор, известный в определённых кругах как Фай Гокс, отсиживается где-то на краю цивилизации. Именно там и родился его дебютный роман, который теперь боятся печатать и цензурировать – настолько он дерзок и едок.
Вы не готовы к этой книге. Она слишком смешная, слишком злая и слишком умная. Она заставит вас хохотать и одновременно задыхаться от возмущения. Вы захотите её сжечь… а потом, скорее всего, купите второй экземпляр. Готовы рискнуть? Тогда открывайте. Если осмелитесь.
Джо, двадцатипятилетний рекламщик из Нью-Йорка, получает предсмертное письмо от своей тети, в котором та уведомляет его, что собирается оставить все свое весьма крупное состояние своей воспитаннице Лидии, о которой тот ничего не знает. В письме содержится оговорка: наследство достанется Джо, если он докажет, что Лидия — ведьма.
Задача, с которой сегодня справилась бы даже парочка третьеклассниц, вооруженных одной лишь верой в силу слез и взаимных исповедей, на поверку окажется куда сложнее. Герою не помогут ни трюки с раздваиванием, ни его верная «Беретта», ни запоздалое осознание глубокой экзистенциальной подоплеки происходящего.
«Это» — роман, написанный в редком жанре онтологического триллера. Книга рекомендована к прочтению всем, кто стремится получить ответы на те самые, «вечные» вопросы: кем, когда, а главное — с какой целью была создана наша Вселенная?
В большом искусстве Фай Гокс далеко не новичок. Многие годы он оттачивал писательское мастерство, с изумительной точностью воспроизводя литературный почерк своих более именитых собратьев по перу в их же финансовых документах. Результатом стало хоть и вынужденное, но вполне осознанное отшельничество автора в природных зонах, мало подходящих для этого в климатическом плане.
Его дебютный роман — ярчайший образчик тюремного творчества. Он поставит читателя перед невероятно трудным выбором: проглатывать страницу за страницей, беззаботно хохоча над шутками, подчас вполне невинными, или остановиться, бережно закрыть потрепанный томик и глубоко задуматься: «А каким #@ №..%$#@??!»
Увы, автор не успел насладиться успехом своего детища. Уже будучи тяжело больным, оставаясь прикованным к постели тюремной лечебницы для душевнобольных, он не уставал твердить: «А знаете, что самое паршивое? Написать чертов шедевр и видеть, как эта жалкая кучка имбецилов, так называемое "остальное человечество" продолжает не иметь об этом ни малейшего понятия!»
Вторично открыв глаза и прикрыв их рукой, я с облегчением понял, что свет исходил от юпитеров, стоявших на треногах вокруг небольшого полукруглого помоста, посредине которого я нашел самого себя, лежащего на тканной кушетке – живого, невредимого и полностью одетого.
Над помостом располагалось десятка полтора рядов со зрителями, которые, соответственно, и издавали этот шум. Рядом с изголовьем кушетки в мягком кресле, закинув нога на ногу, сидел невысокий мужчина в блестящем лиловом костюме и со стетоскопом на шее. Лицо покрывал толстый слой театрального грима. Приглядевшись, я все же узнал его – это был поверенный!
– Мистер Келли?! Где мы? Вы что, доктор?
– Приходится, Джо, приходится. Сам понимаешь, маленький городок – чем только не занимаюсь… Не поверишь – однажды даже роды принимал!
Зрители радостно засмеялись и зааплодировали.
– И как, удачно?
– Не сказал бы. Но я же и не доктор, в конце концов…
Зал опять зашелся в неудержимом хохоте и бурных аплодисментах. Похоже, поверенный был их любимцем.
– Может, тогда расскажите мне, что здесь происходит?
– О, это, пожалуй, будет слишком сложно объяснить…
– А вы попробуйте – удивитесь, насколько я мозговитый.
Публика принялась неодобрительно гудеть и перешептываться. Поверенный вытащил из кармана пиджака колоду карт, снял верхнюю и щелчком запустил ее куда-то над самым моим лицом. Я повернул голову и увидел с другой стороны от моей кушетки столик со стоящим на нем ярко-желтым цилиндром, в который он, видимо, и метил. Следующая карта, попавшая точно в цель, подтвердила мои предположения.
– Меткость и еще раз меткость – вот девиз любого доктора… Да, с удовольствием растолкую… Но для начала расскажи: что там тебя еще беспокоит?
