#Мы никогда не знаем… - Ирина Борисовна Оганова

Серёга верный был, о семье большой мечтал, и с домиком, чтоб с башенками по типу крепости, с детства книжки про рыцарей листал, картинки рассматривал – читать не любил, утомительное занятие.

Виктор уходил в прошлое. Он не позвонил, не дал о себе знать, Анюты не было, как и не было людей, посвящённых в их непростые отношения. Её подмывало спросить Стеллу, когда звонила справиться о делах да о здоровье, но не решалась, с чего это она расспрашивает, история-то нашумевшая была, когда Виктор уходил от Дины. В Америку поехать случая не было, и жизнь катила, подбрасывая заботы.

Отдыхать ездили регулярно, много где побывали – и в Испании, и в Греции. Дом мечтали приобрести на море, не могли определиться где: везде нравилось, везде свои преимущества, а на чем остановиться, не ведали.

С Леной часто висела на проводе, тёрли обо всем. О могиле Соня не забывала и постоянно отчитывалась: ограду подкрасили, вереска подсадила, свечку за упокой в часовне при кладбище поставила… Несколько раз в Париже пересеклись, Соня именно там шопиться любила.

У Ленки всё вроде гладко было. Племянник к ней приезжал, погостил месяц, заскучал без порошка своего и назад к матери подался, ей вроде даже лучше стало, непонятно с каких дел.

Так года три незаметно и проскочили. Лиза – отличница в школе, с Наташей везде успевают – и на фигурку, и на кружок рисования, и в театр. Олежа совсем подрос, и Антонина при нём. Та всё чаще ночевать оставалась, видно, дома совсем ничего не держало, а у Сони какая-никакая, семья, и она при деле, и не обижает никто. Непонятно только было, куда дети её делись, не любила об этом говорить – у всех своя жизнь, не до неё им. Вот так вкладываешь душу, отдаёшь себя всю, а в один момент разлетаются кто куда, и становишься ненужным. Соня твёрдую уверенность имела: с ней такого не произойдёт, дети у неё особенные, сильно к ней привязаны, и воспитывает она их правильно, обидно за Антонину было. От отсутствия проблем и полного достатка одна забота – по бутикам пробежаться, к косметологу, с Оксаной в ресторанчике на обед встретиться. Они с ней сблизились: поболтают, шмотки засветят – и по домам. О том, что знала о мужике её, молчала – их дела, сами разберутся. По Оксане трудно было понять, знает или нет, только хорошее о своём.

Лучше бы не знала ничего, трудно в глаза смотреть, так и хотелось иногда ей всю правду выложить.

С Серёжей отношения теплее стали, не любила, но и ненависть прошла. Он и с виду получше стал, крест на толстой цепи снял и рубашки цветастые покупать перестал, только у неё тревога не уходила, нет-нет и проснётся от жуткого сна – к чему только, непонятно.

Однажды такое приснилось, в себя прийти не могла. Снилась ей пустыня – может, оттого что недавно из Египта приехали?

Обычно Серёга не любил экскурсии, ленился и не переносил скопление народа. Но поехать в монастырь Святой Екатерины, ночью подняться на гору Моисея и встретить рассвет уговаривать не пришлось. Экскурсовод долго и убедительно рассказывала о таинственности места и обязанности всех христиан хоть раз посетить его и проникнуться необычной атмосферой.

Пустыня Синая ночью поражала и пугала. Ехать пришлось вереницей, машина за машиной, автобус за автобусом, но это только придавало накала и ожидания чего-то особенного.

У подножия горы, рядом с монастырём, их встречал египтянин-проводник в длинной белой рубахе и тёплой жилетке – было свежо, если не сказать холодно. Они молча начали своё восхождение. Соня никогда не видела такого низкого неба, усеянного созвездиями, и то и дело спотыкалась о камни, не в силах оторваться от волшебного зрелища.

Сергей был чем-то встревожен и, казалось, немного напуган, за ним этого раньше не водилось, был отчаянный и безбашенный. Соне хотелось пошутить, но не стала, слишком он был непохож на себя в ту ночь.

Шли долго, она теряла силы – он протягивал руку и почти волочил за собой. Сначала было прохладно, от вертикальной тропы, которая неуклонно вела к вершине, становилось жарко, и испарина покрывала их лица. Рядом неторопливо двигались паломники и туристы. Особенно удивляли совсем пожилые: с невероятным упорством преодолевали они непростой путь, видно, задача у них была гораздо важнее, чем у всех остальных, и они понимали всю важность происходящего. Ночь уходила, наступал рассвет, и, казалось, магия вот-вот исчезнет.

Неужели это всё?

Соня начала испытывать сомнения, поглядывала на Серёгу, который монотонно брёл, и по нему трудно было понять, что он чувствует.

На вершине горы Синай открывался величественный вид. Люди ждали восхода солнца; многие молились, польский священник со своей паствой затянул протяжную песню, азиаты настроили свои фотики, православные исправно крестились. Воцарилось всеобщее единение.

Диск красного солнца едва показался вдали и медленно поплыл, раскрашивая небо всеми цветами радуги. Соня зачарованно наблюдала за его движением, она впервые ощутила присутствие Бога, в существование которого верила, но не имела до этого момента на то веских аргументов.

Сергей крестился и что-то бубнил себе под нос, по щекам текли слезы. Он не стеснялся, терял связь с реальным миром и с самим собой, прежним. Соня никогда не сможет забыть его лицо, таким она не видела его и никогда не знала.

Сергей всю дорогу назад молчал, о чём-то думал. Соня не смела мешать, она жалела его.

Сон! Сон был странным. Тогда утром, когда она вспомнила его во всех подробностях, не столько испугалась, скорее удивилась. Поражала отчётливость увиденного, как кино посмотрела.

Всё, что она видела во сне, было расплывчатого пыльного цвета, как выгоревшая от времени кинолента. По пустыне передвигались люди в когда-то белых невесомых балахонах, волосы были сухие, лица отрешённые и измождённые, у многих прикрыты глаза. Она терялась в догадках, как они так безошибочно хаотично бредут куда-то вдаль по бескрайней пустыне. Их было множество.

Соня пристроилась и поплыла, именно поплыла в людском потоке, не ощущая ни земли, ни собственного веса. Вдали, немного в стороне, она отчётливо увидела колодец и, испытывая чудовищную жажду, попыталась изменить своё направление. Ноги и руки не слушались, будто каменные. Она боролась сама с собой и с неведомой силой, задыхалась, но медленно приближалась в надежде найти воду. Во рту скрипел песок, глаза невыносимо резало от палящего солнца.

Соня с трудом уцепилась руками за край колодца, с надеждой