– Ну, это просто: больше всего меня беспокоит то, что я вообще не понимаю, где я, и что здесь происходит…
– Хм, неплохо… А как там у тебя с этими… отцом и матерью?
– Прекрасно! Замечательно! Я их не помню! Поражаюсь вашей осведомленности… мне ведь было всего три года, когда они… а вы не могли бы перестать это делать? — нахмурился я, провожая взглядом еще одну карту.
Зрители снова недовольно заворчали.
– Не мог бы, Джо. Я лишь пытаюсь показать тебе, что все эти карты никогда не были, и никогда не станут чем-то иным, нежели частями одной колоды…
– Так, стоп. Странный вы доктор какой-то…
– Ну, лицензии у меня нет, если ты об этом.
– Как же им должно быть сейчас стыдно! Еще раз повторяю: что здесь творится-то?
Зал загудел еще сильнее.
– Даже не знаю, с чего начать…
– Начните с самого начала. Мало кому известный, но довольно эффективный прием.
– Ну, раз ты настаиваешь… В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все через Него начало быть…
– У-хо-хо-о-у! Давайте-ка полегче, приятель! Я только спросил, как мне пройти от Сороковой до Центрального парка, а вы сразу про то, как добраться до гребанного Эдема! Скажите лучше сразу: эта история каким-либо боком сможет привести нас к подпрыгивающим до потолка голым красоткам?
– К этому и веду, потерпи… Потом Слово превратилось в слова, слова в образы, а из образов составились сюжеты. И в результате ты имеешь дело с чередою образов, самих по себе не особо много значащих, которые ты соединяешь с помощью некоего произвольно выбранного тобою же сюжета. Тем самым…
– Вы всерьез думаете, что все это что-то объясняет?
– Ладно… Если по правде, то вот как обстоят дела: последние две тысячи лет на земле существует тайный орден, хранящий страшную тайну — Иисус никуда не возносился, а продолжает находиться среди нас, принимая разные обличия, рождаясь и умирая снова и снова…
– …ага, и как раз сейчас Верховные жрецы определяют, кто это? А я пока только на первой базе в игре на выбывание между мной и семью другими претендентами? Нет уж, спасибо. Если выиграю, придется объяснять тупой шалаве Грете, чем мне насолила плодоносящая смоковница. Вперед, продолжайте ваш космологический лепет…
– Хорошо… Так вот: эти образы по самой своей сути пусты и лишены смысла, но придуманный тобой сюжет…
– «Ты с умом и со свечкой к нему подступай…»[19] – глубокомысленно процитировал я, стараясь ни на шаг не отставать в этой увлекательнейшей полемике.
– …но придуманный тобой сюжет делает реальным то, что реальным не является. Пока понятно?
– Понятно, что каждая из этих букв по отдельности вроде бы кажется знакомой, но когда вы соединяете их в слова… А может попробовать их местами поменять, тогда…
– Ладно, давай так: никакие сюжеты или истории не могут существовать сами по себе, потому что предполагают обязательное наличие автора, верно?
– Вбалрастин сиус ррржи пачекафлюкр… – ой, простите, – навеяло! Продолжайте…
– Теперь попробуй сделать вот что: убери свое авторство из чего угодно, что ты воспринимаешь. Отдели вещь от истории о ней. Что получится?
– Что?
– Да ни черта не получится! Абсурд. Нонсенс. Отсутствие истории лишает существование любой вещи всякого смысла. Иначе говоря, без сюжета никакая вещь существовать попросту не может!
– Переводя на язык нормальных людей, вы полагаете, что вещь не может существовать объективно, потому что любая история о ней обязательно будет субъективной? – осведомился я с тонкой улыбкой.
Но поверенный оказался не лыком шит:
– Я прекрасно знаю, Джо, как ты любишь до поры изображать недоумка, чтобы в нужный момент поразить своей прозорливостью и таким нехитрым образом добиться контроля. Метод избитый; примерно так же брюхастый увалень с задней парты разводит на секс красотку-отличницу. Ты можешь сколько угодно кидаться умными фразочками, но я имел в виду нечто куда более конкретное: если у вещи нет истории, то она не может существовать физически!
– Ну вот, приехали, – расстроенно сказал я. – Только что гулял себе по лесу, цветочки нюхал, а теперь придется где-то искать несуществующую бригаду скорой помощи, чтобы помешать несуществующему шизику причинить себе и окружающим несуществующий…
– Да, не может. Хотя бы потому, что само «физическое существование» – это еще одна
